В то время, когда весь мир содрогался от ужасов войны, для Нимы и ее детей наступил покой. Никто больше не сомневался в предназначении Лхамо. Новый регент, Ретинг, добросовестно выполнял свои обязанности и Нима, постепенно успокоилась. Дети росли, упорно постигая науки. Особенно старался Лхамо и его успехам радовались все родные и наставники.
Успокоенная Нима, вместе со старшей дочерью решила совершить паломничество по святым местам. Они останавливались в монастырях и дворцах. Мать Далай-ламы везде встречали с почетом. В те дни у Нимы появились мысли, что она исполнила свое предназначение, за что и бесконечно благодарила богов. Она, через много лет, встретилась снова со своей матерью и была поражена - Долма сильно постарела за прошедшие годы. Нима уговорила мать остаться с ней. Отец давно умер, остальные дети выросли и Долма согласилась с доводами дочери.
Вернувшись обратно, Нима зажила размеренной жизнью вдовы, радуясь простым вещам и находя удовольствие в самом малом. Дочь вышла замуж и подарила Ниме первого внука. Лхамо часто навещал ее, но Ниму порой огорчало его настроение. Он очень сокрушался по поводу происходящего в мире. Лхамо рассказывал матери, что видит по ночам жуткие сны. Он видел людей, истощенных и охваченных ужасом и отчаянием. Он видел землю в огне и тысячи мертвых тел, которых не кому похоронить и оплакать... Каждый день он молился о том, чтобы эта жуткая война закончилась.
Когда пришло известие о наступившем мире, Лхамо, к удивлению многих и матери в том числе, не сильно радовался.
-Люди еще не готовы к мирной жизни! То, что закончилась эта война - хорошо! Но впереди людей ждет еще много испытаний! И нас они не обойдут стороной!
Его предсказания совсем скоро начали сбываться. Все чаще приходили вести о том, что Китай готовит вторжение в мирный Тибет. Лхамо не хотелось этому верить, но он знал, что эти разговоры правдивы. Правительство Китая считало, что Тибет принадлежит ему. Тибетцы считали свою страну независимой и пытались отстоять это право.
В тот роковой день, когда китайская армия вторглась на территорию Тибета, тысячи людей - местных жителей и паломников, стояли на коленях у дворца, желая видеть Лхамо. Он не спал этой ночью, он ждал их! Он знал о чем они попросят, боялся этого, но знал, что выполнит их просьбу...
-Мы просим Его святейшество полностью взять на себя правление! - высказал ему парламентер просьбу собравшихся.
-Но я и так являюсь духовным лидером Тибета! - отвечал Лхамо.
-Мы просим, чтобы Его Святейшество быть полновластным правителем нашей страны! Мы хотим, чтобы Его святейшество вел нас за собой!
Это означало, что народ просил Лхамо править самого, без регента. Регент Ретинг одобрительно улыбался и покачивал головой, соглашайся мол.
На границе с Китаем уже шли бои, но все понимали, что силы не равны и враг вскоре одолеет маленькую Тибетскую армию.
Ретинг и несколько членов совета пришли к Лхамо. В свои пятнадцать лет, юноша был умен и рассудителен.
-Вам надо уехать! Китайцы вот-вот будут здесь!- в который раз повторяли они.
-Я не хочу! Я должен быть вместе с народом! Зачем им такой правитель, который прячется за их спинами?
-Так ведь народ и просит Вас! Если с Вами что-то случится, то все наши надежды рухнут!
-Послушай их сын! - Нима, которая присутствовали при разговоре, поддержала просящих.
Лхамо тяжело вздохнул.
-Я начну переговоры с китайским правительством! - объявил он, - Я не могу жить зная, что люди гибнут! Я не уеду!
Его намерение увенчалось успехом. После удачных переговоров боевые действия прекратились. Лхамо пришлось пойти на многие уступки, чтобы спасти тысячи жизней...
На крыше монастыря, откуда открывался потрясающий вид на окрестности, располагался красивый павильон. Лхамо сидел на стуле с высокими ножками и чувствовал себя весьма неудобно. Но ему приходилось терпеть. Он ожидал гостя - китайского генерала, которого уполномочили вести переговоры, а по правилам хорошего тона, следовало обеспечить гостю комфорт. Лхамо же не привык сидеть на стульях, но терпел, стараясь не показать, как ему неудобно. Генерал появился в сопровождении переводчика. На его лице была дружелюбная улыбка, что несколько обескураживало присутствующих.
-Мы рады, что народ Тибета возвращается в лоно своей великой родины - матери Китая! - радостно провозгласил он, а у Лхамо рвалось сердце от этих речей. Тибет всегда был самобытным, бережно хранил свои традиции и до этого времени не знал, и не допускал к себе чужаков. Генерал же, в своей речи словно пытался убедить Лхамо и других присутствующих при встрече, что своим вторжением спасает Тибет от иноземного засилья. И как ни пытался Лхамо убедить его, что в Тибете никаких иностранцев нет и не было, генерал твердил свое, словно заученный урок.
Вскоре после этой встречи китайские войска вошли в город, который давно стал для Лхамо и его семьи родным. Горожане встречали их с мрачными лицами, даже обычное смирение, свойственное этому миролюбивому народу, в этот раз не сработало. Они не ждали от иноземцев ничего хорошего и были правы.
Солдаты требовали предоставить им жилище и многим семья пришлось переехать к родним и знакомым. Солдаты требовали пищи и вскоре, и без того скудные запасы, истощились. Цены на все выросли и пришел голод. Лхамо понимал, что народ терпит из последних сил и скоро его терпение иссякнет.
-Я бессилен чем либо помочь людям! - сокрушался Лхамо. Нима, которая снова сама готовила самую простую пищу для своей семьи сама, не знала чем помочь сыну. Она горестно вздыхала. Только она успокоилась, думав что самое страшное позади, как новые трудности не заставили себя ждать. И вот уже прошлое кажется не таким уж и страшным, как наступившее настоящее. Ее старший сын, Церен, посланный на границу в самом начале вторжения для переговоров с китайцами, так и не вернулся обратно и не подавал вестей. Хоть ей и говорили, что с ним все в порядке, сердце Нимы разрывалось от тревоги. Младший сын страдал от бессилия под гнетом ответственности за целый народ. Смотреть на него было больно.
-Люди знают это, Лхамо! Ты должен быть сильным, примером для всех! - только и могла советовать Нима.
Самое удивительное было в том, что от тибетцев жалобы не поступали, поступали они от китайских военных. Лхамо приходили депеши, в которых китайская сторона жаловалась не только на недостаток продовольствия, но и на то, что тибетцы с недостаточным почтением относятся к ним. Так Лхамо получил требование, чтобы тибетцам было запрещено петь на улицах, якобы их песни оскорбляют китайцев. Китайцы требовали от народа Тибета понимания и признательности, за то, что Китай "обеспечивает их свободу", требовали, чтобы люди перестали возмущаться и критиковать их....
-Таньба! Как ты исхудал! - ахнула Нима. Она давно не видела брата. Он проводил все свободное время в молитвах и посте, - Ты наверное совсем ничего не ешь? Так ведь нельзя!
Нима налила брату чашку чая, добавив в него побольше масла и отломила большой кусок ячменной лепешки.
-Я не могу есть когда вокруг голодают люди, Нима! Свою порцию, которую я получаю в монастыре, я отдаю больным и детям!
-Ешь! Это не твоя монастырская порция! Ешь! - велела Нима и Таньба послушался.
-Я хочу поговорить с Лхамо! - сказал он, когда утолил голод, - Я слышал, что его пригласили на переговоры в Китай?
Нима была удивлена. Лхамо получил приглашение лишь сегодня утром и еще ни с кем, кроме нее и своих ближайших советников, не делился этим.
-Откуда тебе это известно?- спросила она брата.
-Утром ко мне прибыла делегация от народа. Не знаю, кто рассказал им, но они просят передать Лхамо их мнение!
-Идем! Лхамо должно быть закончил молитвы!
Лхамо обрадовался приходу Таньбы и тоже обратил внимание на его худобу. Его глаза наполнились слезами и он крепко прижал дядю к себе, ни о чем однако не спрашивая.
-Ваше Святейшество! - церемонно начал Таньба, - Я хочу обратиться к Вам от имени народа и по его просьбе!
-Я знаю Таньба о чем ты будешь просить меня! Но я сделаю так, как считаю нужным! Я поеду!
-Народ просит Вас не подвергать опасности свою жизнь! Они могут оставить Вас у себя заложником! Мы не можем этого допустить!
-Я вернусь, я чувствую это! Я должен попытаться убедить Китай в том, что они не правы! Я должен попросить их уйти!
-Они не послушают!
-Возможно! Но не попробовать я не могу!
Таньба, поняв что не смог переубедить Лхамо заплакал. Юноша гладил дядю по голове, словно это он был старше и мудрее, пока Таньба не осушил свои слезы...
