Примерно так вдохновенным голосом гипнотизировала учительница, не понимая всю аморальность того, что романтика войны внушалась человеком, который никогда не испытает кровь и грязь окопов, тем, – несовершеннолетним, – кому возможно это предстоит узнать.
Война действительно срывает покровы. Как в романе Каверина “Два капитана”, – война обнажает гнусность и мерзость, ничтожность и беспринципность.
Война обналичивает стоимость человеческой жизни: в рублях по курсу, в шубах в единицах штук, в машинах в оттенках белого.
Когда-то было такое слово: “любовь”...
Война показывает качество человеческого материала.
Бог мой! Если ничего другого, то только для того, чтобы носители такого “мира” не могли придти к тебе в страну и диктовать, – как тебе жить, – стоит идти на войну.
Почему возможен такой диктатор?
Потому что есть покорный народ.
Когда-то, в ответ на очередную “программу борьбы с бедностью”, я написал, что её можно победить, только манипулируя статистикой.
Возможно, престарелый правитель придумал другой способ.
В сети проскользнуло слово “деменция”.
Я бы сказал, что это – дьявольский план.
“Война – это мир”.
“Нужно немедленно прекратить!”
Я согласен. Более того, известны даже условия прекращения: Полная и безоговорочная капитуляция, репарации, выдача военных преступников и подозреваемых в преступлениях против человечности (это – разные категории), а также пособников тех и других.
Переформатирование общества: ибо невозможно представить, чтобы те, кого гноили в тюрьмах и издевались на следствиях, ходили по тем же улицам, что и те, кто их гноили, судили и проводили следствия, выискивая: как превратить правду в “фейки”. Невозможно представить, чтобы последние продолжали пользоваться теми же гражданскими правами, что и первые.
Министры, депутаты, полковники и генералы, члены правительства…
Пособники и соучастники.
Так что, я – всецело за немедленное “прекращение”. Вот только вряд ли российская делегация согласится сесть за обычный стол переговоров, – наверняка она захочет шестиметровой (или какая там) длины: в целях обеспечения безопасности.
Но вряд ли кто-нибудь будет слушать её мнение: Скорее можно представить, что столик будет отдельный, приставной, и представителя для формального принятия условий будут туда подводить под усиленной охраной.
“Война – это прекрасно”.
Поэтому в Третьяковке теперь другой директор, в театрах – другие актёры, а на афишах – другие имена: новое время, новые ценности.
“Война – это школа”.
Да. Только в ней никто не учится. Должен признаться, я с некоторым напряжением ожидал начала “движения” на линии соприкосновения.
Нет. Никто не учится. Да и кто может учиться? Если бы были способные ученики хотя бы в ранге полковника, то кортеж из машин чёрного цвета давно бы уже остановила рота спецназа и…
Впрочем, я не даю советов.
“Война – это правда”.
Да. За этот год, – если кто-то до этого и думал по-другому, – должно было стать совершенно ясно, что если “агрессивный блок”, с которым из последних сил воюют правители из ушедшей эпохи, не может быстро собрать достаточное количество танков и другого тяжёлого оружия для “осуществления своих гегемонистских замыслов”, то агрессор здесь кто-то другой.
Кто же?
“Война – это жизнь”
И с этим тоже – как ни странно, – я согласен. Патерналистское правление не могло не привести к диктаторскому, а последнее – к тираническому с закономерным финалом: бессмысленная война. Но после самой чёрной ночи наступает рассвет.
– Не бойтесь, королева… Не бойтесь, королева, кровь давно ушла в землю. И там, где она пролилась, уже растут виноградные гроздья.
М. Булгаков. Мастер и Маргарита.