Александр Романчук
http://naukaverakuljtura.com/конфессиональная-политика-российски/
Вхождение белорусских земель в состав Российской империи явилось катализатором восстановления позиций Православия, утраченных под польским католическим господством в XVI–XVIII вв. Период с 1796 по 1917 г. разделяется на две части: с 1796 по 1843 г. и с 1843 по 1917 г. В последние годы XVIII – первой трети XIX стт. наблюдается стабилизация количества православных верующих и постепенное усиление влияния Православия на жизнь белорусского народа и общественно-политическую обстановку в регионе. В 1839 г. на Полоцком Соборе униатского духовенства произошел разрыв Брестской унии в границах Российской империи (кроме Холмщины в пределах царства Польского, где уния продолжала существовать до 1875 г.). Это событие привело к резкому увеличению числа православных и очертило предел количественного роста Православной церкви в белорусско-литовских губерниях. Упразднение унии повлекло за собой церковно-административную реформу 1839–1843 гг., приведшую к полному внешнему слиянию бывших униатов с Русской церковью, что можно считать завершением воссоединения униатов с православными. С 1843 по 1917 г. церковная жизнь в Белоруссии характеризовалась качественными изменениями, которые проходили в контексте развития Русской Православной церкви. Белорусская специфика этих изменений состояла в постепенном возвращении воссоединенной из унии части Церкви к своим православным духовным истокам и в том, что они совершались на фоне религиозного противостояния между Православием и Католичеством, усиленного общественно-политической и культурной борьбой сторонников возрождения Речи Посполитой против интеграции белорусских земель в состав Российской империи. Эта борьба проходила с переменным успехом и не окончилась с падением Российской империи в 1917 г.
Политика Павла I и Александра І
На переломе XVIII и XIX столетий на территории современной Белоруссии располагались две православные епархии – Минская и Могилевская. В обеих епархиях действовали духовные семинарии – в Могилеве и Минская семинария в Слуцке. Число приходов составляло в Минской епархии – 273, а в Могилевской – 385. Точно количество православных верующих неизвестно, по всей вероятности оно достигало 500 000 человек. Православное население в это время сосредотачивалось на территориях современных Могилевской, Гомельской, южной части Витебской и восточной части Минской областей. В Брестской и Гродненской областях, западной части Минской и северной части Витебской областей безраздельно господствовала уния, число приверженцев которой после 1803 г. достигало 1 500 000 человек, распределенных по более чем 1 400 приходам. Таким образом, белорусские земли и белорусский народ в это время оказались разделенными конфессиональными границами, имевшими вполне определенные географические очертания.
По мере вхождения в состав Российской империи православная церковная жизнь белорусских земель претерпела значительные изменения. Вводилась синодально-консисторская система управления, ликвидировались особенности местного церковного права и организационной стороны существования Церкви. От участия в церковном управлении были отстранены церковные братства. Их двухвековой опыт противостояния латинству и унии в новых условиях, когда Православие превратилось в господствующее вероисповедание, оказался невостребованным, и они либо самораспустились, как, например, Виленское Свято-Духовское православное братство, либо продолжили существование в виде пассивных приходских сообществ. Также были закрыты 14 древних монастырей, в которых проживало слишком мало монахов. Они не отвечали требованиям, предъявлявшимся синодальной системой к обителям, и были превращены в приходские церкви. Их заслуги в сохранении на землях Великого Княжества Литовского немногочисленных анклавов православного населения не учитывались. Значительной трансформации подверглись богослужение и древние церковные традиции. Они были постепенно унифицированы с синодальными образцами. Все это наложило отпечаток на специфику религиозно-культурной жизни православной части белорусского народа в последней четверти XVIII – первой трети XIX в. В современной историографии это явление оценивается негативно. В то же время, очевидно, что ко второй половине XVIII в. белорусско-украинская часть Русской Православной Церкви оказалась настолько ослаблена борьбой за выживание, что отстоять свою самобытность в процессе слияния с российской частью Русской Церкви в сложнейших обстоятельствах той эпохи она не могла.
В 1796–1803 гг., воспользовавшись благоволением императора Павла I к католичеству, тем, что униаты этим монархом были подчинены власти митрополита латинского обряда, а также либеральным настроением его преемника императора Александра І, считавшего Белоруссию польской провинцией, польское латинское духовенство постаралось взять реванш за разгром униатской церкви в последние годы правления императрицы Екатерины II. Ксендзами при поддержке помещиков-католиков, использовавших свое большое влияние на крестьян, была развернута компания по переводу белорусских униатов в костелы. Использовались не только уговоры и призывы. Латинские духовенство и шляхта не гнушались угрозами и обманом, среди униатов распространяли всякого рода пугающие слухи. Использовались и подлоги: фабриковались фальшивые указы российского правительства, якобы разрешающие свободный переход униатов в латинский обряд. В результате только в 1803 г. не менее 200 000 униатов оставили унию и оказались в костелах. Всего же в границах Российской империи за несколько лет в латинский обряд перешло до 1 000 000 греко-католиков. Движение униатов в латинство затронуло некоторую часть белорусов, формально присоединившихся к Православию при Екатерине II. О масштабах этого явления говорить в настоящее время трудно, но по свидетельству современников в западных районах современной Белоруссии в начале XIX в. можно было наблюдать заброшенные православные церкви, прихожане которых перешли в местные костелы.
Непоследовательность конфессиональной политики российских монархов, вытекающая из этого нестабильность конфессиональной ситуации в крае, вели к религиозной конфронтации, к противостоянию католиков и православных. В то же время, несмотря на явное желание православной иерархии и духовенства вернуть белорусов-униатов в лоно Восточной Церкви, православная миссия среди них не была развернута. Дело в том, что по законодательству Российской империи «вероисповедание рассматривалось в качестве главного отличительного признака наций, этносов и этнических групп». Согласно такому подходу, белорусские униаты, будучи католиками восточного обряда, относились к полякам-католикам, независимо от их реальной этнической принадлежности. Русская Православная Церковь, подчиненная в ту эпоху политическим интересам империи и действовавшая в рамках имперского законодательства, миссию среди поляков-католиков не проводила, что автоматически распространялось и на белорусов-униатов. Поэтому межконфессиональное напряжение между православными и католиками в Белоруссии в первые десятилетия XIX в. проявлялось в случаях как православного, так и католического прозелитизма, во взаимных жалобах в правительственные инстанции на разного рода обиды, в попытках отсудить в свою пользу различное церковное имущество. Правительства императоров Павла I и Александра I старались соблюсти в этом противостоянии интересы обеих сторон, не становясь безоговорочно на сторону Православной Церкви, что вело лишь к накоплению враждебности между православным и католическим духовенством.