Михаил Евгеньевич продолжает радовать своими заметками. Оригинал статьи здесь.
28 апреля 1963 года Постановлением Совета Министров СССР на вооружение Советской Армии была принята снайперская самозарядная винтовка конструкции Е. Ф. Драгунова, на основании которого был издан Приказ Министра обороны № 139 от 3 июня 1963 года. То есть, в этом году снайперской винтовке Драгунова, СВД, исполняется 60 лет.
Разумеется, круглая дата – это хороший повод для размышлений о месте СВД и её конструктора в мировой оружейной истории.
А место в мировой оружейной истории и самой винтовки, и её конструктора – без преувеличения можно сказать, уникальное.
Уникальность состоит в том, что впервые была создана самозарядная винтовка под заданные, и при этом – весьма высокие требования к кучности стрельбы. А кучность – это интегральная характеристика в которой намешаны в весьма разнообразных пропорциях:
• «Техническая» кучность комплекса «патрон – ствол»,
• Влияние самой винтовки,
• Влияние стрелка.
Отделить одно от другого трудно; каждый из этих факторов подвержен воздействию случайных величин, и, зачастую, может перекрывать влияние других. Если олимпийскому чемпиону дать в руки гладкоствольный кремневый пистолет, такой, из которого стрелялись Печорин и Грушницкий, то не факт, что он, подобно Зарецкому, попадет в туз с пяти саженей (у Зарецкого был дуэльный пистолет, скорее всего, «лепаж»). Или, если дать в руки человеку, стреляющему на уровне серебряного значка ГТО, «Аншюц», то, по меньшей мере, наивно ожидать от него сразу результата мастера спорта международного класса.
Поэтому до появления СВД (а во многих случаях и сейчас) снайперские винтовки получали путем отбора из массы серийных изделий. В лучшем случае, за счет «тюнинга» - индивидуальной отладки.
В нашей стране критерием для отбора снайперской винтовки был поперечник рассеивания 8 см серии из четырех выстрелов на дистанции 100 м. Такой норматив был установлен для снайперской винтовки обр. 1891/30 гг, снайперской винтовки Токарева. Для серийной «трехлинейки» четыре пробоины должны были укладываться в круг диаметром 15 см. То есть, кучность снайперской винтовки должна быть в два раза лучше, чем серийной.
Что позволяет кучность 8 см (или, в пересчете на современную мерку в «угловых минутах» - 2,7 у. м.)? Это – гарантированное поражение цели «головная мишень» на дистанции до 300 м и до 500 м – «грудной мишени». С такими винтовками работали знаменитые снайперы Великой Отечественной – Василий Зайцев (242 уничтоженных солдата и офицера вермахта, включая инструктора школы снайперов штандартенфюрера Хайнца Торвальда), Людмила Павличенко (309 уничтоженных солдат и офицеров, в том числе 36 снайперов), а также имевшие на своем счету более 300 уничтоженных врагов – Федор Охлопков, Михаил Буденков, Владимир Салбиев, Владимир Пчелинцев, Василий Квачантирадзе и другие (всего 16 человек).
Когда в 1958 году Главное артиллерийское управление (ГАУ) сформировало тактико-технические требования (ТТТ) к новой снайперской винтовке, то они во многом опирались на характеристики снайперской винтовки обр. 1891/30 гг (по массе, габаритам, кучности стрельбы). То есть, предполагался тот же сценарий боевого применения (цели, дистанции стрельбы, условия стрельбы), что и у снайперов в Великую Отечественную. Но винтовка должна была иметь систему автоматического перезаряжания и магазин на 10 патронов (у «трехлинейки» - 5 патронов). Официальное начало работы – июнь 1958 года; в качестве исполнителей были определены: завод № 74 (Ижевск), ОКБ-575 (Ковров), ОКБ-180 (НИИ-61, Климовск М. О.).
Наверное, если бы в то время кто-нибудь взялся делать прогноз на результат этого конкурса, то явным аутсайдером был бы назван Ижевск: работа была поручена конструктору Драгунову, который на тот момент имел абсолютно нулевой опыт отработки автоматического оружия под требования армии и не имел никаких предварительных наработок, которые можно было бы взять за основу.
А вот конкуренты Драгунова:
Александр Семенович Константинов, конструктор ковровского ОКБ-575, к тому времени имел в своем активе:
• Работу под руководством Г. С. Шпагина в Коврове и в Вятских Полянах,
• Разработку унифицированного автомата-карабина (1949 г),
• Участие в конкурсе 1956 – 1958 гг по разработке унифицированного комплекса «автомат – ручной пулемет».
Сергей Гаврилович Симонов, конструктор ОКБ-180 при НИИ-61 (ныне – ЦНИИТочмаш, Климовск Московской области) в представлении не нуждается:
• Три образца, принятых на вооружение РККА/Советской Армии – автоматическая винтовка АВС, противотанковое ружье ПТРС, карабин СКС;
• Дважды Лауреат Сталинской премии 1 степени, Герой Социалистического Труда.
То есть, конкуренты у Драгунова были опытнейшие. Но при этом надо заметить, что в конце 1950-х годов по своему мышлению, по конструкторскому почерку Сергей Гаврилович продолжал оставаться конструктором 1930-х годов. Самым мощным конкурентом был Александр Семенович Константинов.
Успех оружия складывается, по большому счету, из двух составляющих:
1. правильно сформулированные (то есть адекватные сценарию боевого применения) тактико-технические требования (ТТТ);
2. правильно сформированная концепция оружия и её реализация в конструкции.
И вот тут интересно сравнить те исходные концепции, которые были приняты участниками конкурса. А они были принципиально различны.
Сергей Гаврилович Симонов построил свою конструкцию на базе схемы, к которой он пришел в 1930-е годы и в дальнейшем последовательно развивал её – запирание перекосом затвора. На этом принципе была сделана самозарядная винтовка 1938 года, участвовавшая в конкурсе с винтовкой Токарева, противотанковое ружье ПТРС, карабин СКС, опытный ручной пулемет. За два года до начала этого конкурса Симонов разработал автомат, который он и трансформировал в снайперскую винтовку. Свои плюсы у такого подхода есть: выявляются и устраняются недостатки конструкции, выявившиеся в предшествующих вариантах. Собственно, по аналогичному пути пошел и Михаил Тимофеевич Калашников, который какое-то время на начальном этапе конкурса прорабатывал свою конструкцию снайперской винтовки. Хотя и выбор Сергея Гавриловича представляется несколько странным: автомат Симонова показал ранее неудовлетворительные результаты на полигонных испытаниях.
Александр Семенович Константинов взял за исходную точку свой автомат-карабин; эту работу он вёл в 1949 – 1953 гг. В доступных источниках упоминается о трёх вариантах: один из них был сделан по схеме с газовым торможением затвора (схема Барнитцке), второй – с полусвободным затвором. О конструкции самого первого информации нет, но, по-видимому, использовал схему с отводом пороховых газов и запиранием поворотом затвора, которая и легла в основу винтовки Константинова (опыт работы с этой схемой у ковровчан был; именно в ОКБ-575 автомат Калашникова доработали до уровня, обеспечившего победу в конкурсе).
Если вкратце сформулировать его концепцию, то она выглядела следующим образом:
• Свести к минимуму угол вылета, для чего была реализована т. н. «прямая схема»: точка упора приклада в плечо находится на продолжении оси канала ствола;
• Надежность работы автоматики обеспечить за счет высокой максимальной скорости отката подвижной системы;
• Удар в крайнем заднем положении погасить за счет большой длины отката; при этом, чтобы вписаться в ТТТ по общей длине, приклад был выполнен как продолжение ствольной коробки.
Евгений Федорович Драгунов к началу конкурса имел почти десятилетний успешный опыт разработки спортивного оружия, сформировавшуюся философию высокоточного оружия и наработки по технологии производства высокоточных стволов (в чем огромная заслуга технолога-ствольщика Ивана Андреевича Самойлова).
Основой концепции Драгунова было обеспечение стабильности начальных условий при каждом выстреле. Поэтому он не рассматривал «прямую» схему как фактор обеспечения высокой кучности: если угол вылета будет стабильным, то зачем от него избавляться. Поэтому его концептуальные решения были направлены прежде всего на обеспечение стабильности.
Запирание канала ствола на три боевых упора; логика решения – три точки определяют плоскость, то есть – стабильное положение затвора. К этому решению Драгунов пришел в 1955 году – произвольные винтовки «Стрела» и «Зенит».
Очень много внимания и времени было уделено конструкции узла «ствол – цевье». ТТТ по кучности стрельбы – сердцевинные полосы рассеивания 5 х 5 см, что впоследствии трансформировали в норматив по радиусам рассеивания R100/r50 – 7,0/2,8 см были заданы для стрельбы 3 сериями по 20 выстрелов. При этом паузы между сериями и выстрелами в серии не предусматривались; стрельба велась в режиме до 30 выстрелов/мин («прицелился – выстрел»). При таком режиме стрельбы ствол ощутимо нагревался; наружные габариты и масса ствола определялись ТТТ по массе винтовки (самозарядную винтовку требовалось вписать в габариты и массу магазинной винтовки). Термические деформации ствола приводили к изменению рассеивания, смещению средней точки попадания. И эта проблема была решена за счет термостабильной конструкции узла «ствол – цевье».
На тот момент техническое решение, разработанное Драгуновым, было инновативным и уникальным. А это – статическая определимость узла. В сопромате есть классическая задача расчета балок: статически определимая балка. Это когда одна опора балки – неподвижная, а вторая – подвижная. В СВД передние концы ствольных накладок (две зеркально симметричные детали, образующие цевье) упираются в неподвижно закрепленную на стволе деталь, которая называется «сальник» (но по выполняемой функции – это передний упор цевья). А на задние концы давит пластинчатая U-образная пружина, постоянно поджимающая накладки к «сальнику»: поэтому при нагреве ствола в процессе стрельбы условия взаимодействия их со стволом не меняются.
В ходе работы конструктивное исполнение этого узла менялось (например, вертикальный разъем ствольных накладок появился не сразу). По словам самого конструктора, «узел цевья, с виду простой, оказался самым трудным, и мы окончательно его оформили к самому финалу». Но сама идея оставалась неизменной.
Опыт конструктора спортивного оружия плюс личный спортивный опыт (Драгунов имел 1 разряд по пулевой стрельбе) подтолкнули к внедрению в боевое оружие эргономических достижений спортивного оружия: приклад СВД, который на Западе называют Dragunov-type, или SVD-type, есть не что иное, как упрощенный технологически матчевый приклад спортивного оружия.
Итак, в основу концепции Драгунова были положены:
• Запирание на три боевых упора;
• Термостабильный узел «ствол – цевье»;
• Эргономичный приклад матчевого типа.
Именно эта концепция оказалась верной.
Константинова подвело непонимание (или небрежение) оружейной эргономики. На образцах 2Б-В-10, 2Б-13-10 - затыльник, в который приходится удар подвижной системы, связан с крышкой ствольной коробки, которая одновременно выполняет функцию гребня приклада. Удар передается на крышку ствольной коробки, вызывая её колебания, которые стрелок воспринимает своей щекой.
В конечном счете, резко отрицательная оценка начальника полигона генерал-майора Бульбы, данная им при личном тестировании винтовок Драгунова и Константинова, привела к тому, что Константинов практически полностью перекомпоновал свою конструкцию, и она стала весьма близкой к винтовке Драгунова. Даже третий боевой упор появился.
Таким образом, была доказана правильность концепции Драгунова. И при рассмотрении результатов полигонных испытаний, было отмечено, что при дальнейшей доработке винтовка Константинова может только сравниться с винтовкой Драгунова. Получение же существенного преимущества маловероятно.
В заключении ГРАУ от 16 марта 1962 г. было отмечено: «7,62-мм самозарядную винтовку конструкции Драгунова Е. Ф., как наиболее полно удовлетворяющую требованиям по боевым и эксплуатационным характеристикам, рекомендовать к изготовлению опытной серии для войсковых испытаний».
********************
ps Уважаемые, прошу оценить по достоинству материалы этого канала, в зависимости от широты ваших душ и толщины кошельков:
Спасибо!