Этот рассказ о пути, который проходит пара, о разных непростых моментах, которые, думаю, знакомы многим из нас.
Хочу поделиться им, а в следующей статье разобрать кризисы в семье: когда и какие они бывают, как их проходить. Почему порой кажется, что всё рушится и что с этим делать.
Приятного вам чтения)
***
Уютный вагон «Ласточки» встретил их теплым запахом кофе с тонкими нотками сигаретного дыма – кто-то докуривал, чтобы вскочить в поезд перед самым отправлением. Женя уселась, заложив ногу за ногу, взяла руку сидящего рядом Димы. Он тут же переплел свои пальцы с ее тоненькими, белыми, с маникюром, который она сделала недавно – второй раз в жизни.
Она положила голову ему на плечо, поерзала и угнездилась. Поезд мягко отчалил, за окном проплыла станция, какие-то домики, припорошенные снегом, показалось море – серое, зимнее, говорливое.
- Ну что, пригрелась? – Дима прищурился и улыбнулся, глядя на Женю.
- А там наверно холодно, в горах? – она накрыла его руку своей – второй, получился бутерброд из теплых рук. Непривычное колечко золотилось на пальце.
- Опять оделась не по погоде, как всегда? – проворчал он и ткнулся носом в ее щеку.
- Будешь меня греть… - прижалась она к нему.
За окном показалась гора – невысокая, поросшая щетинками елок, вершина укутана в шапку тумана. На такую я бы смогла забраться – подумала Женя. Раньше она мечтала отправиться в горный поход, но боялась, что не хватит сил.
Поезд нырнул в темный тоннель, долгий, как минуты перед свиданием, когда ты ждешь, а он опаздывает. Монотонно гудело что-то.
- Давай поиграем в слова, – предложила она.
- Загадывай, - Дима с готовностью повернулся к ней. Светлые волосы, взлохмаченная челка, улыбающийся взгляд. «В конце тоннеля яркий свет слепой звезды…» - почему-то мелькнула строчка у Жени.
- Загадала. Четыре буквы.
- Ммм… Соль?
- Ща, посчитаю. Один бык, ноль коров…
- Ух ты… Торс?
- Одна корова.
Дима покрутил кольцо, с улыбкой глянул на Женин профиль, глаз с пушистыми ресницами – широко открытый, любопытный как у олененка Бэмби. Воротник куртки с меховыми шерстинками, одна из которых – самая маленькая и хитрая - обязательно лезла ему в рот, отвлекая от поцелуев.
- Ну давай быстрее, чего? – потормошила она его тяжелую задумчивую руку.
- Погоди. Я думаю.
***
А вечером, после слякотной прогулки в тумане по набережной, с хлюпающими в ботинках носками они вернулись в теплый маленький номер. Касания горячего душа, от которого по коже как будто бежали иголочки, мягкий белый халат и дурацкие тапочки, которые Женя сбросила, босиком подошла к балкону. Лохматая пальма со снегом, огоньки перемигивались, как под новый год, музыка где-то там, внизу, в ресторане. И горячие руки, внезапно пробравшиеся сзади к ее талии. А потом – занавешенное наспех окно, поцелуи куда придется, с размаху, потому что нет времени думать и прицеливаться…
И нежное утро, как капучино с шапкой воздушной пены и корицей, когда просыпаешься и пару секунд жмуришься, пытаясь понять, где ты. А потом прилетают вчерашние воспоминания, накрывает волна – и хочется вновь обнимать посапывающего рядом Диму.
Она расшторила соломенные пряди его волос и подула в ухо, он отмахнулся, поморщился, потер глаза. Улыбнулся, притянул ее к себе.
- Ну что, погнали? – сказал он вместо доброго утра.
- Опять?
- На лыжи. Покорять склоны и вершины.
Женя потянулась, зевнула и села. Перед ней лежал целый день, а за ним, впереди – вся их жизнь, как белоснежная равнина, по которой еще никто не ступал. Наверняка там ждут и склоны, и подъемы, но она была уверена, что в обнимку, с его горячей рукой на ее талии они прошагают все.
7 лет спустя
Как же серо, скучно, я живу со стенкой, а не с живым человеком. Лишь иногда просыпаюсь, что-то вспыхивает – оттуда, из прошлого, где было ярко, и вновь – сюда, в холод. Зачем я ему? Я так пыталась быть хорошей женой – нежной, мягкой, красивой, веселой. Сейчас от меня осталась лишь печальная тень, и все из-за него.
Нет, конечно, я и сама виновата – обижаюсь. Ну а как не обижаться, когда он… так редко говорит комплименты, почти не обнимает сам, я хожу за ним как кошка и жду, когда подойдет и погладит. Невыносимо! Пока его нет дома, все хорошо: я читаю, работаю, забираю Степку из садика, строю с ним поезда из Лего. А потом приходит он, и как туча наползает – мрачная, унылая. Закрывает все звезды, и я гасну. Он молчит, отвечает односложно, а я только надоедаю своими разговорами.
Я все время полуголодная, а он не понимает. Я часто говорю ему – ты должен стать другим, если хочешь быть вместе. Ведь я же меняюсь! Стала спокойнее, много времени играю со Степкой, навожу уют и порядок… Я даже дома надеваю красивое платье, пеку печенье иногда – чтобы устроить праздник, порадовать его. А он: «Спасибо, вкусно, и ты очень красивая» - но эти слова проходят как сквозь решето.
