Так вот, о чем я?
В этот день меня разбудил стук в дверь.
Я сразу открыл, не ожидая никакого подвоха. На пороге стоял новый посыльный от Великого Ывзиря. Кажется, я уже упоминал, что все они были на одно лицо, словно вылеплены из сверхпрочной глины по определенному шаблону.
Он произнес только одну фразу:
- Готовьтесь к неприятностям.
Кажется, я и правда слишком увлекся воображаемыми путешествиями и дальними мысленными полетами. Возможно, так оно и есть. Я видел нити, свисающие с облаков, и ощущал на лице нежное прикосновение кристаллических ураганов. Но воображаемые странствия, они же странствия перевернутые вверх тормашками, всегда бывают очень далеки от реальности.
Восьмой елень. День фосфорной соли
Фосфорная соль – прекрасное вещество, почти столь же незаменимое и редкое, как, например, микроскоп или логарифмическая линейка. Именно с помощью фосфорной соли, которая, строго говоря, не является ни наркотиком, ни лекарством, ни каким-либо еще химическим веществом, - это лишь наполовину реальная субстанция, хоть она и материальна, и ее можно пощупать, и подержать в руках, и повертеть на кончике своего левого клюва, но лишь в том случае, если вы не очень восприимчивы к запахам (ее аромат настолько крепкий, что можно потерять сознание) – именно с помощью фосфорной соли игуаны, как правило, осуществляют свои медитативные полеты.
Девятый елень. День людей, посаженных в птичьи клетки
Их можно было увидеть на перекрестке, где особенно часто и с непредсказуемой легкостью меняется погода – даже те игуаны, что не были метеозависимы, не успевали к этому привыкнуть.
Там, на перекрёстке, вглядываясь в их хорошо пропеченные пасмурные лица, я всё думал о том, как, должно быть, сложно привыкнуть к этим неизбежным погодным переменам. Но люди вынуждены были приспосабливаться. Часто они сидели в птичьих клетках под проливным дождем, чирикая о чем-то на своем несложном языке, который я со временем научился хорошо понимать. Мне всегда легко давались языки.
И вот, когда уже мог ясно понимать, я стал иногда их слушать. Всё же люди – до крайности непохожие на игуан создания. Они всегда, еще с тех времен, когда я увлекался их литературой, казались мне интересными. Они будили вдохновение - все эти цепи и замки на клетках, разговоры об их человеческой родине… А порой и они говорили и о Стрекодельфии – кое-кто из них, возможно, удосужился побывать и там. Во всяком случае, название этой местности всплывало в разговорах. Всегда любопытно послушать кого-то, кто изрядно отличается от тебя самого. Например, поговорить с представителями царства камней, с кристаллами и... с людьми тоже.
Один старик из человечьего отряда рассказал мне о великом переселении народов с острова на остров. Переселении, которое могло осуществиться лишь при помощи дирижаблей – тех, что так похожи на наши. Старик говорил убедительно. У меня не было причин ему не верить.
Дескать, случались у них там, внутри человеческой империи, времена, когда это переселение с острова на остров являлось для них главным делом. И вот, слушая его, старого пленника скучной прочной клетки, увешанной запотевшими бубенцами, я пытался представить себе и эти острова, и переселение. Со скарбом, свисающими с краев неуклюжих небесных повозок хрупкими цветами и веревочными лесенками, и фонарями, и навигационными приборами, и декоративными украшениями в форме свернутых в узенькие трубочки бумажных писем. Многое можно было вообразить, но еще лучше было слушать.
А что я не очень мог себе представить, так это ощущение полёта – игуана ведь не может достаточно достоверно представить полёт.
При полетах мы обычно пользуемся вспомогательными средствами как химического, так и механического происхождения.
Люди, сидящие в птичьих клетках, оказались довольно словоохотливы, и я многое узнал от них про мир воздушных островов. По всему выходило, что воздушные острова расположены достаточно далеко от города Игуаны. И всё же, согласно словам старика, добраться туда было вполне реально.
Нельзя тут умолчать вот еще о чём. Я слышал об этом мире не только от узников птичьих клеток, но и от Туркиуса, и еще от Марципаны – ничего удивительно, ведь их обоих привлекало всё необычное.