Таджики были на особом счету в Российской империи и даже в эпоху раннего СССР. Во-первых, Кокандское ханство, в котором они преимущественно проживали, стало единственным из трех среднеазиатских государств, где была отменена монархия и введено прямое правление – из-за народного восстания, конечно. Во-вторых, они стали одной из движущих сил басмаческого движения и оказали упорное сопротивление РККА – ведь это все-таки горцы, которые по условиям жизни и менталитету сравнимы с кавказцами. Поэтому первое время в армии к ним не было доверия, тем более, что во время Первой мировой вспыхнуло восстание жителей Средней Азии против направления на тыловые работы.
При империи и первые десятилетия существования СССР представители местных народов в армии не служили. Но советская идеология интернационализма требовала, чтобы и в этом плане представители каждого этноса были на равных. Поэтому в 1930-е годы жителей Средней Азии начали ограниченно призывать и готовить из них национальные офицерские и сержантские кадры.
Без сомнения, это очень пригодилось в военные годы, и таджики воевали вполне неплохо. 300 тысяч из них ушло на фронт, 92 тысячи домой не вернулись. Есть среди них и кавалеры орденов, и герои СССР. Но самым важным было то, что советская власть успела показать простым людям свои достоинства: мир, равноправие, медицина, образование, заново построенные города – все это своими глазами видело военное поколение. Поэтому таджики, как и представители других народов страны, нередко сами приходили в военкомат и просились на фронт.
Но невоюющая советская армия оказалась лишь тенью самой себя, какой она была в 1940-е годы. От прежней сплоченности, дружбы народов и интернационализма не осталось и следа, и она стала лакмусовой бумажкой, которая показывала проблемы всего общества. Хотя, конечно, каких-то серьезных эксцессов не случалось, но и до идеалов, пропагандируемых партией, было весьма далеко.
В таких условиях широкое распространение приобрели два разных принципа внутренней самоорганизации армии: дедовщина, которая не учитывала национальность человека, но была распространена, в основном, среди славян; и землячества, которые обращали внимание на национальность и/или регион, откуда был родом тот или иной солдат.
Таджикские землячества относились к числу сильных, однако, не стремились к тому, чтобы навязать свой устав да в чужом монастыре. Все-таки, менталитет у них достаточно спокойный. К тому же, у таджиков были достаточно сложные отношения с представителями тюркских народов Средней Азии, поэтому лишний раз они старались на рожон не лезть. Просто защищали своих от перегибов на местах, но сами по себе проблем не создавали.
Однако ж, в армии каждому нужно найти дело, ведь круглое таскать, а квадратное катить – это уже перебор. Но таджики были представителями горной и слабо урбанизированной республики – многие из них были плохо образованными и далеко не все знали русский язык. И в этом плане несколько выделялись даже по сравнению с другими среднеазиатами. Поэтому большинство из них отправляли в не требующие особой квалификации и постоянного общения рода войск – стройбат, ЖДВ и внутренние войска и тому подобное.
Хотя, конечно, по чисто демографическим причинам это не всегда получалось. Иногда, если случался большой призыв, даже спокойные таджики начинали показывать свой характер. В конечном счете, выходило нечто вроде «дикой дивизии», и попасть туда, например, москвичу, означало все два года проходить в духах – даже если он, к примеру, чемпион по борьбе.
Зато таджики вполне себе ценились в качестве поваров – в кулинарии эти люди действительно толк знали. И оказали неоценимую помощь в Афганской войне, во время которой выполняли роль переводчиков.