Очередное серое хмурое утро. Под ногами безобразное месиво, под которым коварно лёд скрывается. Только пошёл поувереннее, как тут же оказался наказанным за свою самонадеянность. Зашатался, руками замахал, почувствовав угрозу падения. Но потом дух перевёл, довольный, что сохранил равновесие и не грохнулся на все кости. Мне повезло, а вот впереди идущей женщине – нет. Подошёл, подал ей руку, помог подняться. К счастью, без травм обошлось.
Притопав на «скорую», присоединился к дымившим коллегам, по традиции начав смену с дозы никотина.
- Света Королёва из строя вышла, - сообщил нехорошую новость фельдшер Крупин.
- Это как получилось-то?
- Ну как, шла на работу, упала и локтем ударилась. Может перелом, может ушиб сильный, не знаю, сейчас тридцатая её в травмпункт повезла.
Здесь поясню, что Светлана – фельдшер пункта подготовки укладок, которая выдаёт бригадам наркотики. Кем попало её не заменишь, тут нужен работник не только имеющий допуск к наркотикам, но и прошедший соответствующее обучение.
- Ну и кто же её подменит?
- До девяти Маркова будет, а уж кто потом неизвестно. Ведь нельзя же её на вторые сутки оставить.
Да, вот и ещё одна жертва безобразия коммунальщиков.
В помещении, где бригады заправляют укладки, главный фельдшер Андрей Ильич самолично проверял у кого какие пульсоксиметры.
- Приветствую, Андрей Ильич! Чем твой интерес-то вызван? – спросил я.
- Чем… Изымаю напалечные пульсоксиметры <Название марки>.
- И чем же они тебе не угодили?
- Тем, что они поверке не подлежат. Проверялки из Росздравнадзора мне за них <звездюлей> дали.
- Так зачем же их закупали-то?
- А ты у главного это спроси! Он же сам велел такие велел закупить напрямую. И сам же на меня «наехал», мол, <нафига> ты им показал? А я ничего не показывал, они сами сюда пришли и начали по укладкам шариться. Я что, драться с ними должен был, что ли? Но он даже и слышать ничего не хочет! В общем, ещё одно нарушение на меня повесили! Представляю, в какую сумму мне штрафы обойдутся. Можно подумать, главный фельдшер миллионы получает! Вон, другие-то главные врачи, своим подчинённым это компенсируют. А от нашего <фиг> дождёшься! Ладно, Юрий Иваныч, пойдём на конференцию.
После доклада старшего врача, главный обратился с вопросом к Андрею Ильичу:
- Так, вы замену Королёвой нашли?
- Нет, Игорь Геннадьевич. Сейчас буду всех обзванивать, не знаю, получится ли.
- Ну если не получится, тогда сами туда садитесь.
- Игорь Геннадьевич, так у меня же дел невпроворот! Вы же сами прекрасно знаете, какой напряг с этой проверкой!
- Анна Владимировна! – обратился главный к заведующей аптекой. – Может вы или Ольга поработаете на пункте?
- Не можем, Андрей Ильич уже к нам подходил. Никак не получится, мы тоже, извините, по самое не могу загружены.
- Ну тогда, Андрей Ильич или находите замену, или сами туда садитесь! Всё, тема закрыта! – решительно сказал главный.
Нда, Андрея Ильича откровенно жалко. Главный с начмедом помыкают им, как только могут. А ему и защититься никак нельзя.
Пришёл в «телевизионку», а там коллеги что-то азартно обсуждают.
- Слыхал, Юрий Иваныч, что Галкин из второй смены наделал? – спросил врач Круглов.
- А кто это? – не понял я.
- Да фельдшерёнок молоденький. Он всю укладку с наркотиками потерял!
- Во, б…, а уж как его угораздило-то?
- Ну не совсем, конечно, потерял. В общем слушай. У него в машине сейф был сломан и коробочку с наркотиками из укладки он себе в нагрудный карман переложил. Да видно плохо положил, а она и выпала. А чухнулся он только спустя время. За карман хвать, а там пусто! Ну он на измену присел, конечно. В кабине посмотрел – нет. Ну что делать, доложил старшему врачу, а ту чуть кондрашка не хватила. Сама напугалась и его перепугала. Всё, говорит, Колюня, пушистый песец к тебе пришёл! Посадят тебя и фамилию не спросят! Главному доложила, а тот велел пока рты на замке держать и искать до победного. Ну вот, они повторно всю машину обыскали. Нет, пусто. А потом поехали к месту последнего вызова. Остановились там же. И представляешь, Иваныч, нашли! Видимо он из машины-то выскочил, а коробка-то у него из кармана и вылетела. Удивительно, как её не подобрал никто или в снег не втоптал! В общем, повезло мальчугану!
- Да уж, действительно повезло. А ведь мог бы и под уголовное дело попасть со всеми вытекающими! А это он сам, что ли, рассказывал?
- Нет, это водитель Карпов. Он же трепло ещё то, хуже бабы!
Эх, до чего же хорошо время, когда всех разгонят по вызовам! Тишина и умиротворение. А может и затишье перед бурей.
Вот и первый вызовок прилетел: высокое давление у женщины семидесяти пяти лет.
Встретил нас супруг больной, высокий и седовласый:
- Проходите быстрей, а то что-то она совсем плохая. Уж заговариваться начала, ничего не соображает.
Невысокая, полненькая, больная лежала на кровати.
- Какое давление намерили, Александра Петровна?
- Двести двадцать на сто двадцать… - ответила она слабым голосом.
- Что-то принимали?
- Сорок капель <Название общеизвестного «сердечного» средства>.
- Понятно. Считайте, что ничего не приняли. Ну а постоянно что принимаете?
- <Название препарата из группы сартанов>, но он у меня кончился.
- Кроме высоких цифр, вас что ещё беспокоит?
- Сильно голова болит и тошнит.
Измерили давление своим тонометром: двести на сто. На кардиограмме небольшие депрессии сегмента ST, неполная блокада левой ножки пучка Гиса, ну и, разумеется, гипертрофия левого желудочка.
Давление снижали медленно и неспешно. Мной не раз говорилось, что резко обрушить давление – дело нехитрое. Для этого не надо ни ума, ни образования. Такое «лечение» кроме как вредительством не назовёшь. Ну а мы потихонечку довели давление до ста пятидесяти до девяносто. И всё, тормознули на этом. Сделали повторную ЭКГ, на которой депрессий уже не было. Больной намного лучше стало, заторможенность и оглушённость ушли. Ну и отчалили после этого восвояси.
И всё-таки не перестаю я удивляться разгильдяйскому отношению пациентов-гипертоников к своему здоровью. Ведь они не хуже нашего знают, каким образом себе помочь и правильно снизить давление. Однако же палец о палец не ударят до приезда «скорой». Ну а гипертоническая болезнь очень коварна. Пока человек регулярно принимает гипотензивные препараты, давление, как правило, держится в пределах нормы. Тогда у некоторых возникает иллюзия ложного благополучия. Мол зачем таблетки-то глотать почём зря, если у меня и так всё хорошо? И вот как только приём лекарств прервётся, гипертония непременно за это отомстит. Причём не только высоким давлением, но и более серьёзными последствиями в виде, например, инсульта.
Поводом к следующему вызову было падение с высоты мужчины тридцати семи лет на стройке. Ну, начинается! Можно подумать, что кроме психиатрической бригады больше некого направить. Хотя, чего я возмущаюсь-то? Эта чёртова стройка совсем рядом с нами, всего-то метров триста проехать.
Приехали к строящемуся многоэтажному дому. Пострадавший лежал на снегу, усыпанному кирпичами. Его коллеги сказали, что упал он с шестого этажа. Чтоб никого не шокировать, раскрывать подробности осмотра не стану. Скажу лишь одно: у пострадавшего была травма головы, абсолютно несовместимая с жизнью. Законстатировал я его, фельдшеры накрыли его одноразовыми простынями и полицию вызвали. Ждать пришлось минут тридцать. Ну а после того, как мы сообщили полицейским свои данные, уехали. Но не могу я понять зачем люди вызывают «скорую», если смерть человека видна сразу и явно? Хотя, возможно, что просто теплится у них надежда на чудо и не могут они её погасить.
Так, а теперь у нас перевозка из ПНД в психиатрический стационар молодого человека двадцати лет.
Врач диспансера Алексей Владимирович, вручив направление, рассказал:
- Парень полтора года назад дебютировал. Эта госпитализация третья. На днях он опять ухудшился, сегодня с родителями пришёл. Опять «голоса» начались и парестезии.
- Ладно, сейчас увезём.
Больной, молодой человек с правильными чертами лица, ожидал нас в фойе с родителями. Как уже не раз мною говорилось, что при перевозках беседовать с больными я не обязан. Однако клиническая любознательность не даёт мне покоя.
- Здравствуй, Денис! Что тебя беспокоит?
- Тошнит меня...
- Стоп, а ты своему доктору об этом сказал?
- Да, сказал. Но меня не всего тошнит, а только левое полушарие мозга. Знаете, как это противно?
- Да уж, представляю. Ну а ещё что?
- А ещё левую половину головы свозит.
