Фотоотчет финалиста премии “Лицей” Бориса Пономарева о литературной резиденции АСПИ.
Посёлок Комарово, что находится недалеко от Петербурга, своим названием практически бросает обществу филологический вызов. Правила русского языка рекомендуют склонять его имя, однако человек, сказавший: «Я живу в Комарове» или «Люблю гулять вечерами по Комарову», скорее всего, будет воспринят, как малограмотный нувориш. «Можно купить дачу, но нельзя купить знание русского языка». У меня есть тридцать дней для того, чтобы жить в Комарове, гулять вечерами по Комарову и писать статью — правда, не про Комарово. Мне (как участнику литературной резиденции АСПИ) предстоит написать большой материал про интернет-сленг тринадцатилетней давности.
Интеллектуальный труд дается лучше, когда ты находишься в спокойном благоустроенном месте и рядом с тобой — образованные культурные люди. Эту реплику мог бы со всей уверенностью сказать Капитан Очевидность, персонаж интернет-мема, которому я уделяю несколько строк в своей работе. Комарово — именно такое место. В советские времена здесь располагались дачи писателей, учёных, композиторов и актёров. Подмосковное Переделкино более «специализированно» — оно изначально создавалось как писательский посёлок. Можно сказать, что Комарово — это культурное место силы Петербурга.
В моём родном Калининграде нет прямого аналога этому месту, хотя схожую роль играют приморские городки Зеленоградск и Светлогорск. Однако, Калининград и Комарово сами по себе достаточно сходны друг с другом с точки зрения genius loci, духа места — не только потому, что оба города располагаются близко от моря, привлекательны для отдыхающих и носят имена на букву К. С некоторой долей мифопоэтичности можно говорить о почве: когда-то она была иностранной. Кёнигсберг стал Калининградом в 1946 году; Комарово получило своё имя на два года позже. Раньше этот посёлок назывался Келломяки — «колокольная горка». Кёнигсберг — «Королевская гора» — звучит внушительнее; впрочем, полумиллионный Калининград сам по себе больше, чем полуторатысячное Комарово. Любопытно, что Михаил Калинин, как, впрочем, и Владимир Комаров, председатель Академии Наук СССР, никогда не были в городах, названных в их честь.
В эпоху коронавирусно-закрытых границ и внутреннего туризма Калининград стал для жителей России мини-Прибалтикой. Всё с той же долей мифопоэтичности можно допустить что Комарово стало для отдельно взятого калининградца мини-заграницей, напоминая о том, сколь обычной была поездка в Гданьск или Эльблонг несколько лет назад. Здесь действительно хорошие дороги и прекрасная инфраструктура — и, если смотреть из Калининграда, Комарово действительно находится «за границей».
Статья неторопливо появляется на бумаге — точнее, пока ещё на экране компьютера. Я пишу о сленге интернета, который был в ходу десять-двенадцать лет назад. С тех пор многое изменилось — и сайтов, которые когда-то были культурными местами силы рунета, уже нет, сохранились лишь их архивные копии. Имеет смысл написать статью хотя бы для того, чтобы зафиксировать то, что ещё не до конца ушло в вечность. В такие минуты несложно впасть в лёгкую гордыню, ощущая себя кем-то вроде древнеегипетского писца, чей труд останется для будущего, и, возможно, благодаря нему кто-то сможет узнать о том, как писали люди в интернете в 2010 году. По крайней мере, в это хочется верить — и поэтому сделать текст как можно лучше; но лучшее иногда является врагом хорошего. Когда работа за компьютером надоедает, я отправляюсь на улицу, чтобы познакомиться поближе с тем местом, которое любезно приняло меня на целый месяц. Возможно, если Комарово сочтёт мой труд достойным, оно немного поможет мне — как когда-то помогало Анне Ахматовой, Аркадию и Борису Стругацким, и многим, многим другим.
Воздух здесь фантастически чист. Даже возле крупной автотрассы, идущей в сторону Зеленогорска и Выборга почти не чувствуется выхлопных газов — в городских кварталах этого запаха гораздо больше. Очень приятно находиться в месте, где можно дышать полной грудью; так сказать, дышать свободно. Столь же приятен и вид уходящих вдаль сосновых рощ, однако, прогуляться по ним нельзя. Земля здесь исключительно дорога, поэтому почти везде она огорожена заборами. Пешеходу остаются лишь дороги (к счастью, машин здесь почти нет), поэтому прогулка по Комарову подобна путешествию трамвая по рельсам. Впрочем, было бы несправедливо ставить подобную ограниченность в упрёк только Комарову: вся жизнь человека представляет собой пропасть между тем, что допустимо в теории и тем, что возможно на практике.
Чтобы оказаться на природе, нужно пройти полтора-два километра. К Финскому заливу следует идти, спускаясь по крутому склону: десять тысяч лет назад здесь располагался берег Литоринового моря. Вопреки строкам известной песни, карельских скал здесь нет, только песок; волны в заливе небольшие, а осенний пляж пуст. Однако, можно направиться не в сторону берега, а параллельно ему. Здесь начинается «дикий» лес расходящихся тропок, где повсюду растёт черника. Мха и папоротника в этих краях тоже в изобилии: там и здесь текут ручьи и реки с торфянистой водой чайного цвета и почва пропитана влагой. Это придаёт пейзажу отдалённое сходство с японским садом. В Калининграде леса кажутся более сухими, и черники в них нет. Собирать эту ягоду в комаровских лесах — это как искать янтарь на калининградских пляжах. Такой процесс увлекателен и приятен, однако есть риск провести всю прогулку, не отрывая глаз от земли — тогда как пребывание в подобном месте силы предполагает противоположное: взгляд к небу.
В химии есть термин «нормальные условия»; в принципе, его можно перенести и на человеческую жизнь. Уставший после двух с половиной лет коронавирусной пандемии мозг, попав в «нормальные условия», не горит желанием работать. Утром хочется лежать на кровати в номере, днём — кататься на велосипеде в сторону Зеленогорска (постоянно хочется назвать его Зеленоградском — сказывается привычка), а вечером — спускаться к заливу и смотреть, как вдалеке загораются фонари кронштадтской дамбы и как, подобно ритуальному менгиру XXI века, сияет на горизонте небоскрёб «Лахта-центр»: огни большого города всегда манят к себе. Однако статью про сленг всё-таки следует написать — судьба (и Ассоциация союзов писателей) привела меня сюда не просто так. Поэтому каждый день я открываю файл с текстом и продолжаю свой труд. Возможно, в этом есть нечто от монашеского самоотречения — ну или хотя бы от работы монаха-каллиграфа в скриптории.
Практика пребывания в безлюдном месте, где нет мирских забот, но можно задуматься о высшем, встречается во многих религиях. Это высшее может носить разные имена: от пути к Богу до пути к самому себе; однако почти всегда речь идёт о чём-то сверхъестественном, о чём-то, превосходящем обычное. Я оказался в Комарове благодаря сложному стечению обстоятельств; вообще, эти два с половиной года показывают, сколь велика роль случайности и везения в человеческой судьбе. В другое время я бы посмотрел на это иначе, но сейчас есть ощущение, что я нахожусь здесь не просто так. Может быть, это ощущение обманчиво; но, может быть, я здесь действительно не случайно — и Комарово, петербургское место силы, любезно позволяет мне побыть в себе, чтобы я сделал то, что следует сделать.
#современныеписатели #писательскаярезиденция #комарово #литература #формаслов