Да, конечно, он устает, я понимаю. Я пытаюсь помочь ему расслабиться, делаю массаж вечером, завариваю вкусный чай. Вечно я все понимаю, как же я задолбалась всех понимать! Зачем вообще мы вместе, зачем мы встретились? Смотрю наши фотки, вспоминаю те зимние вечера – горячие в объятиях друг друга. Слова… столько слов, а сейчас он почти не говорит. А мне это необходимо слова, как воздух, чтобы жить…
Еще через 3 года
Она бывает невыносимой. Связывает по рукам и ногам своей заботой, пытается купить ею мое внимание. Ждет, что я буду ее папой, но я женился не для этого. Я хотел семью – взрослую женщину, которая станет хорошей мамой моим детям. И женой - спокойной, уравновешенной, мудрой. Ведь дом – тыл, это место отдыха, а не вечного боя. И приходя с работы, мне важно знать - здесь меня ждут.
А когда она заплаканная и нервная, и выливает этот поток слов, мне хочется подальше, снова на работу. Уехать к друзьям. Куда угодно. Только не здесь, не в напряжении. Я не хочу это видеть.
Возможно, я сам в чем-то виноват. Я не могу ей дать то, чего она хочет – я спокойный, ровный. И я не могу измениться, стать другим человеком, как она ждет. Она все говорит, что готова меняться, но остается все та же -девочка, которая ищет праздника. А со мной для нее – серые будни, болото.
Надо ли терпеть, стиснув зубы, лезть в эту гору, когда уже нет сил? Зачем оно все?
Еще через 5 лет
Субботнее утро встретило Женю осенним холодком, инеем на траве, который поблескивал в лучах ленивого солнца. Чуть поседевшая, но еще зеленая трава, и предвкушение чего-то.
Дима пока спал, она не стала его будить, лезть под бок как раньше, а потом обижаться, что он лежит вяленым тюленем. Улыбнулась, глядя, как он положил ладонь себе под щеку, а из-под одеяла высунулась нога. Справилась с искушением пощекотать пятку. Как хорошо, еще есть время – наедине с рождающимся днем, наступающей осенью, своими мыслями.
Она заварила зеленый чай и уселась в плетеное кресло на балконе, набросив на плечи плед. Перед ней лежали чистые страницы – «утренние», она вела их иногда, когда вдохновение и время встречались.
«Все просто… - начала она писать. - За окном просыпается осень, начинается наш отпуск. Не верится, но сегодня мы отправимся в путешествие – в горы. Просто вдвоем, без детей и друзей. Почти как тогда, пятнадцать лет назад. Полжизни прошло уже, и я сама… Сколько я всего творила, и как невыносимо накручивала себя – ждала, что Дима должен сделать все для моего счастья. А если он не делает, то надо научить его – написать инструкцию, объяснить.
Как много я ждала от него, затыкала все дырки, пустоту им. А главное – не видела его самого, общалась как будто с выдуманным мною виртуальным Димой.
А теперь… Неужели мы пришли к этому? Или еще в пути…
Прошли через ссоры и обиды, крики, обвинения. Начали ругаться, а не молчать, стиснув зубы. Говорить – не свои фантазии про другого, а о себе. «Я злюсь, мне плохо, я обижена»… И постепенно увидели, что ожидали друг от друга – как от родителей – заботы и любви. Но ведь мы не усыновили друг друга. Мы два взрослых человека, которые для чего-то вместе… Вот это самое «для чего» мы ищем. И, кажется, находим.
Пока что мы в той точке, где есть я и он, наше общее и каждого по отдельности. Его работа, статьи, проект, футбол и просто время потупить.
И я сама – мои ученики, танцы, рисунки… и моя книга. Сколько я писала ее, мечтала о читателях, рассылала везде. И вот она издана – «Варюшины рассказы», и отправилась на встречу с миром. Вчера пришло еще одно письмо – от восьмилетней Вики. «Благодаря вашим рассказам я помирилась с мамой, теперь мы с ней живем дружно. А еще я стала больше думать о своей подруге и меньше с ней ссориться».
Как здорово, и слава Богу и тем людям, кто помог ее издать. И Димке – пока я писала и витала в своих рассказах, он был рядом устойчивой скалой (а порой и мягкой подушкой), делал уроки со Степкой, готовил и работал. Обнимал и слушал мое нытье, молча и терпеливо. Когда-то я бесилась от его молчания, но теперь знаю, что порой вместо слов достаточно вовремя заваренной чашки чая и минут тишины, когда другой дает время побыть в одиночестве. Чтобы расслышать себя.
И есть наше общее – когда мы бродим по холмам, карабкаемся вверх, шуршим листьями под ногами, ловим в кадре мохнатого шмеля или друг друга. И замираем, обнявшись. Это возвращается, хотя казалось, умерло, погибло в наших ссорах. Но нет - просто оно затаилось, чтобы пережить бури, а сейчас просыпается. Сейчас мы как два дерева рядом, уже не переплетенные, каждое со своим стволом.
Все, иду будить его, готовить омлет, собираться.
Сегодня нас ждет новое путешествие».
Другие мои рассказы можно почитать здесь:
Возвращение Саши, Профессор
