- Пойдешь, пойдешь! Куды денИшьси-то! Хоть ягод наешься, а то вечно с ведра хваташь. Ну и лодырина растёшь! И чё за жизня у тебя – кнуты вьёшь да собак бьешь, - так баба Фёкла Саньку, внучка своего, совестила, собираясь с утречка за малиною на старые вырубки.
Санька сидел молча, соображая, как улизнуть от бабки. Её увещевания его ничуть не трогали. Малину он предпочитал есть из ведра дома – идти никуда не требуется, трудиться на жаре тоже не надо. И злющую армию комаров кормить он тоже не желал.
Бедняга маялся, придумывая, как бы усыпить бдительность бабушки. Он даже согласен был вечером огрести на пряники и от отца, и от матери, и от той же бабки. Только удрать бы сейчас на улицу! А там друзья, очередная войнушка и купание в озере. Куда как лучше, чем сбор малины.
Но бабка бдительности не теряла, зная пронырливого Саньку, она была настороже, не спускала глаз с любимого внучка.
-Баб, там кто-то пришёл! Кучум лает! – крикнул Санька, выглядывая в кухонное окно, выходящее к калитке на улицу.
Бабка не повелась. Она подошла к окну, мельком глянула в него и мимоходом отвесила Саньке лёгкую затрещину:
- Опять баушку обманываешь! Слышу плохо, да вижу хорошо! А ну, собирайся! – прикрикнула она на Саньку, который, было уж, собрался к двери рвануть.
Мальчишка понурился, понял, наконец, что сегодня уж точно все развлекательные мероприятия отменяются и придётся собирать малину под бабкиным надзором. И чего он таким несчастным родился? Все играть будут, а он… на жарище, с комарами… И пошёл внучок наряжаться – за малиной собираться!
Сонька уж готова была! Стояла у порога и молча ждала, пока бабка с Санькой навоюются! Она любила по ягоды ходить: идти недалеко, можно вкусной малинкой полакомиться. Бабка не ругается, что на варенье ягоды нужны – ешь, сколько влезет.
Вот, ягодники уже и за околицей.
Когда-то на месте малинника был лес, но его вырубили и постепенно здесь всё заросло высокими кустами малинника. Собирая ягоды, приходилось лазать по валежнику – остаткам от вырубленных деревьев. Иногда они трещали, проваливались, да и кусты были колючими и цепкими, хватали за одежду, и продираться сквозь них приходилось с большим трудом. Зато присядешь под куст – и вот она ягода, крупная, душистая, сладкая. Не каждый год она родиться такой: малиново-рубиновые ягоды, состоящие из крохотных шариков, наполненных ароматным соком, висят на изумрудных веточках. Возьмёшь в рот эту красавицу, раздавишь языком и почувствуешь этот невероятный божественный вкус!
Сонька сначала только ела. А в бидоне болталось пара маленьких ягодинок да жук- вонючка, которых ту пору на листьях было в избытке. Бабка, присев под куст, брала малину в небольшое лукошко:
- Много не ешьте! А то поплохеет! Малинкой-то можно мал-мало отравиться.
Санька тоже замолк. Он, не слушая бабку, лопал и лопал ягодку за ягодкой. Руки его уж в сладком ягодном соке, на мордочке яркие подтеки, а он ел и ел…
Уж и Сонька начала в свой бидончик ягодки укладывать – донышко заполнила. А Санька всё лакомился.
- И куда ж лезет в него, - думала сестрёнка, - вот уж ненасытный.
Бабка отошла к соседнему кусту, приказав ребятишкам далеко не уходить от неё. Санька кинул в свой котелок пару-тройку ягодин, ещё несколько, но скоро ему это надоело. Он посидел пол кустом, донимая Соньку разными дразнилками:
- Соня, Соня, где твой Моня? Сонька, Сонька, поори легонько!
Но сестрёнка, привыкшая к проказам братца, не отвечала, хоть ей тоже ягоды собирать уже надоело. Она присела на валежину и следила за зелёной гусеницей, которая медленно ползла по зелёному листочку. Она красавица была, эта гусеница, гибкая такая, пушистая, будто маленькая серая пружинка. А двигалась изящно, какими-то едва уловимыми перебросами.
- Сонька, иди сюда! Глянь, что я нашел! - позвал сестру Санька.
Сонька подошла к брату. На старой берёзке, превратившейся из дерева в старый трухлявый пень, висело нечто, напоминающее старую корзину. Это нечто, казалось, было покрыто тоненькой серой бумагой и каким-то образом прикреплено к старой берёзовой ветке. А вокруг этого чуда, в кустах малины, было столько крупных-крупных ягод! Они висели тяжёлыми гроздьями. Чуть тронь - сорвутся и упадут на землю - такие спелые.
- Неужели никто из ягодников не видел их? Сорвали бы уже давно! - подумала Сонька.
А Санька в это время нашёл сухую ветку и сунул её внутрь этой дивной корзины. Раздался странный звук, будто одновременно громко и очень высоко что-то противно загудело. Из этой чудо-корзины одновременно вылетело множество чудовищ – маленьких насекомых с ярко-жёлтыми полосатыми брюшками.
- Осы! – только и успела подумать Сонька, как почувствовала жгучую и невыносимую боль сначала в ноге, потом в щеке.
А Санька уже орал лихоматом! Он мчался по малиннику, а за ним неслись потревоженные осы, кусая своего обидчика, куда не попадя. Бидон в сторону!
Выскочила бабка, которая не сразу и поняла, чего так блажит Санька. Она чуть поймала его, и, сообразив, что внука атакуют осы, пригнула его к земле, положив на землю рядом с собой. Досталось и бабке – её тоже жиганули несколько ос.
На земле пришлось лежать долго – ждать пока полосатые вояки уберутся в своё гнездо, разрушенное Санькой.
Из кустов, тихо поскуливая, вылезла и Сонька. Ей досталось гораздо меньше. Всего пара ос и приложилось к ней. Благо, в стороне оказалась.
А бабка уже поднимала воющего внука. Она обнимала его, успокаивая:
- Ну, чего ж это ты! Гдей-то ты их нашёл-то? Успокойся, болезный!
- Он веткой в гнездо тыкал! Мы ж не знали, что это! – хныкала Сонька
А Саньке было хуже всех: глаза его превращались в щелочки, рука опухла, на шее наливались красные пятна. Он уже не плакал громко, а тихо всхлипывал, прижимаясь к бабушке.
Бабушка собрала бидоны, которые разбросали ребятишки, и вся троица тихонько двинулась к дому.
Там бабка Саньку лечила. Посмотрев на его боевые раны, она налила в тазик воды, добавила туда уксуса, намочила в этом растворе простынь и завернула в неё Саньку. Под глаза примочки из содовой воды. Санька не плакал, а только стонал тихонько.
Соньку послали в медпункт за фельдшером. Медичка пришла быстро. Осмотрела Саньку:
- Ну, как же так? Здорово они тебя! Первую помощь оказали правильно! Теперь только ждать.
Она поставила Саньке какой-то укол и ушла, предупредив, что к вечеру еще зайдёт
Санька болел несколько дней. От уколов много спал. Соньке было очень жалко братишку – она сидела возле него, пыталась читать, но тот быстро уставал, отворачивался и засыпал.
Бабка же ругала себя:
- Не хотел же парнишка идти по малину! Я, стара, заставила его. Чуть не угробила мальца-то! Ох, горе моё горькое, горемычное!
А чай с той сушёной малиной пили все зимой, даже Санька. Пили и нахваливали!
Предыдущие рассказы из серии "Неслухи" по ссылке. Добро пожаловать на канал. Читайте, подписывайтесь, комментируйте, ставьте лайки!