Тяжёлые ворота на входе со скрежетом отворились, выпуская «Джип» Журбы на пустынное шоссе. Микроавтобус «Росгвардии», вместивший силовиков и добровольцев, выехал следом.
Под колёсами то и дело похрустывали гильзы. Ночка выдалась жаркой. Несколько покойников валялись у ворот, раззявив гнилые рты. Вокруг уже сгрудилось вороньё.
Птицы хищно защёлкали клювами, отгоняя людей.
- Совсем охамели… – Нахмурился Иванов, разглядывая откормленных, непуганых ворон. – Какие огромные…
Контрактник с КПП, брезгливо морщась, оттащил тела в сторону, пропуская технику.
Недовольные птицы, вереща на все лады спикировали вниз, но сержант достал пистолет и выстрелил в воздух. Стая стремительно разлетелась, хлопая крыльями.
- Обратили внимание? – Отметил майор. – Они чувствуют себя хозяевами… Падальщики. Везде… Скоро это станет проблемой.
- Естественных хищников почти не осталось, - покачал головой Чумаков. – Ещё в ПВР, выезжая в город, мы совсем не видели кошек… Погибли или попрятались… Может, мигрировали. Голубей, кстати, тоже нет. Вот и пирует вороньё…
На проводах ЛЭП расположилась стайка галок. Но они не решались приблизиться к воротам. Возможно, птицы просто не ели мяса. И всё же, их огромные, чёрные стаи выглядели зловеще.
Пара мертвецов ринулись наперерез машине, но Журба без сожаления сбил их. Раздался влажный треск, и вслед за колёсами потянулась бурая полоса.
- Прям дорожная разметка. – Сдавленно хмыкнул Иванов, оборачиваясь назад.
- Не отвлекайся, - одёрнул Степанов «росгвардейца». Его рука покоилась на цевье новёхонькой штурмовой винтовки. Изредка он поглаживал оружие. И это приносило успокоение, хоть на какое-то время. – А то пропустим что-то важное.
- Вы сегодня – сам не свой, - покачал головой Вадим.
Он внимательно оглядел улицу, пока не заметил, наконец, выезд к воротам школы.
- А, давай уже, на «ты», - сморщился Степанов. – В бою тоже «выкать» будешь? Мне и Журбы хватает.
- Это я от уважения, - пробубнил «омоновец», выкручивая руль. «Джип» плавно съехал на обочину и припарковался у металлического забора.
Типичный, кованный частокол с декоративными «шишечками». За оградой переминается пара мёртвых подростков. Взгляд мутный, под ноги - будто не слышат рёва моторов. Костлявые ручонки вцепились в прутки.
- Они примёрзли? – Прищурился Вадим. – Ну точно… И потеряли интерес.
- Берегут энергию. – Глубоко вдохнул «чекист». Его бледное, скуластое лицо приняло умиротворённое выражение.
- Медитируете? – Улыбнулся Чумаков.
- Да, и тебе советую, - кивнул майор, не открывая глаз. – Постоим в тишине минут пять. Надо подумать.
Устроившись поудобнее, Чумаков попытался расслабиться.
Журба заглушил мотор и осмотрелся по сторонам. Бурые пятна на серой бетонной плитке уходят за угол школы. По двору разбросан мусор: макулатура, вещи.
Одинокий кроссовок надет на загогулину перил, а его хозяин сидит на крыльце. В руке, как ни странно, нога. Похоже, своя, собственная. Он медленно отрывает куски плоти, и они исчезают во рту. Челюсти работают медленно. А куда спешить, если ты умер? Станция – «конечная». Можно расслабиться.
Тетради, вмёрзшие в грязь, детские рюкзачки, осколки пластмассы – ровный слой артефактов из прошлой жизни покрывает пришкольный двор. Налетевший из ниоткуда шквал растрепал страницы журнала, и они зашелестели, заставляя капитана вздрогнуть.
Парочка за забором всё же заметила «Джип» и теперь таращилась в глаза Вадиму, как старому знакомому. Чумакова передёрнуло от отвращения.
Хрупкая девица, лет шестнадцати, захрипела, и в уголке её рта надулся чёрный пузырь. Губы мертвячки отчётливо поползли вверх, словно челюсть сжало конвульсией – настолько вымученно и неестественно это выглядело. Но Чумаков был готов поклясться, что ему не померещилось. Девица улыбалась, как умела. И от этого капитана прошиб озноб.
- Таааак, - вздохнул Чумаков, вспоминая свой яркий «трип» при зачистке больницы. – Что там делать надо? Как дышать?
- Да ладно, Вадик, не кипиши. Она просто скалится, - сглотнул Иванов, не веря своим глазам. – Это гниляки, а не «шустрые». Они эмоций не имеют. Им мозги горячкой пожгло…
***
- Высокий, - прогудел хозяйственный Журба. Его огромная ручища пошатала секцию забора. – И залит на совесть… Но шустрые всё равно перелезут. Метр-семьдесят, да с «поперечинами» – выглядит как приглашение на обед. Вы уверены, что оно нам нужно? Так себе, убежище.
- Выбирать пока не приходится, - нахмурился майор, поправляя разгрузку. – Раз подписались в рейд, нужно закрыть долги. Но мы ещё потолкуем со Светланой Палной насчёт того здания на отшибе. Уверен, она не откажет. Ведь всё это, - обвёл он руками просторный пришкольный двор, и мертвецы за забором задохнулись от оживления, - лишь предлог. Прелюдия к настоящим договорённостям.
У калитки перетаптывалась пара трухлявых зомби. Давно бродят, плохо едят. Тонкая, желтоватая, как пергамент, кожа совсем высохла и пошла кое-где чёрными трещинами.
- Не стреляем – привлечем внимание раньше времени, - отдал приказ майор, вылезая из машины. Он огляделся вокруг, и не заметил опасности. - Попрятались. Выжидают.
Тусклое ноябрьское солнце отразилось в ледяной корке. Зомби заторможено уставились на Степанова, и тот скорчил страшную рожу ближайшему из них. Худой очкарик звонко щёлкнул челюстью, но стопа его намертво вмёрзла в грязь. Покачнувшись, он схватился за своего «товарища», и тот недовольно заворчал, отстраняясь к забору.
- Какой ты мерзкий, аж с души воротит, - сморщился «чекист». – Похож на Гарика и пахнешь соответственно. – Сплюнул он.
- Ну и отведите душу, - ухмыльнулся Журба. Острое лезвие «омоновца» с хрустом пробило глазницу ближайшего мертвеца. Обвалившись в ледяное крошево, он уставился в небо единственным целым глазом.
Сбив очки с трупа, Степанов толкнул его на землю. И пока Журба придерживал барахтающегося зомби, из автобуса высыпали вооружённые добровольцы.
Возня у калитки всё же привлекла внимание «местных». Из-за угла вырулил обледенелый мертвец - синюшный до прозрачности. Ровно половина башки выглядела сносно, но вот другую её часть срезало чем-то острым, причём напрочь. Теперь мозг, подёрнутый инеем, торчал наружу.
- Запустил ты себя, дружок… - Почуял азарт майор, преграждая зомби дорогу к машинам.
Вогнав лезвие в голову трупу, Степанов провернул его с хрустом, и тут же расхохотался, абсолютно как маньяк.
- Замёрз… Смотрите-ка. А это наш шанс – пережить зиму с минимальными потерями. Да они еле двигаются! Мозг, как щербет… Сейчас морозы ударят, и посмотрим, на чьей стороне Мать-Природа.
- Я думал, Вы с катушек съехали, - покрутил у виска Журба. – Не пугайте больше так.
***
Открыв ворота настежь, Иванов впустил машины на территорию школы.
- Тишина. – Размял затёкшее плечо майор. – Значит, в подвале будет жесть.
- Несколько трупов, скорчились у крыльца, - указал пальцем «росгвардеец». – Парочка смотрит из подвала. Да вооон, там, на втором этаже – подозрительно мельтешат… Думаю, это «живчики».
Серый, с замком наперевес, перекрыл основные ворота. С калиткой решили не заморачиваться - заперли на шпингалет. Низкая створка с огромным зазором от земли так и приглашала на пир изголодавшихся по человечине «местных».
- Плохо. – Резюмировал майор. – Сейчас начнётся «концерт», и к школе сбегутся страждущие… Придётся отстреливаться. Вообще не понятно, что тут происходит во дворах. Трупы стали хитрыми… По одиночке не подставляются. А вот соберётся стая в пятьдесят-сто голов, и что с ними делать?
- Автобусом путь перекрыть, и дело с концом, - заключил «партизан», проверяя калитку. – Пускай попрыгают вдоль забора.
Полковник Захаров прогулялся у школы, оценивая обстановку.
- Опять чёртовы птицы, - указал он пальцем. – Так и летают за нами, ищут, чем поживиться…
- Ваша позиция, - на козырьке у крыльца. – Уточнил Степанов. – На случай, если наши «друзья» устроят побег. В усиление дам Бехтерева, он прикроет. - Плечистый, статный блондин в городском камуфляже коротко кивнул, обозначая согласие. - Только по птицам не шмаляйте.
- Что я, мальчик, по-твоему? – Оскорбился Захаров.
- Ваши сектора – по обе стороны от крыльца. – Продолжил майор.
- Нихрена не видать, сплошные кусты, - прищурил полковник подбитый глаз. Настроение его слегка ухудшилось, ведь он не привык отсиживаться на скамье запасных.
– Михалыч, ты ж инструктор по стрельбе! Белке в ушко попадёшь с двадцати метров. Чего прибедняешься? Не дрейфи! – Поддержал его Серый.
- Зайдёте, когда почистим первый этаж. А пока поскучайте у входа. – Нахмурился майор, присматриваясь к навязчивому мельтешению в тамбуре школы. – Как черти скачут. Не к добру.
Окна «предбанника» закрывали кованные решётки. Внутри грязными тряпками обвисла тюль. Но Чумаков хорошо рассмотрел заострённое, девичье личико. Мертвячка пристально наблюдала за группой, не опасаясь получить пулю. Тварь понимала, что их разделяют окно и расстояние. А значит, можно получше изучить врагов.
Прищурив миндалевидные, чуть выпуклые глаза, она улыбнулась Чумакову. Второй раз за день холодок пробежал по спине Вадима.
- Оп, а вот и «тихая», - взяв девицу в прицел, Журба рассмотрел её острые, мелкие зубки, похожие на резцы грызуна. – Похоже, мутант нового поколения, - покачал головой он. – Снимаю?
- Да бесполезно, - навёл оптику Степанов. – Только стёкла побьём. А там, как знаешь…
Повинуясь словам майора, рука Вадима дрогнула – он прожал спусковой крючок с ноткой облегчения. Медлить не было сил. Его буквально колотило от близости твари. Глухой хлопок наполнил двор, и небо окрасилось в чёрный – огромная стая ворон поднялась в воздух. Неистовый галдёж наполнил проулок, вызывая у Чумакова смутное ощущение паники.
Аккуратное отверстие в окне разошлось трещинами, и стекло со звоном обвалилось. Но «тихой» уже и след простыл.
- Давай, Вадим, дыши, как я учил. – Потрепал капитана по плечу Степанов. – Медленно, глубоко. Не поддавайся. Ты сильнее её и хитрее. Ей до тебя ещё эволюционировать, как до Китая на корточках. – Смешок майора взорвал сознание Чумакова. Он вернулся в реальность, и ком в горле растаял, пропуская кислород в бронхи. – Вдох, выдох, - мерно декламировал «чекист», как заправский гипнотизёр.
Продышавшись как следует, Чумаков наконец, почувствовал себя спокойно. В висках перестало стучать, а щёки, впалые и бледные налились румянцем.
- Они плохо на меня действуют, - покачал головой капитан. – Может, мне остаться? Подведу же всех, как в прошлый раз…
- Всю жизнь бегать от «тихих» - тоже не вариант. – Укорил Чумакова Степанов. – Скоро их будет больше, и все они прокачаются так, что нам и не снилось. Ты слышал, что сказал «хорёк». Воспитывай устойчивость, через «не могу». А мы прикроем.
- Надо идти, - вскинув винтовку, Иванов подстрелил безногого зомби у входа. – А то соберём гостей…
Журба снял засов с дверей, и оттуда мгновенно вывалилась девочка-подросток. В крови с головы до ног, с мутными бельмами вместо глаз.
Её одежда и волосы слиплись в «картонку» и теперь неприятно хрустели при каждом движении. Клацая челюстями, она подбежала к «омоновцу» и попыталась вцепиться ему в лицо. Но тот заранее опустил щиток на тактическом шлеме. Ударившись лбом в толстую пластмассу, тварь зарычала.
- Да щщас тебе, - выругался великан, отталкивая мертвячку. Гулкий выстрел, и девица завалилась навзничь, расплескав содержимое черепа вдоль порога.
Вслед за школьницей показался мужчина с окладистой бородой. Серый, с покусанным лбом, похожий на баска. Из уха «дровосека» торчал кусок указки. Раскачиваясь в такт шагам, деревяшка мерно постукивала о пуговицы на плече, но почему-то не выпадала.
- Отвратительно, - констатировал Чумаков.
Выстрелив в упор, Журба заглянул за дверь.
- Чисто, - прогудел он. – Заходим.
***
Хруст стекла под протекторами, мерный и приглушенный; запахи, цвета – всё смешалось для Вадима, когда он переступил порог. Невидимая черта пролегла между внешним миром и новым домом «тихой». Он ощущал её. Понимал, что она за ним следит. Предугадывает каждый шаг.
«Это паранойя, - убеждал себя Чумаков. - Телепатии не существует».
Первая четвёрка зашла в школу налегке. В холле их встретила разруха, словно мебель крушило небольшое племя папуасов. В центре, прямо на плиточном полу разложено кострище. Потолок закопчён. Занавески чёрной кучей свалены у лавок.
А запах такой, что Журба приподнял щиток и шумно отдышался в локоть.
- Фуф, - икнул он, сдерживая позыв. – Как общественный сортир, в котором кто-то умер…
Чумаков огляделся по сторонам, и ткнул майора локтем:
- Глядите.
В темноте холла, под вешалками раздевалки валялся обглоданный костяк. Ещё относительно свежий. Похоже, им питались несколько дней, а потом бросили.
- Как вы думаете, что это? - Указал майор на кострище. – Думаете, тут есть живые?
- Вряд ли. – Присел на корточки Чумаков. Присмотрелся. – Свежее.
- А тут что? - Прошептал Журба, разгребая подошвой угли. – Однако… - нахмурился великан, извлекая из золы хороший шматок мяса. – И как это понимать?
Входная дверь скрипнула, и Вадим резко вскинул ружьё. Нервы капитана шалили. В щель показалось плечо с форменной нашивкой «Росгвардии». А потом и весь человек.
- Сержант Нетреба, - представился он шёпотом. - Наши экипировались и готовы выдвинуться к вам.
- Отлично, - ответ Степанова резанул Вадиму слух, и тот болезненно сморщился. Голова снова заныла. Как и в тот памятный день, когда он впервые увидел «тихого».
Не давая туману разлиться, капитан глубоко вдохнул и вернулся в настоящий момент. Снова почувствовал удушающий запах падали и костра. Прошёлся по звонкой плитке, размазывая сажу.
Та странная «тихая» никак не шла у него из головы. Красивая, бледная девчонка, совсем не похожая на классического зомби. Было в ней что-то неуловимое… и оно смущало Вадика. Капитан боялся «мертвячку», но никак не мог сформулировать даже для себя, что конкретно его напугало. Возможно, улыбка? По-людски осознанная, расслабленная. Наполненная скрытым смыслом.
***
- Пока вторая и третья штурмовые группы зачищают верхние этажи, мы пошарим тут, - отдал приказ майор. - Будьте бдительны. Что-то здесь не чисто. И не забудьте про образцы тканей для ЦКЗ. Светлана Пална хочет проверить «шустрых» на генетические аномалии. Кладём их только в контейнеры с хладагентом.
- Да помним мы, - закусил губу Нетреба. - Не дебилы же.
- Вот, и я так сказал, - подмигнул майор.
Когда боевые четвёрки разбрелись по своим секторам, Степанов оставил в холле пару часовых.
- Если случится «массовый исход», не геройствуйте, - прищурился он. - Жизнь дороже. Стреляем только в единичных тварей. А так, валите на улицу, под прикрытие ребят, и не выёживайтесь.
- Принято, - протянул высокий «партизан» в городском камуфляже.
***
Несколько минут спустя, Вадим обнаружил себя в кабинете директора. Тряхнул головой, огляделся. И понял, что не помнит, как тут очутился.
- Поздравляю, та деваха тебя захомутала. - Вытаращил глаза Степанов. - Какой ты, всё же морально неустойчивый. А как же Варя? - Усмехнулся он, взвешивая рукой уродливое факсимиле в виде бронзового бюста.
Чумаков удивлённо огляделся - кабинет директора выглядел богато. Дорогая мягкая мебель, дубовый стол в обрамлении перетянутых бархатом стульев. Странные сувениры с претензией на вычурность. Огромный стеллаж с книгами в дорогом переплёте.
- Это закрытая школа, - поставил майор бюст. - Директриса - сволочь ещё та. Знаю её лично. Кстати, где она? Как думаешь? - Улыбнулся он Вадику, выходя из кабинета.
- Алё, гараж! - Пощелкал пальцами Иванов, заставляя Вадима моргнуть. - Земля вызывает Чумакова.
- Вадик, - передразнил Степанов строго родителя. - Дышать не забывай. Ровно размеренно, выдох через рот. И всё будет «ок». Не «вываливайся» из настоящего в праздные думки. В этом твоя проблема! Что жизнь идет не вокруг тебя, а в твоей голове. Концентрируйся на деталях, запахах… - осёкся майор. - Хотя, на запахах - в меньшей степени. В общем, ты понял.
- Воняет, - пожаловался Журба, выходя в коридор.
И наткнувшись на костяк в проходе, выругался матом.
- Ммм, нам подарок принесли, - вскинул винтовку «чекист». – Вкусняшка.
Плавно переступая по плитке, он заглянул за угол - ничего. Лишь колодцы под окнами журчат талой водой.
- А тварь куда делась? Вы её слышали? – Поёжился Журба.
- Даже не пытайся анализировать, просто смотри в оба, - посоветовал ему майор.
***
В одном из кабинетов «продлёнки», на группу напала «училка» музыки. Всклокоченная, с окровавленным ртом, она едва не проткнула смычком Иванову глаз.
Сначала в классе царила тишина. Зашторенные окна создавали приятный полумрак. Относительный порядок. Никакой кровищи и кишок – всё чинно, даже слишком для школы, полной дохлых тварей.
Но когда Иванов с Журбой развернулись назад, из гардероба на них вывалилась разъярённая фурия. В тонких пальцах зажата скрипка. Бровь рассечена. Шифоновая юбка оборвана, по самое «некуда», худые, узловатые ноги покрыли синяки.
Заголосив на одной ноте, тётка ударилась в «омоновца», изображая корриду. Но тот даже не пошатнулся.
Тогда она сменила тактику. Шарахнув инструментом в лицо Журбы, «шустрая» вцепилась ему в шею и повисла на великане вереща, как обезьяна.
Так они и кружились по классу, сбивая парты. Тётка – голосит. «Омоновец» - кряхтит, пытаясь стряхнуть цепкую тварь.
Стрелять в парочку - вообще не вариант. Можно задеть напарника. Поэтому Иванов принял «соломоново» решение - оторвать надоедливую дамочку от друга, выкинуть в коридор, а уж там с ней расправиться.
Навалившись сзади, «росгвардеец» сгрёб в охапку всклокоченную тетку, заломав ей руку. Но та с неистовой силой лягнула его каблуком в колено.
Взвыв от досады, он схватил её за волосы, буквально наматывая жёсткие «кучеряшки» себе на кулак. Но тварь рванула головой с такой силой, что часть волос осталась в руке Иванова.
Развернувшись, жестом факира тётка выудила смычок… и остервенело заорудовала им, как заправский мушкетёр.
Получив пару болезненных тычков в лицо, «росгвардеец» припечатал «шуструю» к доске, и та заболтала ногами в воздухе, как механическая кукла.
На крики прибежал Степанов и, увидев картину, гулко заржал:
- Бей, не жалей. Александрина Юрьевна заслужила каждый удар…
От души долбанув тётку лбом о доску, «Росгвардеец» зажал её всклокоченную голову, пока та колотилась в хрипящем крике.
Журба уже занёс пистолет, как вдруг майор перехватил его руку:
- Дай, я. Всегда мечтал это сделать.
Раздался выстрел, и «шустрая» осела на пол грудой тряпья.
- Что это было? – Протёр глаза Иванов.
- А я тебе говорил: опусти «забрало», рыцарь. – Нервно захихикав, Журба опёрся на парту, переводя дух. – Вот это женщина!
- Вы здесь учились? - Догадался Чумаков, рассматривая заострённое, немного гротескное лицо тётки.
- Ага. – Кивнул майор. - Тогда эта «клоака» ещё была общеобразовательной… К слову, «музычка» обеспечила мне единственную тройку в аттестате. Шикарный день. Он начинает мне нравиться, - вдохнул полной грудью Степанов. – Осталось завалить директрису... Босс падёт, и считайте, уровень пройден.