В её крохотной душе зрела тревога. Вдруг Люба, до сих пор плачет, а что, если она вывалится из колыбели? Да и пол она не домыла, а мама придёт с работы, уставшая, точно будет ругаться… На артистов, она посмотрела? Посмотрела! Всё равно ничего интересного. Теперь пора домой. И Аня выскочила из клуба…
2.
До дома долетела на одном дыхании. Пока бежала, придумала отмазку. Скажу, что живот заболел, в туалете сидела, решила она. Но обманывать не пришлось, дома, до сих пор, кроме младшей сестрёнки никого не было.
Люба, наплакавшись, спала всхлипывая во сне.
Анька облегченно вздохнула и сбросив пальтишко, схватилась за тряпку. Она уже домывала пол, когда через порог переступила мама. Потом из клуба пришёл Юрка и привёл Галю. А ещё немного погодя вернулся домой и отец. Мать собрала на стол, и семья поужинала.
После ужина все занялись каждый своим привычным делом. Мама убрала со стола и вымыла посуду. Брат сел делать уроки. Отец занёс из сеней ивовые прутья и начал плести гнездо для гусей. А Аня с Галей уселись в углу и принялись играть с одноногой и безглазой куклой.
Зимой один день похож на другой, словно под копирку. Исключения составляют дни, когда мама выходная. Тогда можно убежать в гости к подружкам. Или пойти кататься на санках, или вообще к бабушке Ульяне с ночевой.
А ещё Аньке нравилось, когда мама пекла хлеб и пироги в русской печь. Она усаживалась на скамейку напротив зева печи и как завороженная следила за игрой пламени. А когда мама закрывала печку заслонкой, то следила как ловко, та разделывает тесто и формирует булочки.
- Мам, а можно я тоже попробую, - с блестящими глазами от страстного желания, сделать булочку самой, просит Анька.
- Ну, держи, - и мать пододвигает к ней кусочек теста. Аня, высунув от усердия кончик языка, старательно раскатывает комочек теста в пласт. Потом смазывает маслом кисточкой, из связанных черной ниткой гусиных перьев и посыпает серединку сахаром. Потом сворачивает, повторяя за мамой и даже сама разрезает. Мать поправляет булочку и отсаживает её на протвинь.
- Молодец, видишь, какая красивая получилась, - хвалит дочку Зоя.
- А я, а я, - кричит трёхлетняя Галя. И ей тоже перепадает кусочек теста.
Пока в печи доходит хлеб, мама печёт на угольях в сковороде лепёшки. Они пышные и просто бесподобно вкусные. Аня ест их, запивая холодным молоком, причмокивая и закрывая глаза от наслаждения. Никогда больше ей не доводилось есть таких вкусных лепёшек.
- Мам я кататься, - кричит Юрка, надевая куфайку.
- Вначале воды привези, - отзывается женщина.
- Хорошо, - недовольно бурчит брат и сливает, оставшуюся воду из бидона в ведро. Вытаскивает его на улицу.
Анька знает, что сейчас он поставит бидон на большие самодельные санки и поедет на колонку, что через три дома в проулке. Колонка там рычажная, подставляешь ведро под кран и начинаешь качать длинным рычагом, вверх и вниз, пока не польётся вода. Потом перельёшь из ведра в бидон и всё по новой.
Ане качать, толком не хватает ни сил, ни роста. Она обеими руками поднимает рукоять вверх, потом подпрыгивает и повисая на нём всем худеньким тельцем, опускает рычаг вниз. По воду Анька бегает с большими двенадцатилитровыми вёдрами и коромыслом, санки с бидоном она если и притащит, то бидон в дом точно не затянет. Да и в вёдрах-то, пока донесёт, весь подол заледенеет, от расплескавшейся воды. Вёдра то большие, цепляются постоянно за всё, что ни попадя.
Вот наконец вода в доме и брат убегает, кататься на санках. Там за клубом спуск к реке и можно скатиться прямо до самой реки, и даже выехать на лёд. Анька знает, уже выскакивала. Но на лёд страшно, речка быстрая и лёд далеко не везде толстый, да и проруби пробиты во льду. Женщины ходят сюда бельё полоскать. Анина мама мелочь полощет дома, а крупные тоже таскает на реку. Иначе не прополоскать.
Аня, отпросившись у матери, идёт к подружкам. Маша и Людка живут через дорогу, в покосившемся маленьком домишке с подслеповатыми окошками с бабушкой, матерью их мамы. Рядом в большом доме живёт их отец - дядя Карл с мачехой теть Ниной. Там же в доме лежит и больная дочка тёть Нины - Лидочка. Аня её ни разу не видела, только слышала о ней. Лидочка была уже довольно взрослой, старше даже Юрки, ей было уже целых семнадцать лет. Но она уже давно и в школу не ходила, да и вообще никуда не ходила. Она все больше лежала, да собирала картинки с фотографиями балерин и танцоров. Мечта у неё была, выздороветь и научиться танцевать.
Анина бабушка Ульяна, как-то вздыхая, произнесла, - Залечила Нинка девку-то. Жалко её. А всего-то и проблем было, что ссалась. Помрёт теперь девчонка-то.
Лидочка и вправду вскоре померла. Говорили, что у неё отказали почки.
Почему отца подружек все звали Карлом, хотя звали его Рафкатом Ахмадуловичем Аня не знала. Карл Ахмадулович занимался пчеловодством и по осени, когда он качал мёд, мама приносила от них целую банку и пекла блинчики. А иногда это был мёд в сотах, и Анька с удовольствием поглощала это вкуснейшее лакомство, а потом долго ещё жевала воск.
Об истории этой семьи можно написать отдельную книгу. Отец Карла, прямо как какой-то восточный падишах, имел восемнадцать жён. Нет, конечно, не одновременно, кто бы это ему позволил в советском-то государстве. Но факт остаётся фактом, женат он был восемнадцать раз и последний его ребёнок, был младше моих подружек, почти на восемь лет. При всём при этом воспитывался Карл, не отцом и даже не матерью, а мачехой. И было это так…
Часть 1
Часть 3 следует