Иваш приоткрыл рот, оглянулся, ожидая, что взрослые сейчас полезут на помост, спасать бедняжку. Зябко поёжился, увидев жадные глаза и лица перекошенные звериным восторгом, пополам с ненавистью. Кто-то швырнул огрызок яблока, и тот ударил девочку в голову. Та покачнулась, с трудом выпрямилась.
— Смерть ведьме! — Истошно завизжала женщина в белом платке, одной рукой указывая на девочку, а другой держа сына за плечо.
Иваш озадаченно глянул на неё, лицо худое с глубокими складками вокруг рта и носа, будто вытянутое за подбородок и макушку. Её клич подхватили в толпе и в «ведьму» полетели камни. Один ударил палача в бедро, тот грозно перехватил топор и шагнул к краю помоста. Желающих швыряться разом поубавилось.
— Что происходит? — Одними губами шепнул Иваш.
— Казнь. — Мрачно ответил Асмодей, севший меж ног приятеля и обернувший лапы хвостом.
— За что? Она не выглядит... опасной.
— Просто за то, что другая. Не такая, как, остальные. Рыжие волосы, зелёные глаза... она ДРУГАЯ.
— Разве это преступление?
— Да. Такова природа бытия.
— Но... — Иваш коснулся лица двумя пальцами. — Я ведь тоже не такой, как они... голубые глаза, светлые волосы...
— Ты другой, но в другом полюсе. — В голосе кота проступила призрачная грусть. — Голубоглазый герой из сказок, принц в сияющих латах и на белом коне. Ты, архетип положительного, а она... она сборник предрассудков о ведьмах.
— Она ведьма как матушки?
— Нет. Она... — Сказал Асмодей, прищурился и закончил после короткой заминки. — Другая.
— Ведьма?
— Нет.
Палач безжалостно бросил девочку на колени, надавил сапогом на узкую спину, вынуждая опустить голову на плаху. Толпа завыла, предвкушая кровь. На помост поднялся пухлый мужчина с высокими залысинами и крючковатым носом, одетый в красные одежды судья магистрата. Встал у края и откашлявшись продекламировал:
— Добрые граждане Лисбурга! Громкое дело, потрясшее самые основы нашего общества, подошло к концу. Следствие установило, что подсудимая является ведьминым выродком и, должна быть, немедля казнена, дабы сохранить толику шанса на спасение её бессмертной души. Ведь несмотря на родословную, она ещё девственное дитя. Путём долгого обсуждения, была избрана казнь через отсечение головы. Как наиболее безболезненная и быстрая. Милостью Господа нашего, да упокоится это дитя в мире, да не будет гореть в аду вечность.
— Вот и всё. — Фыркнул Асмодей, толкая Иваша боком под колено. — Пошли, церковники не при делах, а магистрат осудил малолетку.
— Зачем?
— Избавляется от наследников, наверное. — Ответил кот, подёргивая ушами, что заменяет ему человеческое пожатие плечами. — По закону дети не подлежат суду и пыткам, тем более казни. Но магистрат может задним числом приписывать возраст, когда отправляет документы в столицу. Если там и заинтересуются, то подсудимый уже казнён и ничего назад не вернуть... Эй-эй, ты куда?!
Иваш шагнул из толпы к помосту, ближайшие к нему люди умолкли, недоумённо глядя. Чиновник магистрата вскинул брови, сощурился, пытаясь разглядеть лицо, и захлопал по груди в поисках очков. Только девочка и палач остались безучастны.
Ладони вцепились Ивашу в плечи, рванули назад, но он стряхнул их, как паутину. За спиной закричали и двое мужчин упали на мостовую, нянча сломанные руки. Судья попятился, а палач озадаченно вскинул голову.
В полной тишине Иваш пересёк площадь и... небо вспыхнуло багряным, над площадью прокатился адский грохот. Неведомо откуда взявшиеся тучи закружились спиралью, сбиваясь в демоническое лицо. Первой завопила тощая женщина с сыном, а следом вопль подхватили остальные. Побежали прочь, стараясь спастись от чудовища. Иваш, не замечая суматохи, запрыгнул на помост и протянул судье шесть серебряных монеток на распахнутой ладони.
— Дядя, возьмите их, а я заберу её... — Начал Иваш.
— Руби! — Взвизгнул судья, отпрыгивая с проворностью дохлого суслика.
Палач, смотрящий на небо раззявив рот, вздрогнул и широко размахнулся. Широкое лезвие топора на миг застыло над головой, чуть отойдя за спину, и в одно мгновение, с пронзительным свистом, обрушилось на тонкую шею... На подставленную пятерню. Мальчишка поморщился, отвёл топор и затряс кистью, будто обжёгся. Остров взглянул в глаза попятившегося палача, швырнул деньги под ноги и подхватил девочку на руки.
— Беги, дурак! — Истошно заорал Асмодей, приземляясь на помост рядом и, для острастки, цапнув за ногу. — Беги!
Иваш подчинился, помчался, прижимая добычу к груди, обгоняя разбегающихся горожан. Девочка, будто во сне подняла голову и взглянула ему в лицо. Глаза у неё действительно зелёные, как молодая травка, но сейчас полны слёз.
— Всё будет хорошо. — Шепнул Иваш, проносясь мимо стражников, спешащих на площадь.
— Хорошо?! — Прокричал, мчащийся рядом Асмодей. — ХОРОШО?! Да Аксинья с тебя три шкуры спустит! Да ладно с тебя, она мне сметаны неделю не даст!
— Я дам...
— А ты откуда её возьмёшь?!
У самых городских ворот, кот замедлился, изловчился и запрыгнул на спину мальчишке. Вцепился в рубаху и повис как рюкзак. Небо начало очищаться, а демоническая рожа превратилась в клубы серого дыма, что размазал ветер. Иваш выбежал через ворота, вспугнув стражника. Тот потряс копьём вслед и буркнул что-то про бешеных детей и куда они могут катиться. Однако мальчик его уже не слышал, удалившись по дороге в сторону родного леса.
Бежит длинными скачками, скорее прыжками, как привык двигаться через глухую чащу. Дыхание ровное, а сердце едва ли ускорилось. Девочка свернулась клубком, как котёнок, спасённый от дождя, зажмурилась в ужасе, вдруг это всё мерещится. Асмодей, вскарабкался на плечо и сел, свесив хвост на спину, боком прижался к уху и гордо взирает на дорогу впереди.
— Нам влетит. — Вздохнул кот, когда впереди показалась опушка. — Как есть влетит.
— Не влетит. — Ответил Иваш, на бегу поправляя спасённую.
— Это с чего ты взял?
— Я разберусь.
Кот остро взглянул на воспитанника. Всё тот же мальчишка, даже усы не проклюнулись, а как прозвучал голос! Будто заматеревший муж, сильный и уверенный в собственной силе. Даже девка перестала дрожать и смотрит на него огромными, влюблёнными глазами. Ну, конечно, любая женщина желает услышать и млеет от этих слов. Куда там наивным и заезженным «я тебя люблю»! «Я разберусь.», вот что хочет услышать женщина.
Асмодей вздохнул и свесился через плечо как шарфик. Ну, посмотрим, как малец будет выкручиваться и куда денет девку.