Такой молодой и красивой, как сейчас во сне, она свою маму не помнила. Это будто была не она, просто Даша знала, что это мама, Захар у неё на руках был тоже как будто и не он, а совсем крошечный, не больше месяца.
Вдруг мама поднялась с ребенком на руках и пошла, не оборачиваясь.
Даша попыталась закричать – Куда… но из горла вырвался какой то сдавленный хрип, а потом она стала задыхаться…
Лене казалось, что она только уснула, как вдруг резко, как от толчка, открыла глаза. Еще не поняв, что ее разбудило, сунула босые ноги в валенки, набросив одежку, выскочила во двор.
Добежав обратно до крыльца, она вдруг почуяла запах дыма. В голове мелькнуло, что для печей еще очень рано. В деревне даже петухи еще спали, а они, как известно, и зимой и летом самые ранние пташки.
Почти сразу же предрассветное небо полыхнуло заревом. Прямо из-под ног Лены, выскочил, чуть не сбив её с ног, кудеяровский пес Шарик, и покатился к воротам, тревожным отчаянным лаем разбудив всех деревенских собак.
Лена даже не успела испугаться, и понять ничего не успела, как в голове зазвенело тревожным набатом: - Артем, Дашка, Захар!!!!
Все, что происходило потом, сложно было собрать в общую картину. Как была, почти раздетая она выскочила за ворота. Обгоняя её, к горящему дому уже бежали люди.
Лена не поняла, кто, но сердце подсказало, что горит именно Дашка. Сердце стучало так громко, что заглушало крик толпы, уже собравшейся вокруг горящего дома.
Не помня себя, Лена влетела во двор. Словно в тумане она увидела, как прижимая к себе завернутого в одеяло Захарку, спешила прочь от горящего дома какая- то женщина. Это было то самое Кудеяровское одеяло, в которое его с вечера завернула Даша, когда они с Артемом уходили из гостей.
- Дашка где?! Артеем!! – обезумев, кричала Лена. Она кинулась к дому, но её опередил и оттолкнул мужик в исподней одежке. Она упала, пыталась подняться и не могла. А мужик накинул на голову какую-то дерюгу и скрылся в открытой двери.
Сквозь шум, гвалт и суматоху в сознание Лены вдруг проникли крики. « Жива, живы, слава тебе, Господи, успели... – После этого она словно провалилась в черную яму.
Очнулась Лена от резкого запаха нашатыря. Она огляделась и поняла, что она в доме, и над ней склонилась встревоженная Ксения. Сразу вспомнила; пожар!
- Артем, Даша! Они живы, я знаю! Я слышала, что их спасли!? Я слышала… - она порывалась соскочить с кровати, но Ксения, подоспевшая Вера встать ей не дали, пытались удержать, что- то говорили, но она вырывалась как безумная.
- Да, уймись ты, Ленка, уймись, сказала! – Закричала вдруг Вера своим обычным, звонким, как до болезни голосом. От её окрика Лена очнулась и затихла, только страх ещё плескался в её глазах. – Живы все, всё хорошо, только дыму наглотались. -
А Захар, где Захар? Его унес кто- то раньше, я видела – снова всполошилась Лена.
Всех троих в больницу увезли на машине колхозной, Скорую так и не дождались, она им по дороге встретилась. Еще Митьку Стригунова, который их из дома вытаскивал, тоже дыму наглотался. А второй, дядь Леня Перевалов, тот обгорел, но не сильно, даже не поехал с ними… -
Хлопнула входная дверь, в дом вошла фельдшерица, Татьяна Федоровна. Она и так собиралась с утра попроведовать вернувшуюся из больницы Веру, проследить, чтобы она поехала в район.
Да только вышло все не так, как задумано было. В первую очередь помощь нужна была Лене. Её принесли с пожарища в беспамятстве. Неизвестно, сколько она пролежала на снегу полуодетая и без сознания, пока все занимались вытащенными из горящего дома.
Увидев, что девушка в сознании, Татьяна Федоровна вздохнула с облегчением, однако радоваться было рано. Вид у Лены был не очень; по воспаленным глазам, по нездоровому цвету лица было видно, что лежание на снегу даром для неё не прошло.
- Значит так, подружки! В больницу поедете обе. Погорельцам нашим веселее. Даст Бог, также всем кагалом обратно и вернетесь. Дарье только вот с малым некуда теперь вертаться.. – грустно добавила она.
- Так неуж мы её бросим! Она ж нам не чужая, с нами будет жить. – заявила Вера
- Ой ну по што она такая горемычнаяя! Радости в жизни никакой, теперь еще и угла лишилась… - заголосила вдруг баба Аня.
- Бабуль, а ну брось тут сырость разводить, и так тошно! Радость, что все трое живы остались, остальное наживется. Дашка все осилит, она у нас крепкая. – Вера обняла бабулю.
- Девчата, вы меня знаете, я болтать не люблю, не мое это, Но все же знать я должна, кто это был с Дарьей нашей. –
- Это мой брат, Татьяна Федоровна, родной, и он Дашу любит –
- Мы все вместе из города приехали, - сказала Ксения.
- Ну, и ладно, раз так. А больше мне и знать ничего не надо. Ну, вы будьте готовы, а я пошла машину вызывать. – и медик ушла.
Пока ждали скорую, Лена уснула. Вера тоже не лучшим образом выглядела. Шутка ли – её едва вырвали из лап смерти, и снова такое. Но присутствия духа не теряла, шутила даже, своими прямолинейными грубоватыми шуточками пыталась развеселить и поддержать и мать, и бабулю.
Только спустя два часа девочек в сопровождении Татьяны Федоровны увезли в больницу. В доме Кудеяровых наступила тишина. Баба Аня легла отдохнуть и забылась тяжелым сном, все, что произошло ночью, не прибавило сил старой женщине, еще не окрепшей после недавней болезни.
Ксения прикрыла дом, и пошла туда где еще вчера стоял дом Андроновых, а теперь не осталось практически ничего. Пожарище еще дымилось.
С огнем не пошутишь! Чуть не досмотришь, до беды недалеко. Люди боялись за свои дома, бани и сарайки со скотиной. Трактор с водяной бочкой в прицепке возил воду с колхозной водокачки, а народ ходил по останкам с ведрами. То тут, то там из- под растащенных обгорелых бревен вырывались язычки пламени.
Ксения работала вместе со всеми, когда подъехал местный участковый, а следом районная милиция, во главе со следователем.
Увидев Ксению, он помахал ей рукой. Василий Крылов был её одноклассником. Долгое время они не встречались Судьба свела их вместе, когда он приехал расследовать крушение на ферме и пострадала Вера.
Ксения подошла к нему, поздоровалась, и заплакала.
- Ты чего ревешь, Ириска? – Он назвал её детским прозвищем, которое сам же и дал ей когда то за пристрастие к конфетам- тянучкам. Все её школьные годы она не признавала никаких других. Они всегда у неё были и в карманах, и в портфеле и она всегда и всех ими угощала.
- Да так, Вась, плачется что-то. Дашка же мне, как вторая дочка, они же с Верой моей как сестры. Как так получилось, ума не приложу. –
- Может, печь перекалила? –
- Да нет, такого точно быть не могло, Вася! Печь у неё с вечера протоплена была, а потом они у нас допоздна просидели. Мы же только вчера с поезда, Мы с Верой, и Артем, парнишка, который с Дашей был. Любит он её, к ней и приехал, он брат нашей библиотекарши, Лены. –
- Погоди, не спеши, - Перебил её Василий. – насколько я знаю, у Даши этой муж есть… -
- Да какой он муж, Объелся груш! Бросил он её, и смотался незнамо куда. Да и, знаешь, не твое это дело, и не мое, чтобы судить, кто кому муж, а кто не муж… -
- Да ладно, потом про это.. Значит, печь отпадает.. А что тогда? –