- Это как понять?
- Ну как будто она куда-то вверх свозится.
- А это больно?
- Нет, не больно, а просто очень неприятно. Как будто сейчас мозги оголятся.
- Денис, а «голоса» есть?
- Есть, сегодня только один.
- И что он тебе говорит?
- Ругает за то что я из колледжа отчислился.
- А обычно-то их больше, что ли?
- Да, обычно трое или четверо. У меня из-за них теперь чувство вины постоянное.
- Ну а вина-то из-за чего?
- Они меня неудачником и лентяем называют, говорят, что я родителей и брата не люблю, стыдят меня.
- Денис, а как ты считаешь эти «голоса» от болезни или настоящие?
- Я вообще ничего понять не могу. То они мне кажутся реальными, то нереальными.
- Скажи, а дома ты обычно чем занимаешься?
- Ну, телевизор смотрю, в интернете всякие новости читаю, раскраски рисую, в магазин хожу.
У Дениса параноидная шизофрения с эпизодическим течением. Он монотонен, неэмоционален. Заметен схизис, то есть, душевное расщепление: под внешней вялостью скрывались напряжение и тревога. И всё же в данном случае есть надежда на формирование хорошей ремиссии после лечения. Нет, здесь ещё далеко не всё потеряно и это радует!
Следующим вызовом было плохо женщине сорока шести лет после употребления алкоголя. Вообще-то, в таких случаях нужно к наркологам обращаться, а не в «скорую». Но на наркологов деньги есть не у всех.
Встретила нас пожилая женщина, которая удручённо, со слезами в голосе рассказала:
- Вы уж помогите ей ради Христа! Ведь она две недели пила по-чёрному, а завтра ей на работу надо выходить. Не знаю уже что с ней делать. Опять, что ли, она будет на моей шее сидеть? Я сама-то вся больная, а тут ещё и с ней нянчись!
Болезная лежала в постели и томно постанывала. В классических традициях, рядом с кроватью стоял таз.
- Здравствуйте, что беспокоит?
- Ой, как мне плохо… Тошнит… Встать не могу…
- Так вам бы надо в наркологию, хотя б на несколько дней. С одной-то капельницы какой толк?
- Да денег у нас нет, какая наркология?
- Так можно и бесплатно лечь.
- Ага, чтоб на учёт поставили? На фиг мне это нужно? Что я, алкашка, что ли?
- Ну как хотите. Прокапаем мы вас, но если не поможет, то не обессудьте.
- Ладно.
Прокапали мы её всем чем можно и не можно, нафаршировав, как курицу. И несмотря на мои пессимистические прогнозы, толк получился. Ожила она, повеселее стала.
Больная, кстати, совершенно не соответствовала типажу хронической алкоголички. Внешне очень приятная, ухоженная. Если встретишь её на улице, то никогда не подумаешь, что у неё серьёзные проблемы с алкоголем. Но никаких душеспасительных бесед вести с ней я не стал. Зачем? Она ведь не малолетняя девочка, своей судьбой может сама распоряжаться, без посторонних советчиков.
Так, всё, хватит, пора обедать. Пока сами не попросимся, так и будем кататься. Но нет, всё же всучила ещё вызов: психоз у мужчины сорока семи лет.
Подъехали к старому, вросшему в землю частному домику. У перекошенной калитки нас встречали леди и джентльмен потрёпанно-алкоголического вида. Было сразу видно, что они уже весьма неплохо причастились и настроение имели весьма игриво-задорное.
- Ооо, здрасьте! Опаньки, шестая бригада, эх и ни фига себе! Во Колян попал!
- Что случилось, зачем вызвали?
- Да мы к Кольке пришли, а у него, блин, вообще крышу сорвало! Прикиньте, вон повыбрасывал в снег всё барахло с кровати. Говорит, что это он бомжей каких-то выгнал!
Виновник торжества в рубашке и спортивных штанах, ругал на чём свет стоит, валявшиеся на снегу матрас, одеяло и какое-то тряпьё.
- Вы чё, э, валите <нафиг> отсюда! Вы чё, <распутная женщина>, не поняли, что ли, <непереводимые нецензурные оскорбления>?
- Так, а ну-ка, друг любезный, остынь. Ты за что их ругаешь-то?
- Да я их ща не ругать, а <бить> буду! Завалю <нафиг>!
- А кто они такие-то, Коль?
- Да <фиг> их знает, пришли ко мне и на мою кровать завалились!
- Так это люди, что ли?
- Ну а кто же, не видите, что ли? Бомжи какие-то. Они вообще не здешние, говорят, что из Москвы приехали.
- Коль, когда выпивал последний раз?
