Глава 4
— Никита, тебя Елена Максимовна должна была предупредить о своей дочери.
— Да, Ольга Михайловна, знаю, — сообщил он приятным тоном.
— Держи карточку, а я пойду на свое рабочее место, — сказала медсестра и удалилась из кабинета.
А я так и осталась стоять в дверях.
— Проходи и присаживайся, — улыбаясь, проговорил он.
Я молча подошла к кушетке и уселась на нее, но при этом сморщилась от ноющей боли.
— Показывай, где именно болит? Ничего себе, как ты так упасть умудрилась? — спросил он, по-прежнему улыбаясь.
Невозможно с ним рядом сидеть и делать вид, что ничего не происходит внутри. Так, надо что-то говорить, а то выгляжу глупо и нелепо.
— Да вчера вечером от подружки выходила, на крыльце поскользнулась и ударилась копчиком о землю.
— Понятно, раздевайся.
— В смысле?
— Мне нужно твой ушиб осмотреть, — произнес Никита Сергеевич. — Хочешь, отвернусь, раз ты стесняешься?!
— Какая разница? Вы же потом все равно увидите, — ворчливо ответила я. Уж лучше бы пошла я к Евгеньевичу! Хоть тот и занудливый мужик, зато мне его изнасиловать не хочется.
Я скинула обувь и принялась стягивать штаны. При любом прикосновении одежды с синяком становится крайне больно. Осталась я в кофте и в кружевном белье. Взглянула на молодого доктора, который то и дело рассматривал мои ноги. Да понятное дело, что они неровные и недлинные.
— Ложись на кушетку, — просипел врач.
Когда Никита (теперь мысленно буду называть его только по имени) встал, он мне показался слишком уж огромным. Он выше меня в два раза, я ему просто в пупок дышать буду. О боже! Какая мне разница? Я ничего не понимала, что в этот момент пребывало в моей голове, но улеглась на кушетку.
Никита нежно дотрагивался до места ушиба и внимательно там что-то осматривал.
— Одевайся, — произнес он.
Я встала и начала одеваться. Кожа после его прикосновений казалась огненной. Раньше такого я еще не испытывала.
— Я тебе выпишу обезболивающее и мазь, — вымолвил он и добавил. — Впредь, Полиночка, будь аккуратней на скользкой дороге.
Я в ответ покивала. В голове была полная сейчас неразбериха. Не могу понять, откуда у меня эти ощущения? Почему глаз от него не хочется отводить? Почему даже говорить ничего не хочется, только сидеть и смотреть? Хотя, вспомнив себя раньше, меня заткнуть было просто невозможно.
— Полин! — вдруг он произнес мое имя, а я уставилась на него. — У меня особых дел сейчас нет, и я подумал, не желаешь ли ты отобедать со мной в кафе?
Сначала я подумала отказаться, но заурчавший живот меня выдал. В итоге не нашла другого выхода, как согласиться. Никита с ухмылкой встал и скинул халат, под которым находились черные брюки со светлым джемпером.
Мы собрались и вышли на улицу. Я позвонила маме и ее успокоила, что ничего страшного нет, немного пролечусь, и все будет нормально. Мама, естественно, начала возмущаться, что я к ней не зашла, но прекратила, когда я упомянула ей про приглашение на обед.
— Никита Сергеевич, — начала я разговор.
— Полин, давай сразу договоримся. Я не такой старый, можно просто на ты и по имени, — сказал он, пропуская мне дорогу в дверях кафетерия.
Я улыбнулась в ответ и вошла в помещение. Мы уселись около окна и сделали заказ. Я боялась даже смотреть на Никиту. В его темных глазах можно просто утонуть.
— Полин?
— Что?
— Ты согласишься со мной встретить День Святого Валентина?