Бобрый вечер!
Спасибо за комментарии к вчерашней статье! Внимательно прочел, законспектировал. Сразу отвечу на один вопрос, на который по идее, рано или поздно следовало ответить.
«Вот вы говорите, что вы бывший ультранационалист. Расскажите нам об этом! Что это значит, как наступила перемена?»
Всё довольно просто.
1
Во-первых, ультранационалистом я никогда не был. Я был фашистом-панславистом, хотя фашистом себя и не признавал (как и большинство единомышленников).
Я был за единство и доминирование славян, как минимум на евразийском пространстве.
Потом я понял, что такой панславизм отличается от национализма разве что тем, что здесь над всем превозносится, образно выражаясь, не один огород, а вся деревня. В остальном те же самые принципы закономерности и ошибки.
2
Я никогда ни в какую общность не вписывался. Даже если общность, в общем-то, неплохая. Мое пребывание в любом коллективе, объединенном одной идеей, изначально обречено на выход. Или хотя бы на отход в сторонку, откуда я полезнее.
Т. е. с самой идеей прощаться вовсе не обязательно, но быть членом стаи мне в тягость. Да и меня там долго не вынесут, даже если ничем особо не провоцирую.
Меня желательно отстранять на какую-то периферию. Т. е. я мог бы быть в этом сообществе этаким «арестовичем», который не поймёшь, то ли советник, то ли не советник, то ли изнутри смотрит, то ли снаружи и т. д. Во мне есть много от трикстера.
Но для того, чтобы стать в том сообществе этим самым «арестовичем» нужно было бы ещё и хоть как-то верить в идею, а с этим параметром у меня было всё хуже и хуже.
Либо нужно было быть продажным, а мне это претило, да и никто, если быть честным, мне этого и не предлагал. Тогда, по крайней мере.
3
Родители привили страсть к чтению. В итоге выраженные уголовные наклонности пречудесно сочетались с любовью к, скажем, Гомеру или биографиям великих людей.
Для меня нормально было сначала отыскать повод для драки (без повода было совестно), а потом, вместо того, чтобы без конца перетирать сей дивный процесс в компании приятелей, идти домой и, лежа на диване с разбитой рожей, читать, скажем, работу Парацельса «О нимфах, сильфах, пигмеях и саламандрах», благо в ту пору на прилавках можно было обнаружить как лютую шизотерику (лютую даже по нынешним меркам), так, пусть и никудышного качества, но переводы средневековых схоластов.
Рано или поздно это вскрыло бы слабые места моих тогдашних убеждений, благо слабых мест там было преизрядно.
К слову, хотя схоластика и не научная литература, сыгравшая для меня ключевую роль, но тоже оказалась крайне полезной, ибо показывает, сколь разнообразным может быть само мышление, что = прощанию с узостью мысли, необходимой для того, чтобы оставаться ультраправым.
4
Мне везло. Практически всегда везло. В т. ч. и на своевременных людей. Вот однажды такая своевременная дама мне и встретилась. Вся в регалиях и по уши в эрудиции.
По логике вещей, молодой, наглый и высокомерный фашист с тугой косой до пояса (голову не брил из принципа!) ей должен был быть не интереснее блохи, но она почему-то заинтересовалась.
Впрочем, еще до этого мне попадались люди, которые тоже указывали, что в этом сообществе мне не место, а один прямо сказал: «побреешь голову – проср…шь мозги!» (еще один аргумент в пользу моих косм).
Но точку поставила именно эта дама, ловко взявшая меня «на слабо́» и предложившая, раз уж я считаю себя таким умным, взять и проштудировать некоторые работы.
Расчет был верным, и я взялся за дело. Все работы найти мне не удалось, но и то, что выискал, уже на полпути показало мне, что я неправ. К тому же, как это обычно и бывало, по ходу чтения я стал интересоваться возникавшими условно-смежными темами, так что та идеология была похоронена очень быстро.
В результате в те годы я прочёл очень много. Тогда я вел запись прочтенных работ, но потом файл был утерян и теперь, увы, ни списка, ни названий. Но помню, что за один год я осилил 110 различных книг, преимущественно научных (обычно было не более 40), а потом был год на 82 книги (но в том году в конце я пару месяцев отдыхал почти исключительно на беллетристике).
Такой интеллектуальный штурм, просто вбил в правую идеологию осиновый кол. Быть после этого ультраправым означало для меня стать невротиком, который обречен сам с собой быть в конфликте.
«Ну, тyпыыыыe!»
Применительно к моим товарищам это относилось почти в полной мере. Да, было несколько человек с довольно живым умом, но это были единицы. Некоторые из них были очень неплохими, надежными людьми. Но всё равно они были крайне примитивными.
Любая субкультурная среда – по сути та же секта. И она немыслима без суженного мировосприятия и определенной убогости. Плюс жесткая необходимость в ритуальном поддакивании друг другу.
Эти люди были в чем-то хороши и деятельны, но мне с ними было очень скучно. Им же ничего не интересно, кроме перетирания одних и тех же тем! Ну, перетерли раз, ну другой, но не годами же одну тряпку мусолить!
Кроме того, широкий круг интересов противоположен любому сектантству, в т. ч. политическому. Ну, как можно относиться свысока к неграм, если ты хорошо знаешь их культуру, историю, их реалии?
Как можно плеваться в китайцев или японцев, если, интересуясь их историей и культурой, ты неизбежно будешь хоть немного очарован?
И, обнаруживая уйму примеров величия, героизма, благородства и противоположных им качеств в самых разных культурах, как и множество параллелей другого рода, выделять славян как нечто принципиально особое уже не получится.
Не говоря уж о том, что порой у русского человека с какими-нибудь йоруба обнаруживалось больше параллелей, чем, скажем, с поляками или чехами.
Всего этого было достаточно, чтобы оставить эту идеологию в прошлом.
Да, забыл сказать: почти никто в этом сообществе не мог сказать, кто такие славяне, и что значит для них быть славянином. Пришлось самому думать над этим вопросом. Ответ, разумеется, был не из числа тех, которые приняла бы эта среда.
Кстати, это общая беда подобных сект и, если вы замените слово «славянин» на «опушкинец», «русский», «немец», «татарин» или любое другое, пан нациёналист будет, почти стопроцентно мычать в ответ. А я подобные вопросы поднимать любил и люблю. Я же говорил, что я – трикстер!)
Думаю, ответ был исчерпывающим.
До встречи!