На первый взгляд, тема помощи Рахманинова Советской России в годы Второй мировой войны уже многократно описана. И даже успела обрасти мифами, не имеющими никакого отношения к действительности, а также откровенной ложью.
С другой стороны, в этой теме есть не вполне освещённый ракурс. Поэтому общая картина получается и искажённой, и не достаточно полной одновременно.
Конечно, исчерпывающую информацию на эту тему мы не получим никогда, поскольку Рахманинов не считал благотворительность публичным актом (от этого правила он отступал только иногда, в совершенно особых случаях).
Итак, что точно известно (на основании документов и свидетельствах близко знавших его людей) о помощи Рахманинова своим соотечественникам, пострадавшим от войны, в последние полтора года жизни? Но для начала - о мифах на эту тему.
Мифы и реальность
Появление мифов о невероятном размахе благотворительности Рахманинова в в 1941-1942 годах вполне объяснимо. Оно основано на высочайшей человеческой репутации Сергея Васильевича Рахманинова. Люди, любящие его музыку, но плохо представляющие себе детали его жизни, охотно верят в то, что в годы войны он перечислял в пользу Красной армии гигантские суммы (десятки, сотни тысяч долларов и даже десятки миллионов!), о том, что на его деньги был построен военный самолёт (иногда пишут о двух).
Можно встретить также "информацию" о том, что абсолютно все свои концерты (ещё есть вариант - каждый третий) после начала войны он играл в пользу СССР, и даже о каких-то пяти (!) невиданно масштабных гастрольных турах "от Гавайев до Аляски" (!), предпринятых Рахманиновым с этой целью в 1942 году.
Есть также совсем уж фантастические измышления одного автора с болезненным воображением о том, что Рахманинов писал письма Сталину и рвался на гастроли в Сталинград чуть ли не во время Сталинградской битвы. Эта ложь (автор даже приводит цитаты из несуществующих в природе писем) тоже многократно продублирована в сети.
В этих легендах Сергей Васильевич Рахманинов предстаёт в образе былинного богатыря фортепианной музыки с безграничными финансовыми возможностями.
На самом деле ни одной нефтяной скважины у него не было, и все свои деньги он зарабатывал тяжелым трудом, буквально - своими собственными руками, и очень радовался тому, что в Америке есть чудесный лечебный пластырь, который хорошо заживляет трещины на подушечках пальцев.
В начале войны Сергей Васильевич Рахманинов был уже почти семидесятилетним и очень нездоровым (мягко говоря) человеком.
Диагноз ему ещё не был поставлен, но смертельная болезнь прогрессировала и постоянно давала о себе знать. Каждый концерт он играл, преодолевая сильную боль и слабость, был даже случай, когда он не смог встать из-за рояля, и по этой причине пришлось опустить занавес.
Он мечтал уйти на покой (для этого в 1942 году он купил дом в Беверли-Хиллз, истратив на него бóльшую часть своих сбережений), но не решался и откладывал этот момент по одной единственной причине, которую он однажды озвучил своему старому знакомому, 👉английскому пианисту Артуру Хёрсту:
"Мне надо содержать жену и детей, обеспечить их существование, когда меня не станет (не думаю, что я долго смогу выдержать всё это напряжение)".
Кроме жены Натальи Александровны и дочерей Ирины и Татьяны, на его плечах лежала обязанность по содержанию внуков, а также родственников жены - Сатиных (не говоря о многих далёких и близких людях, которые привыкли полагаться на его помощь). Военное время обостряло его беспокойство за их будущее. Особенно тяжело он переживал за Татьяну, которая с мужем и сыном осталась в оккупированной немцами Франции и не подавала о себе вестей.
Таков был фон его жизни в начале войны.
Кстати, при всей популярности Рахманинова в США, по заработкам и величине гонораров он был далеко не первым из исполнителей. Рейтинг самых высокооплачиваемых артистов возглавляли тогда две легенды американской концертной сцены - польский пианист Игнац Падеревский и австрийский скрипач Фриц Крейслер.
Война
Когда Гитлер напал на СССР, Америка разделилась на два лагеря. Большинство смотрело на это как на битву двух диктаторов и видели в этой войне благоприятную перспективу уничтожения рассадника коммунизма. Другие понимали, что победа Гитлера чревата серьёзной угрозой США тоже, и поэтому считали нужным помочь Советской России.
Полного единодушия не было и в среде русской эмиграции. Но всё же для большинства водораздел прошёл по линии патриотизма - невозможно было желать поражения "своих"- русских, чужими - "немцами".
Знаменитый русский философ Николай Бердяев выразил эту мысль так:
«Во мне вызывает сильное противление то, что для русской эмиграции главный вопрос есть вопрос об отношении к советской власти. Между тем как я считаю главным вопросом вопрос об отношении к русскому народу».
Именно так воспринял эту войну и Рахманинов. Он не раз публично высказывался против большевизма, сталинизма и политики СССР, но в данном случае речь шла о национальной трагедии, о страданиях русских людей.
