Рано утром Верка вышла корову доить. Привыкла к ней коровушка. Хоть и не стоит спокойно, ногами переминает, но не лягается и то хорошо. Около нее долго не засидишься, скорее-скорее подоить, кто знает, что ей втемяшится. Да дойницу скорее на мост унести. Только потом Вера выгоняет ее на улицу.
Только снег сойти успел, люди стали скотину на улицу выпускать. Хоть и травы-то еще не было, но все за день насобирают хоть немного, по оврагам прошлогоднюю щиплют. А сейчас уж май, трава подросла. Вышла Вера за ворота, глянула, красота-то какая. Березовая рощица за деревней словно нежно зеленой кружевной накидкой покрылась. И солнышко в этих кружевах заблудилось, старается выбраться. Старается выбраться меж тоненьких веточек, да никак не может.
Да любоваться то долго некогда, подогнала корову к соплеменницам. Все, сейчас никуда не денется, будут все вместе пастуха ждать. Вернулась домой, На работу собираться надо. Зашла в свою половину, заглянула за занавеску. Танюшка спала раскинув ручонки. Соломенного цвета кудряшки рассыпались по подушке. У Веры каждый раз, когда она смотрела на свою спящую дочь, сжималось сердце, подкатывала теплая волна к груди. Вот уж третий год от января пошел, а она не может налюбоваться, надышаться на малышку. Больше не дает Бог им с Иваном детей, Но она еще не потеряла надежды, что когда-нибудь повторится все это. Иван за эти два года окреп, кажется, что даже рубцы меньше стали. А может привыкла она и не обращает на них внимания. Рука вот только так и не валандает. Зато левой навострился все делать.
“Чё это вы Таню-то одну в избе оставили? А ну как проснется, да упадет с кровати.”- Вера зашла в родительскую половину дома. Ваня сидел рядом с Федором возле радиоприемника, ждали сводки с фронта. Война шла к завершению. Наши войска штурмовали Берлин и каждое утро мужчины как только просыпались, включали приемник.
Марья в упечи гонотошила завтрак. “Да я вот только ходила смотреть её. Подушку подоткнула, не упадет. Да и край понимат, не маленька. Она уж сама научилась с кровати-то слезать.”- ответила мать обеспокоенной Вере. Вера взглянула на ходики. Без четверти шесть. Что-то припозднилась она сегодня.
Год назад Марью перестали назначать на работы. Возраст подошел. Вера заняла ее место, стала дояркой на ферме работать. Коров-то совсем ничего на ферме осталось. У матери корова отелилась в апреле, так телочку сразу забрали на племя на ферму. Вначале было жалко расставаться с работой в правлении. А потом подумала, что теперь уж так и будут жить они на выселке, не вернутся в деревню. А каждый день бегать от ребенка туда да обратно тоже не дело.
Иван, как и хотел, в клети сложил печь. Кирпич привезли из Вариного дома. Зимой там под снегом провалилась крыша. Было ясно, что ремонтировать дом уж никто не будет. А время такое, что и растащить кирпич могут. Иван поговорил с сестрой, дал ей денег, на том и сторговались. Продала она брату дом. А кроме кирпича там и брать-то нечего было, одни гнилушки. Кое чего выбрали. А остальное сказал Иван, пусть на дрова пустят.
Печь сложили, а больше там и делать ничего не пришлось. Варя стены вымыла, потолок, прибралась. Стала избушка хоть куда. Жили они с отцом-матерью одной семьей, все дела общие. Иван и не заметил, как стал тут хозяином. Федор и раньше молчаливый был, а теперь вообще никуда не встревал. Старики первое время боялись, что с теплом вернутся молодые в деревню. А потом увидели, как дом стали обихаживать, поняли, что останется Верка здесь, никуда они не уйдут. Радовались, как дети. Вот и помощники объявились, спокойнее им стало, что будет кому доглядеть их старость. А уж Таню первое время с рук не спускали. Может только из-за этого и пошел Федор на поправку.
Марья поставила блюдо с кашей на стол. Все начали завтракать. В это время зашипел молчавший приемник. Вера вновь взглянула на часы. Шесть утра. Послышался голос Левитана. В последнее время его голос приносил радостные вести. Все просто прильнули к приемнику. Диктор Юрий Левитан объявил о победе в войне с гитлеровской Германией. Заплакали женщины, мужчины обнимали друг друга. Верка выскочила на улицу, бежала по ней и кричала “Победа! Мы победили! Победа! Мы дожили!” Она даже не заметила, как пробежала по всей деревне, даже до колдуньи добежала. Стучала во все окошки и кричала только одно слово “Победа”. Колхозники один за другим выбегали из своих домов на улицу. Обнимались, целовались, плакали навзрыд те, кто уже не дождется своих солдат домой.
********************
“Вот и весь мой рассказ про Верку и ее счастье” - закончила свой рассказ женщина на скамеечке.
“ Так Татьяна Ивановна, это ты о своей матери рассказывала?” - удивились ее подружки.- А дальше то, дальше то что было?”
“А что дальше, жили как все, работали, меня вот выучили. Больше у них так никто и не родился. Свекор мамин, мой дедушка, с войны вернулся скоро. А вот Мишка долго еще служил, в Германии. Только в 48 году пришел домой. Жену молодую с собой привез. В деревне дом построили. А Варя так и осталась в родительском доме. Детей вырастила, разлетелись они кто куда. Тоже, как и я, летом в деревню приезжают. Замуж так и не вышла больше. Сколько таких вековух в деревнях-то осталось. Мужики на вес золота в деревнях были.
Вы еще про Таньшу, наверное, спросите. Уехала она после войны на стройку в город. Там и жить осталась. Замуж вышла, да не пожил долго ее муж. Израненный пришел после войны. Недолгим ее бабское счастье было. Я когда в институт учиться поступила, к ней приехала. Она меня, как дочь родную приняла. Так и жила у нее все годы. Ей на стройке, еще когда муж был жив, квартиру дали. Вот и жили мы с ней вдвоем. Она мне крестной матерью была. После войны меня в городе в церкви окрестили. Потом я там и замуж вышла. Ну, бабоньки, теперь точно все. Про всех рассказала.”
Вот и закончился мой рассказ про Веркино счастье. Такое оно у нее получилось, сложное, трудное, с переживаниями, с тяжелой работой, с любимым мужем. Это было ее счастье, только ее.