- А чё такое-то? Чё вас так интересует?
- Да вообще-то мы – «скорая помощь», к тебе приехали.
- Ну вот и забирайте тогда их, <фиг ли> они тут валятся-то будут?
- Не, Коль, мы их потом заберём, а ты пока с нами поговори. Пойдём в дом и там спокойно побеседуем.
- Ну ладно, пойдёмте. А вы тут смотрите за ними! – велел он своей знакомой парочке.
- Давай-ка, первым делом, паспорт и полис.
- Зачем?
- Нужно. Давай, давай!
- Вот, держите.
- И так, Коль, когда ты последний раз выпивал?
- Да я вообще трезвый, второй день даже ни капли!
- Это мы видим. А до этого сколько выпивал?
- Да недели три, наверно. Но я всегда сам завязываю, безо всякой «скорой».
- Молодец. Но в этот раз у тебя ничего не получилось. Так что давай-ка собирайся и лечиться поедем.
- Нет, а что у меня не получилось? Вы не верите, что ли? Возьмите у меня кровь, вот, нате возьмите!
- Коля, собирайся, тебе сказали! У нас времени нет. Иначе сейчас мы тебя увезём вот прямо так!
- А чё с собой-то брать?
- Ну как обычно, тапки, переодевашку, мыльно-рыльные.
- <Распутная женщина>, крысы прибежали! – в ужасе вскричал Николай.
- Где? – поинтересовался я.
- Да везде, прямо под ногами! Эх, заразы!
- Так, всё, Коль, запирай дом и пойдём.
- Да они же сейчас тут всё перегрызут, <нафиг>!
- Коля никто и ничего не перегрызёт, запирай и пойдём, не отнимай у нас время!
- Да я не буду запирать, сейчас ключи Пашке с Танькой отдам, они присмотрят.
- Вот и молодец, правильно ты решил!
Эх и умотал он нас! Свезли мы его с алкогольным делирием в наркологию, после чего на Центр обедать направились.
Да, припозднились мы сегодня, укатались. На Центре – три общепрофильных бригады. Ну что ж, неплохо.
Хорошо наобедались, чайку попили, а вот полежать нам, как всегда, не дали. Вызов прилетел: слабость и головокружение у мужчины пятидесяти трёх лет.
Встретила нас супруга больного, которая рассказала:
- Что-то он какой-то не такой, как пришибленный. Раньше я его никогда таким не видела.
Больной с бледным лицом лежал на диване, тяжело дыша и закрыв глаза.
- Здравствуйте, Борис Алексеич, что с вами случилось?
- Да вот сам не знаю, - слабым голосом ответил он. – Слабость, голова кружится, одышка какая-то. Наверно устал просто, я же последний месяц вообще без выходных работаю.
- У вас что-нибудь болит?
- Нет, нет, ничего.
- А давно такое состояние?
- Да где-то часа два…
Нда, не понравился он мне. Давление сто на семьдесят. Вот и кардиограмма выползла, от которой я заранее ожидал какой-нибудь гадости. Ну точно, вон какие горбыли на ST, бляха муха, инфаркт собственной персоной! Форма хоть и безболевая, но пациенту от этого ничуть не легче. В первую очередь вену катетеризировали, капать начали. Но в таких случаях капаньем увлекаться нельзя, иначе зальёшь до отёка лёгких. Сделали всё, что по стандарту положено. Давление до ста пятнадцати подняли. С грехом пополам носильщиков нашли. В общем, свезли хоть и с беспокойством, но безо всяких гадких приключений.
Теперь поедем к избитому мужчине пятидесяти семи лет.
Открыла нам супруга больного, вся в расстроенно-растрёпанных чувствах:
- Избили его, когда с рыбалки возвращался! Как рыбалка, так пьянка! Я как чувствовала, что добром всё это не кончится!
Больной лежал на диване. Лицо разбито до синевы и перепачкано кровью, глаза заплыли.
- Виктор Василич, что случилось?
- …Избили в баре… - не сразу ответил он.
- Ой, так он ещё и в бар запоролся! – воскликнула супруга.
- Избили-то знакомые или нет?
- Не, какой-то незнакомый. Я его задел случайно, а он сразу завёлся, мол, чего припёрся, рыбак <фигов>.
- Он вас руками бил или чем-то?
- Сначала руками. Я свой ледобур взял, хотел ему вломить, а он его выхватил и мне по башке дал.
- Дааа, серьёзная у вас битва получилась!
- Ничего, я его один <фиг> найду! Я всех пацанов подниму с района, б*я буду! Какой-то <гомосексуалист> залётный, ему не жить, я клянусь!