Софья Сатина - двоюродная сестра, друг и биограф Рахманинова, благодаря которой мы знаем о нём то, что знаем, писала:
"Он неоднократно ... говорил, что должен что-то сделать, предпринять, но что - он сам еще не знал. ... К осени у него созрело решение - открыто выступить и показать своим примером русским, что надо в такое время забыть все обиды, все несогласия и объединиться для помощи, кто чем и как может, изнемогающей и страдающей России. Он сознавал, что его публичное выступление, его призыв к поддержке России поможет делу".
Как видим, речь шла не только о том, чтобы просто пожертвовать деньги в пользу России. Точно так же, как и в 1923 году, когда в России начался голод, Рахманинов поставил перед собой задачу привлечь общественное внимание к тяжёлой проблеме 👇
Поэтому свой первый благотворительный концерт в пользу России (он состоялся в Карнеги-холле 1 ноября 1941 года) Рахманинов организовал как публичную акцию - то есть он обозначил его цель: помощь русским людям, пострадавшим во Второй мировой войне.
Кстати, сопроводительные комментарии к любым видам помощи для России Рахманинов писал со старорежимными "ятями" и очень старательно подбирал формулировки. Он избегал понятий "СССР", "советские люди", "Красная армия", дистанцируясь таким образом от новой политической реальности в России. Свою помощь он адресовал "страдающим русским людям", "русскому народу", а вместо "словосочетания "моя родная страна" писал "моя родная земля". "Свою" страну от потерял в 1917 году.
Первый концерт
Цель концерта не объявлялась заранее (только эмигрантская газета "Новое русское слово" накануне опубликовала маленькую заметку) и не указывалась в афишах - это могло помешать сборам, поскольку не все, кто хотел послушать Рахманинова, были настроены пророссийски. Поэтому о том, куда пойдёт выручка, публика узнала уже в зале, из программок. Расчёт был на то, что остальное сделает пресса.
Действительно, на следующий день "New York Times" опубликовала статью с заголовком: "Рахманинов даёт сольный концерт в помощь России: пианист, изгнанный из страны двадцать четыре года назад, выступил в Карнеги-холле, чтобы помочь своей родной земле».
Эта новость имела большой резонанс и для многих стала руководством к действию.
"Сергей Васильевич получал письма благодарности от многих людей. Писали лица колеблющиеся, лица, хотевшие помочь русским, но не знавшие, как поступить, лица, боявшиеся обвинения в сочувствии коммунистам. Писали люди, сами уже начавшие собирать на помощь России и увидевшие в лице Рахманинова моральную поддержку" - вспоминала Софья Сатина.
Выручка от этого концерта составила чуть меньше 4 тысяч долларов.
Эти деньги можно было передать в Американский Красный Крест или в новую, только что созданную общественную организацию "Russian War Relief" (RWR - «Комитет “Помощь России в войне”), которая активно собирала частные пожертвования. Но Рахманинов попросил своего агента Маркса Левина отослать их генеральному консулу СССР в Нью-Йорке Виктору Федюшину для закупки "медикаментов, другого оборудования и товаров".
Вероятно, ему было очень важно выразить личное сочувствие и поддержку своим соотечественникам, чтобы люди в России знали, что он всей душой с ними.
"Это единственный путь, которым я могу выразить сочувствие народу моей родной земли" - писал он.
Через месяц "Herald Tribune" напечатала заметку о том, что
"специальная партия медицинских и хирургических принадлежностей стоимостью 3973,29 доллара и надписью «Подарок Сергея Рахманинова» скоро отправится в Россию..."
"От одного из русских..."
Спустя некоторое время, в начале 1942 года, он дал ещё один благотворительный концерт в пользу России и так же, как и в первый раз, отправил деньги в советское посольство. Немного позже Виктор Федюшин отчитался о покупке рентгеновского аппарата на сумму 4166 долларов. В этом же письме он попросил Рахманинова написать сопроводительное письмо к этому подарку и получил такой ответ:
"От одного из русских посильная помощь русскому народу в его борьбе с врагом. Хочу верить, верю в полную победу! Сергей Рахманинов".
Третий благотворительный концерт состоялся 7 ноября 1942 года.
4046 долларов гонорара Рахманинов, по свидетельству Софьи Сатиной, разделил между советским посольством и Американским Красным Крестом.
Общая сумма выручки от этих трёх концертов в переводе на советские рубли того времени было очень значительной. Но не только в этом заключался вклад Рахманинова в дело помощи России. Важно то, что он создал прецедент, правило и проложил путь, по которому пошли другие знаменитые русские эмигранты.
Осенью 1941 года по примеру Рахманинова дал благотворительный концерт в Лос-Анджелесе Владимир Горовиц.
Это была заранее объявленная акция, вызвавшая большой энтузиазм. Люди покупали билеты в благотворительном формате, то есть по свободной (завышенной) цене. Выручка по словам Ванды Тосканини (жены Горовица) составила примерно 20 тысяч долларов.
Благотворительные концерты давали скрипачи Яша Хейфец и Ефим Цимбалист, виолончелист Григорий Пятигорский, дирижёры Николай Малько и Сергей Кусевицкий.
Кстати, весь сбор от первого концертного исполнения в США Седьмой ("Ленинградской") симфонии Дмитрия Шостаковича в августе 1942 года Сергей Кусевицкий отправил в СССР.
Об этих трёх благотворительных концертах Рахманинова мы знаем потому, что он этого хотел. Публичность и общественный резонанс были частью его плана. Но в его благотворительной деятельности в пользу России была и скрытая, не известная широкой публике зона. Она касалась помощи советским военнопленным.
Военнопленные
В рахманиновском архиве в Библиотеке Конгресса США хранится членская карточка Американского Красного Креста, принадлежащая композитору. Рахманинов был председателем Русского отделения этой организации ещё с 20-х годов. В то время он много сделал как организатор сбора средств для нуждающихся русских эмигрантов и разнообразных эмигрантских организаций, вдохновляя других личным примером. И в США, и в Европе он был известен как щедрый благотворитель.
Но с началом войны его работа в Американском Красном Кресте имела один единственный вектор: помощь русским военнопленным.
Ситуация с пленными в начале войны была совершенно ужасающей. В первый год после нападения Гитлера на СССР в плен попало огромное количество (около 3 миллионов) советских военнослужащих. Эти люди испытывали давление враждебности сразу с двух сторон: на родине они автоматически становились изгоями ("предателями"), а в плену врага были обречены на уничтожение, поскольку решением нацистского командования лишались поддержки международного права и помощи Международного Красного Креста. Помочь советским солдатам, попавших в немецкие лагеря, не было никакой возможности.
Что-то сделать можно было только для тех, кто оказался в финском плену. Здесь тоже огромное количество людей умирали от недостатка еды и болезней, а к марту 1942 года ситуация стала настолько критической, что сам маршал Маннергейм обратился за помощью к Международному Красному Кресту.
Весной 1942 года Американский, а также Международный Красный Крест стали собирать пожертвования для русских военнопленных, и среди первых 5000 посылок, отправленных в финские лагеря, несколько сотен были оплачены Рахманиновым.
Одна посылка представляла собой 5-килограмовые набор продуктов: консервы, масло, шоколад, сахар. Их выдавали самым ослабленным людям.
Рахманинов не считал нужным кому-либо об этом рассказывать (кажется, об этом не знала даже Софья Сатина), и только один раз упомянул в письме тему своих посылок военнопленным. Ситуация была следующая.
Когда редактор нью-йоркской газеты "Новое русское слово" Андрей Седых попросил его поддержать своим именем сборы денег для спасения русских военнопленных и написать пару строк в газете с разъяснением, зачем и почему это нужно делать, Рахманинов ответил ему так:
« Многоуважаемый господин Седых! Я должен отказаться от Вашего предложения: не люблю появляться в прессе. Да и что можно ответить на вопрос: «почему надо давать на русских пленных? » Это то же самое, если спрашивать, почему надо питаться. Кстати, сообщаю, что мною только что послано 200 посылок через Американский Красный Крест.
С уважением к Вам С. Рахманинов».
Судя по официальным отчётам, которые получал Рахманинов от этой организации, он был одним из самых активных участников деятельности Американского и Международного Красного Креста по спасению русских военнопленных в Финляндии и ежемесячно отправлял около двухсот посылок. Их стоимость исчислялась несколькими тысячами долларов.
Вероятно, когда-нибудь станет известно и о том, кому и как помогал Рахманинов через "Russian War Relief" - переписка с этой организацией тоже числится в коробках его 👉архива в Библиотеке Конгресса США.
Муки благотворительности
В заключение один маленький штрих к теме благотворительности Рахманинова, точнее - изнанка этой темы, о которой вряд ли кто-нибудь догадывался при его жизни.
Репутация Рахманинова как богатого и милосердного человека, помогающего своим соотечественникам, привлекала к нему тысячи русских эмигрантов, пытающихся найти у него финансовую поддержку. Разумеется, не каждому из них Рахманинов немедленно выписывал чеки. Многим ему приходилось говорить "нет".
Это "нет" было его постоянной болью. Английский пианист Артур Хёрст записал однажды поразившие его слова Рахманинова, в порыве откровенности сказанные им в артистической, после очередного концерта:
«Что мне делать? Я просто не в силах помочь всем русским изгнанникам, поддержать всех моих страдающих соотечественников. Мне тяжело отказывать этим несчастным. Я со страхом жду каждую почту и мне мучительно смотреть в лица этих бедных людей, появляющихся в моей артистической, зная, что придётся сказать им "нет"».
Дальше Хёрс резюмирует:
"Я не сомневаюсь, что это было одним из самых тяжелых испытаний его жизни; поэтому, когда один из моих русских знакомых отозвался об этом благороднейшем человеке, как о скупце, считающем свои доллары, я объяснил ему настоящее положение вещей в выражениях довольно сильных, хотя и не очень утончённых".
2 апреля Сергей Васильевич Рахманинов праздновал свой день рождения. Вспомним этого великого музыканта и замечательного человека с любовью и благодарностью!
Всё о Рахманинове в этой подборке: