Григорий Иоффе
Я помню тот Ванинский порт
И вид парохода угрюмый.
Как шли мы по трапу на борт
В холодные мрачные трюмы.
«Ванинский порт»
А.И. ЗАЛОГИН, з/к.
12 июня 1952 г.
Дорогой Иосиф Виссарионович!
Я, заключенный Залогин Алексей Иванович рожд. 1917 г. осужден Омским
областным судом 27 декабря 1949 г. по ст. 7 августа 1932 г. срок 25 лет
(здесь и далее текст письма дан по оригиналу, без исправлений. — Авт.).
Приговор суда мне вынесли несправедливо.
Неоднократно я писал жалобы в верховные инстанции, но все остается
без ответов и сейчас потеряв все надежды добиться справедливости без
вашего вмешательства, я решил написать вам.
Прежде всего я хочу описать создавшуюся обстановку в моей жизни.
В 1950 г. с пересылки г. Омска я был этапирован в дальстрой пересылка
бухта Ванино. Тот кошмар, который пришлось пережить за 3 месяца
пребывания в Ванино я описывать не буду, ограничусь происшествиями
на Чукотке...
A. Л. СОКОЛОВ, полярник.
И Магадан, и Колыма, и Дальстрой — освоен этот край при большом участии заключенных. В Певек и на Колыму они доставлялись на пароходах типа «либерти» Это были американские транспортные суда простейшей конструкции, которые строились очень быстро и оправдывали себя за один ленд-лизовский рейс из Штатов к нам. Водоизмещением до 14 тысяч тонн, чистого груза могли брать до 10 тысяч тонн. Спецконтингент, как тогда называли заключенных, размещался в больших трюмах на многоярусных нарах. Питание было организовано полевыми кухнями. По отчетам, на такой пароход грузилось до 1, 5 тысяч человек, от 1, 5 до 2 тысяч. Сколько за навигацию таких судов было? В Певек два судна приходило точно. Думаю, что это все шел контингент из Ванино.
B.В. ДАВЫДОВ, з/к.
За лето в Певек приходило не больше 3 пароходов с заключенными. Пароходы: «Декабрист», «Валерий Чкалов». «Джурма» ходил только до Магадана. Были этапы и в другие районы.
А.В. ЖИГУЛИН, з/к, поэт.
Порт Ванино — главная дальневосточная пересылка. Говорили, что временами на ней собиралось до 200 000 заключенных. Двадцать восемь, кажется, зон там было, это — только о г н е в ы х, то есть простреливаемых...
В.В. ДАВЫДОВ, з/к.
Я ехал этапом 31 день от Кенигсберга поездом и 31 день на пароходе «Декабрист». Плыли, не зная, куда идем, думали, на Магадан. Кормили в дороге 1—2 раза в день овсянкой пополам с горбушей — спускали еду в трюм в больших кадушках. Пароход грузо-пассажирский, нас было — 3 трюма. В нашем среднем трюме было 1200 человек. Женщин в этапах не было. Врачи были только вольнонаемные. Зэки-врачи могли быть лишь санитарами, фельдшерами.
А.В. ЖИГУЛИН, з/к, поэт.
Я приплыл в Магадан на корабле «Минск». Грузовой. В трюмах шестиярусные деревянные нары, настилы просто-напросто, чтобы люди могли спать на досках... Болтало порою сильно. Как и в телячьем вагоне — параша, но не одна, а много. Когда в телячьем вагоне параша переполнялась, оправлялись возле нее. А на пароходе — выливали парашу в море. Оно глухо ворочалось за стальной ржавой стеной. Шаткие, ведущие вверх трапы. По ним и тащили по многу раз в день параши. Они плескались. Однажды мне посчастливилось — я помогал нести эту огромную бочку и добрался до самого верха.
Я увидел море — серое, свинцовое, с грязно-белыми барашками волн.
И темные тучи у горизонта, и чайки... Вот и все, что запомнилось мне в
краткий миг (на палубу меня не пустили, там были другие, более надеж-
ные, постоянные п а р а ш у т и с т ы , они и выливали парашу в море).
Помнится еще, впрочем, морская пустынная палуба и опять пулеметы —
шкассовские — на всех надстройках.
В.Ю. ЯНКОВСКИЙ, з/к, писатель.
...Загнали в трюмы большого теплохода типа «либерти» — «Красногвардеец», из тех, что нам отпускали по ленд-лизу союзники во время войны. Эта десятитысячетонная цельнометаллическая громадина так промерзла к моменту нашей погрузки, что все борта, переборки, пол и потолок трюмов сверкали покрывшей их в палец толщиной сизой изморозью. По обеим сторонам огромных «кают» тянулись свежесколоченные трехъярусные нары из нестроганного, сырого, а потому тоже покрытого куржаком леса. На верхний ярус таких нар я и забрался с группой дрожавших, как в лихорадке, зеков, натянувших на плечи подхваченный где-то обрывок серого брезента.
Вскоре раздали пайки хлеба. Но он был так проморожен, что даже
здоровые зубы были бессильны отгрызть хоть кусочек. Эти пайки оттаивали, кто как мог: под мышкой, на животе, между ног.
С.Ф. ЛУГОВ, геолог.
В Чаунском районе после войны уже вовсю добывали олово, но сам Певек преобразился благодаря урану, благодаря 14-му почтовому ящику. Их не ограничивали ни в рабсиле, ни в деньгах.
Строились не только рудники на Северном массиве, строился и Певек —
складские помещения, электростанция, порт. Ожил поселок, никто, кроме 14-го ящика, таких денег не мог вложить. Тут работали тысячи заключенных.
А.Л. СОКОЛОВ, полярник.
Заключенных было много не только на горнодобывающих предприятиях, но и в Певеке, на самоохране. Они использовались на разных работах — грузчиками в порту, шоферами, обслуживали различные объекты, баню, например. Баня, кстати, была настоящим притоном, где могли и обворовать, и убить, и сжечь в топке.
Тогда уже начинал порт отстраиваться, сначала был один причальчик, потом стали краны завозить, сначала, по-моему, американские, а потом и отечественные пошли.
В.В. ДАВЫДОВ, з/к.
Мы прибыли в Певек около 15—18 июля 1950 года, из Ванино, на пароходе «Декабрист». Уходили из 6-й воровской зоны, все воры. И певекские суки тут их встречали, сами имели по 10—15 лет сроку. Гэбэшники их переодели в комбинезоны, синие, с ремнями, фуражки, кирзовые сапоги и ППШ с полным диском — они были верноподданные. Разбили партию по кускам: «Воры, выходи!» А вокруг еще по 20—30 человек ходит охрана. Кто-то кого-то узнает. Как поднялся шум, что там было! Воры — камнями, суки отошли метров на 20—30, стали стрелять. Потом собак пустили, разъединили толпу на кучки и погнали — в полном смысле. Я попал в кучу на Валькумей — около 12 километров полубегом. Было около трех часов ночи. Солнце светит: полярный день. К зоне подогнали человек сто... Нам говорят: идите в столовую. Кормежка хорошая, каша гречневая, горох, пополам с тушенкой. Но нам сначала только по черпаку дали — чтоб не объелись...
П.Ф. ПОПОВ, з/к.
Как здесь вся эта встреча происходила? Когда нас на «Новороссийске» («либерти») привезли, это уже не так было, как в предыдущие годы. В 54-м здесь уже более спокойно было. Такого произвола, как раньше, я-то его особо не видел. Но по разговорам, люди-то уже здесь отбывали по 5, по 10 лет, знали, люди боялись, в Певек особенно боялись попадать, я так с Ванино определил. Из Ванино — любыми судьбами, только бы в Певек не попасть. Там люди и мостырились из-за этого, ну, на жаргоне, что раньше был, мостырки — это приблизительно значит: искусственно заболеть, симулировать что угодно, лишь бы не попасть на певекский этап.
Из книги Григория Иоффе и Александра Нестеренко "Волчий камень. Урановые рудники архипелага ГУЛАГ". Полностью книгу можно бесплатно прочитать в электронной библиотеке Росатома.
Реклама полна неожиданностей!