Заслуженный, почетный и трижды знаменитый. Увенчанный званиями, как сединами, имеющий длинную вереницу титулов… Чины и награды – это, разумеется, почетно и приятно. Но… так ли важно?
Быть в чести у власти и быть любимым народом – не всегда понятия тождественные. Это было известно и полсотни лет назад, и во времена Шоу, и гораздо, гораздо раньше. Может быть, и в первобытной пещере всегда находились те, кого вождь, грозно потрясая дубиной, именовал Трижды Бесстрашным – а в темном углу у самого входа тихо хихикали соплеменники, бежавшие рядом с чествуемым на одной охоте и знающие истинную цену его славе. Что уж говорить…
Народ – тот самый, который именуется кратким словом «население», тот, что живет в глубинке и не всегда находит время и газету-то прочесть, потому что то страда, то дрова заготовить надо, то деревню замело и света нет, – нечасто интересуется, кого там нынче объявили трижды заслуженным. У него свои заслуженные: сосед, который помог машину из осенней грязи вытолкать; бабка Настасья, к которой вся деревня бегает «чирьи заговаривать»; Лешка-пацан, живущий через три дома, у которого отца нет, а он в свои четырнадцать больную мать и троих братьев тянет да еще в школу за пять километров бегает. Вот они – да, герои настоящие. И Люди – те, которые с большой буквы.
Нет, конечно, пиитет перед должностями и степенями, перед высокими чинами у «населения» есть. Но… где они, те чины? Далеко и высоко. А соседи – рядом, под боком. И мы точно знаем цену их славе.
И если уж помнит тебя этот «народ», если прочитает на память несколько строчек из той книжки, что ты писал когда-то давно, так давно, что и сам позабыл, - значит, и вправду получилось хорошо. Значит, Слово сказал, не пустую ерунду. Значит – настоящее.
И какая разница, где живет народ этот: в Англии ли полторы сотни лет назад, в Московии ли, освещаемой лишь светом лучины, в Европе ли, полыхающей пламенем средневековых пожарищ. Герои – не те, кто ближе к самым приближенным. Герои – те, кто мотаются по разбитым дорогам, учат, лечат, вытягивают из нищеты и безверия, кричат, захлебываясь болью, Слова, и Слова эти разлетаются потом с магнитофонных лент, с затертых машинописных перепечаток.
…Если когда-нибудь на закате жизни я оглянусь и пойму, что перед моим именем стоит длинная вереница ласкающих слух титулов – что ж скрывать, будет приятно. Но если скажет мне спасибо незнакомый человек, которому мои книги когда-то помогли – хоть немного, хоть самую малость, - тогда я буду точно знать, что не зря прожил отпущенные мне годы.
Ваш Олег Рой
