Как известно, великий датский сказочник Ганс Христиан Андерсен любил общаться с неодушевлёнными вещами: со свечками, с оловянными солдатиками, с предметами одежды… Но он их, так сказать, одушевлял своим писательским воображением: проделывал то, что в психологии принято называть антропоморфизацией, то есть приписыванием человеческих черт животным и вещам. И потом сочинял свои замечательные сказки от имени этих вещей и предметов…
И вполне возможно, что некая из этих вещей в какой-то момент могла сказать Андерсену примерно то же, что зачастую слышит психолог от своего клиента/пациента, действующего, или потенциального.
Она могла ему пожаловаться: так и так, Андерсен, не чувствую я своей ценности…
Попробуйте представить себя на месте сказочника Андерсена (на месте психолога представить себя не предлагаю, это сложнее)...
Например, зашли вы в книжную лавку, и там на прилавках, на полках, на стеллажах книги, книги, книги… И вы, как завзятый волшебник, начинаете с этими книгами разговаривать. Слушать их истории. Вникать в их жалобы. Радоваться их успехам…
И вот одна книжка вам говорит: не чувствую своей ценности. В отношениях. И вообще. Что делать?..
А вы с кем в отношениях, спрашивает сказочник.
Ну как, отвечает книжка. Люди же заходят в лавку. И вот я с ними вступаю в отношения. И в этих отношениях не чувствую своей ценности…
А, вот оно что, говорит сказочник. И со вздохом поправляет упавший или покосившийся ценник, на котором написано: цена 100 рублей. Ну, или датских крон. Вот, говорит, ваша ценность: я всё исправил. Теперь чувствуете?..
Или, если ценника нет, оборачивается к хозяину лавки, и спрашивает: а вот эта книжка сколько стоит? И тот, недолго покумекав, сообщает цену.
А вы, выйдя из лавки, сочиняете сказку о счастливой книжке, которая утратила чувство собственной ценности, а потом, с помощью добрых людей, вернула себе эту ценность…
Но почему я говорю, что сказочнику проще, чем психологу?
Потому, что сказочнику, повторяю, вопрос о собственной ценности задают книжки. Или предметы одежды. Или свечка. Короче, вещи.
А вот если его об этом вдруг спросит даже собака, то сказочник окажется в довольно сложном положении…
Дело в том, что собаку, разумеется, можно купить или продать. И в принципе, если ты опытный собачник, то ты можешь этой собаке сообщить: ну, за тебя тысяч десять выложить не зазорно, с учётом твоей родословной и чистокровия… Или сказать: да ты же дворняга, тебе пятак цена в базарный день…
Но собака ведь смотрит на вас почти человеческими глазами. И тычется в вашу руку тёплым носом. И когда вам тяжело и горестно, она подходит и ложится у ваших ног. И просто лежит возле вас, долго и терпеливо…
И вы вдруг понимаете, что не продадите эту собаку ни за какие деньги. Невзирая на отсутствие родословной и проплешины на спине… И говорите ей: дурачок, нет у тебя никакой ценности. Ты — бесценен. Для меня, по крайней мере, точно...
Но вот психолога о своей ценности, повторяю, спрашивают люди. И поэтому психологу отвечать на такой вопрос гораздо сложнее...
Конечно, это люди, выразимся так, особенные. Они специально обученные, так сказать. Слышали такое выражение: специально обученные люди?.. Ну вот. И в современном мире последние несколько десятков лет производится такое ползучее, незаметное, завуалированное, непрямое обучение, скорее похожее даже не на обучение, а на кондиционирование: есть такой термин в психологии для обозначения непрямого информационного воздействия.
Кондиционер видели? Он что делает? Правильно: постепенно, неслышно и незаметно, изменяет температуру окружающего воздуха. И кондиционирование в психологии делает то же самое: постепенно и незаметно переформатирует систему убеждений человека.
Например, в результате такого кондиционирования человек может придти к убеждению, что у него есть ценность. Или что она должна быть. А если её вдруг нету, или он её перестал чувствовать, то сие обстоятельство сопровождается для него внутренней тревогой…
И пока какой-нибудь волшебник не поставит возле него ценник, или не поинтересуется о его ценности у того, кто для этого страдальца является хозяином или авторитетом, страдалец не успокоится.
Ну вы поняли, да? Он не просто нуждается в том, чтобы возле него стоял ценник. Он даже сам не в состоянии этот ценник себе нарисовать. Он предоставляет право нарисовать этот ценник, право определить свою ценность, — другим людям.
Собственно, если человеку три года, или даже десять лет, то в такой потребности нет ничего зазорного. У него в наличии родители, или другие значимые взрослые, которые возле него этот ценник выставляют. Ты у нас умница, говорят. Или ты у нас тупица, сообщают. И он с этим ценником потом некоторое время живёт.
Но в какой-то момент у него, в норме, должно наступить понимание, что все навешанные родителями ценники необходимо выбросить в мусорное ведро. И далее рисовать и вывешивать эти ценники исключительно самостоятельно. Это, так сказать, первый этап взросления. До которого, как известно всякому психологу, многие люди не добираются даже и к сорока годам…
А следующий этап взросления — это когда человек осознаёт ненужность никаких ценников в принципе. То есть для него сам факт постановки вопроса о собственной ценности — тем более, о собственной ценности в чьих-то чужих глазах, — выглядит нонсенсом.
В самом деле: если вы не в состоянии определить ценность даже собаки, которая в трудную для вас минуту просто ткнулась в вашу ладонь тёплым носом, то каким образом вы собираетесь определять ценность человека?..
Каким образом её определяют те, кто в течение десятков лет занимается масштабным информационным кондиционированием, понятно: для них вы просто электорат, мобилизационный ресурс, рабочая сила, расходный материал, гумус для унавоживания почвы… И с их точки зрения, большинству из вас гривенник цена за ведро. Вы не люди. Вы — статистика.
Но перестаньте хотя бы на секунду думать про себя в их логике. Спросите себя: а зачем и для чего вообще мне чувствовать свою ценность?.. Она вообще у меня есть? А должна быть?.. И тем более, как я могу позволить определять свою ценность другим людям? Даже тем, с которыми я «в отношениях»? Мужу, жене? Папе, маме?.. Собственному ребёнку?
И есть ещё один вопрос по поводу ценности, который неизбежно возникает у человека по мере его взросления.
До сих пор вы воспринимали свою ценность как показатель того, сколько за вас могут дать. Или сколько вам могут дать. Например, если я ценна для мужа, то он должен давать мне вот то-то, и вот это. А если он мне всего этого не даёт, то есть не уплачивает эту цену, следовательно, я для него никакой ценности не имею… Или имею очень низкую.
Но взрослый человек вопрос «А какова твоя ценность?» понимает совершенно иначе.
Он понимает его не как вопрос о том, сколько могут дать ему. Или за него.
Он понимает этот как вопрос о том, чего и сколько может дать он сам…
Он свою собственную ценность, — раз уж такой вопрос в принципе возник — определяет не исходя из того, за сколько он может себя продать, и за сколько его готовы купить.
Он определяет её исходя из того, чего ценного он может принести от себя в этот мир. Чего и сколько ценного он может дать конкретному человеку: другому человеку, не себе… Для него вопрос о собственной ценности в отношениях означает оценку своих способностей сделать жизнь того, с кем он состоит в этих отношениях, лучше.
И если он в этой своей способности уверен, то и свою ценность он определяет как весьма высокую.
Но как мы выяснили, даже свою способность просто уткнуться тёплым носом в руку человека, которому плохо и тяжело, уже можно определить как бесценную...
Автор: Олег Герт
Психолог, Скайп-консультации
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru