Напомню, чем закончилась первая часть. Прочитать ее можно ЗДЕСЬ
...Добрая тетенька подсыпает ему в ладонь к семечкам подсолнечника еще и толстые тыквенные и, хлопая глазками, наивно так спрашивает: "А что, мил человек, везете?". Наш красавец, рисуясь, решил пошутить: "Да вот, дЕвица, пленных взяли. В Москву повезем!". И кивнул на бронепоезд.
"Да ты что?!"
"Точно, что я тебе здесь, врать, что ли, буду", - соврал наш капитан милиции...
Перед началом рассказа я забыл упомянуть, что в тот день меня на борту бронепоезда не было. Я был в расположении и отдыхал после ночной работы.
Эшелон медленно набирает скорость и не спеша продолжает движение.
В небе над эшелоном нарезают круги два военных вертолета, которые уходят на базу после того, как эшелон прошел Гудермес и минул мост через Аргун. А зря!
А диалог капитана и торговки уже обсуждается внутри бронепоезда. Витя Сенько, как командир дежурной группы, принимает решение - высадить Деда с бронепоезда, когда эшелон будет проходить мимо заставы. "Пусть с Дедом разбирается "Профессор". И это было правильным решением.
После прохождения очередного железнодорожного моста через Терек, который в том месте достигал ширины почти 300 метров, эшелон притормаживает у нашей заставы, но не останавливается. Дед, по команде Сенько, спрыгивает с платформы на насыпь. Взводный лишь успевает прокричать "Заприте этого придурка куда нибудь, когда вернусь, все объясню". И поезд рвет дальше. Обычно я или был в составе наряда на бронепоезд или встречал его на станции, когда он проходил мимо. Но именно в этот день я не смог подойти к поезду, иначе однозначно, бы запрыгнул бы в поезд.
Поэтому описываю события со слов бойцов, которых опрашивал в ходе проведенной позже служебной проверки по событию, что произойдет через несколько минут, после того, как бронепоезд пройдёт мимо заставы.
Напоминаю, что локомотивная бригада и личный состав бронепоезда состоит из военных железнодорожных войск. Наряд бронепоезда лишь усиливался группой МВД, которая размещалась у бойниц в одном из бронированных вагонов бронепоезда.
По внутренней связи бронепоезда проходит информация от машиниста, что железнодорожный переезд для автомобильного транспорта, расположенный в конце границы станции Червленная и фактически в конце станицы с одноименным названием, перекрыт несколькими легковыми автомобилями, рядом которыми стоят несколько десятков вооруженных мужиков.
Поезд со скрежетом тормозит и останавливается в нескольких метрах от переезда.
Обе стороны демонстрируют готовность открыть огонь.
Но ситуация нашим не ясна. Перемирие то заключено. Значит произошло что то не ординарное.
На пути выходит старший бронепоезда и наш взводный.
Переговоры проходят быстро. Обе стороны ведут себя вызывающе. Нет, на нецензурщину никто не переходит, но и вежливые слова не звучат.
Выясняется требование боевиков:
Передать им всех задержанных и предоставить к досмотры все вагоны бронепоезда. И сдать им седого красавчика.
В довесок сообщается - путь заминирован.
Уточняю. Не эшелон с военными, а именно бронепоезд, идущий впереди эшелона.
Далее инициативу берет на себя прапорщик милиции Сенько. То, что он не офицер, боевики естественно не знали. В первую чеченскую сотрудники милиции часто не вешали лычки и звездочки на погоны. Как правило, их носили только командиры.
Взводный Виктор Сенько, уроженец Киева с позывным Боцман - крепко сбитый мужик, чуть выше среднего роста. А с окладистой русой бородой и пулемётом с подствольной коробкой с пулями калибром 7,62 вообще похож на Илью Муромца. И Боцман внезапно для самих боевиков соглашается.
И медленно растягивая слова, но в то же время дерзко заявляет: "Тот идиот, который Вас взбодрил анекдотом о пленных, мой подчиненный, и не чего фантазировать тут о его выдаче. Но я вам даю добро на вход в вагон. Хоть обыщитесь, но пленных там нет и не было. На все про все, даю не больше 5 минут. Поезд не должен выйти из расписания".
Не берусь утверждать, за точность слов, но смысл и тон был именно такой.
От группы, перекрывшей пути, отделилось несколько человек с оружием и вслед за взводным полезли в вагон. Естественно, кроме нескольких человек, наставивших на них свое оружие никого в вагоне не было. Один из боевиков, шагнул в сторону прохода на другую платформу, где была"территория" военных. Но был остановлен рыком взводного: "Куда? Я сказал! Только этот вагон!".
Никто из чужаков в спор вступать не стал. Молча спустились по ступенькам и присоединились к своей группе.
И снова Сенько: "Давайте, убирайте свои колымаги. Нам ехать пора".
На этом все и закончилось. Похоже никаких мин на путях не было. Нас просто брали "на испуг".
Думаю, возможное вооруженное противостояние не было нужно ни боевикам, ни нам.
А вертушки то, оказывается, никуда не улетели и снова кружили в небе.
Вот такая история.
А Деда от греха подальше, отправили на следующий день в Москву.
Два бойца, которые сопровождали капитана, рассказали, когда вернулись обратно, что похоже у капитана "снесло крышу". Всю дорогу ему мерещились вооруженные люди и он забивался в самый угол купе.
Позже узнал, что Деда лечили психиатры и он был комиссован по медицинским показаниям.
Я писал представление к награждению Сенько к медали "За отвагу". И не только за этот случай. Но кто то на верху посчитал этот случай ординарным. Ну бог им судья.
Боцман приезжал ко мне недавно на День рождения. Долго разговаривали. И сейчас в отличии от начала операции, у него нет сомнения, в каком окопе он бы сидел. Но возраст и операция на сердце редко позволяют ему надолго покидать свой дом.
У меня есть, что еще Вам рассказать.
Очень хочется узнать Ваше мнение о рассказе.