- Вас сейчас что беспокоит?
- Башка гудит и тошнит.
- Понятно. Ну а теперь самый важный вопрос: рыбы-то наловил?
- Да, малёха есть. Но дело-то не в рыбе, рыбалка – это жизнь моя. Я ж сдохну сразу, если меня без рыбалки оставить!
- Господи, Витя, да какая жизнь? – вмешалась супруга. – Ведь ты же пьёшь беспрестанно: перед рыбалкой, на самой рыбалке, после рыбалки! А теперь вон ещё и приключений нашёл на свою голову! Витя, закодируйся, я тебя очень прошу!
- Чевооо? Вот ты сама и кодируйся, раз тебе надо!
- Ну ладно, всё, давай, Виктор Василич я твою голову посмотрю!
На буйной головушке были две рубленных раны, причинённых по всей видимости ледобуром. Сильно не кровили они, но всё же подкравливали. На проникновение в полость черепа было непохоже. Вот и замечательно.
Всё что положено сделали и в стационар Василича свезли с черепно-мозговой травмой – сотрясением головного мозга. Да и, разумеется, алкогольное опьянение выставить не забыл.
Так, ну что, до конца смены семнадцать минут. Можно смело освобождаться. А вот и нет! Взяла и вызов пульнула – травму головы у мужчины двадцати семи лет в баре «Корсар»! Да чёрт вас всех дери! Была б моя воля, посжигал бы все эти гнусные бары к такой-то матери! Нет, без людей, конечно, ведь не совсем же я озверевший-то!
Пострадавший, прижимая ко лбу что-то пропитанное кровью, сидел в компании с парнем и девушкой в предбаннике и что-то экспрессивно говорил на родном матерном языке.
- Что случилось, уважаемый?
- Да них…, ой, блин, ничё, я упал.
- Понятно.
- Сейчас что-то беспокоит?
- Не, ничё.
Над правой бровью была подкравливающая ушибленная рана, сантиметра три длиной. Фельдшер Виталий обработал её и наложил асептическую повязку.
- Ну что, поехали в травмпункт, твою рану шить нужно.
- Не-не-не, <нафиг> надо! Вы чё, я отдыхаю!
- Да какой тебе отдых, ты понимаешь, что рану зашивать надо?
- Ну так зашейте! Вам чё, денег надо что ли?
- Слышь, дружище! – сказал фельдшер Герман. – Если будешь быковать - поедешь в отдел полиции! Давай расписывайся за отказ от госпитализации и не пытайся нам мозг вынести!
Оценив физическое превосходство моих парней, болезный расписался и заканючил:
- Не ну вы меня тоже поймите, я отдыхаю кайфово, зачем мне обламываться?
- Понимаем. Всё, бывай, голову береги!
Ну что ж, не поехал и хорошо, нам же проще. Всё, закончились покатушки, хоть и с переработкой. На Центр вернулись уже в десятом часу вечера. А пока сообщение передал в полицию о побитом рыбаке, наркотики сдал, переоделся, тут и одиннадцатый час подошёл. В такое время на общественный транспорт надежда слабенькая. По этой причине старший врач мне дежурную машину выделил.
Чем же запомнилась эта смена? А банальными «пьяными» вызовами. Но особенно почему-то двумя последними «буйными головушками». Хотя, дело-то тут не в разбитых головах, а в том, что именно привело к этим последствиям. Нет, здесь я подразумеваю не те причины, которые лежат на поверхности. Не о падении и не об избиении я речь веду. Главный виновник этих бед – господин Алкоголизм. Что и говорить, умеет он маскироваться. Очень часто он не в своём истинном обличье проявляется, а под разными масками: увлечений и развлечений, горя и радости, отдыха и усталости.
Больные не в силах не то что кому-то, а даже самим себе признаться в наличии у них тяжкого недуга.
«Вам, врачам, лишь бы на человека ярлык алкаша навесить! Вы даже понять не хотите, что я в черную полосу попал. Вот выберусь из неё и сразу же брошу без вашей помощи!».
«Зачем вы меня оскорбляете, откуда у меня алкоголизм? Я же пашу, как проклятый и могу же хоть немного расслабиться?».
«А причём тут алкоголизм, если я всей душой рыбалку люблю, ну и позволяю себе мальца для единения с природой и сугрева ради!».
Да можно много ещё привести примеров самооправданий.
Главным препятствием для избавления от алкогольной зависимости и являются эти самые маски, которые держатся очень прочно. Для успешного лечения и последующей стойкой трезвости, больной человек должен сам, собственноручно сорвать их с врага. И только это будет спасением!
Все фамилии, имена, отчества изменены