Наталья Михайловна сидела в плетеном кресле на балконе и наслаждалась теплым солнечным днем. Она обожала такие дни, окутанные маревом блаженства, спокойствия, нирваны. Возможностью выкурить сигарету и прикрыв глаза, медленно выдохнуть кольцами дым. Такое действо происходило только в те моменты, когда готовился очередной план жизни. А размышлять было над чем.
Старость неумолимо приближалась к Наташеньке, всегда энергичной, живой, сильной. Но, морщины беспрепятственно бороздили кожу ее лица, она отвисала и утончалась все больше, несмотря на лучшие дорогие кремы. Зеркало безжалостно напоминало об этом каждое утро.Старость уже подошла слишком близко, шумно дышала в спину. Чувствовалось, что скоро она будет стучаться в закрытые двери этой квартиры своей костлявой рукой.
Наталье Михайловне шел семьдесят пятый год. Этот почтенный возраст навевал грусть, волнение в груди и приближающийся страх неизбежности.
Все в ее жизни всегда шло строго по намеченному плану, выстроенному ей самой, с особой точностью, на годы вперед. Она была жутким консерватором и терпеть не могла, когда в ее жизнь бесцеремонно врывались чьи то ненужные советы, аргументы, наставления, или загребущие руки. Поэтому она отсекала от себя всех лишних людей, ни разу не была замужем, хотя романы имела. Но только такие романы, которые были нужны ей. Даже своих сестер: старшую Катю и младшую Зину, она просто стерла из своей жизни безжалостно и бесповоротно, когда они стали слишком назойливо наседать на нее с замужеством, ненужными знакомствами, сватовством, и бесконечными просьбами. Ну, не хотела она их видеть, не хотела замуж, не хотела общаться, не хотела занимать денег. Помня пословицу: хочешь иметь врагов, займи денег. В ее планы не входили также и дети. Так она говорила сестрам.
На самом же деле у нее был очень близкий человек, отрада ее души, услада сердца, о котором приходилось молчать. Она была влюблена в него по уши, встречалась с ним больше года и была счастлива лишь тем, что он появлялся у нее раз в неделю, общался вечером два – три часа, обнимал, дарил подарки. Наконец, она забеременела. Но вместо радости и ликования наткнулась на стену безразличия, предательства и цинизма. Ему не нужен был ребенок, ее ребенок! Это стало страшным ударом. Она так психовала, нервничала, кричала, ругалась, что в итоге потеряла самую большую драгоценность в жизни. Больше детей иметь она не могла. В ее сознании лопнули струны доверия и любви к людям. Эта тяжелая правда тяготила ее сознание, жгла сердце и она вытравливала острую боль в душе, отстраняя близких людей, бередящих незаживающую рану. Да и завидовали сестры ее устроенной богатой, как они считали, жизни. Их бесцеремонность выводила ее из себя.
У старшей сестры, которая умерла два года назад, были два сына Максим и Михаил. Оба они унаследовали от матери жадность и вопиющую беспардонность хватать руками все, что плохо лежит. Они умудрялись находить применение разным вещам, попадающим им на пути, которые, казалось - бы уже ни кому никогда не будут нужны. Во всяком случае, даже ржавый гвоздь в их хозяйстве был при деле. Если посмотреть с другой стороны: может это и есть настоящий, хороший хозяин?
Младшая сестра вырастила двух дочерей: Женечку и Танечку. Какими были они, Наталья Михайловна только предполагала. Да и какая разница, других родственников все равно не найти.
- Будь, что будет, - решила она и отправила им всем письма, в которых слезно описала, что находиться в плачевном состоянии и уповает на их добропорядочность и сердечность. Может быть, найдется в их жизни маленькое местечко для старой тетушки, которой отпущено совсем немного времени в этом бренном мире, дожить которое она страстно желает в кругу родных и любящих родственников.
Михаил откликнулся быстро, хотел позвонить в квартиру, но увидел, что дверь приоткрыта и вошел в нее без стука. Жалкий на вид коридор, встретил его кипами старых газет, перетянутых бечевкой, беспорядочно брошенных друг на друга. Ободранные стены, запах плесени и испорченных продуктов, бил в нос густым ароматом. Убогость была во всем. В комнате, на кровати лежала старая женщина. Растрепанные волосы придавали ей ужасный вид. Он осмотрел комнату от пола до потолка и горестно вздохнул:
- Да, уж, наследство! И врагу не пожелаешь. – Тут взгляд его упал на стоящий в углу ковер. Он был весьма не плох. Можно сказать новый, да и расцветка приятная. размер большой, скорее всего два на три. Быстро сориентировавшись, он пробрался через стопки журналов и книг в угол, подхватил его и вынес на площадку, ковер был тяжелый, но мужчину это не остановило. Водрузив его на плечо, он торопился снести вниз свой нежданный груз. Там он загнул рулон пополам и впихнул в багажник машины, наклонив вперед заднюю спинку сиденья. Аккуратно прикрыл тряпкой и вернулся в квартиру. На втором этаже его догнал Максим, двоюродный брат.
- Здорово, братуха! Ты уже здесь. Ну, что там. Видел ее?
- Здорово! Вот мусор выношу. Склад, а не квартира. Пройти негде.
Увидев убогость внутреннего убранства, Максим быстро понял, кроме стен и макулатуры, брать нечего:
- Фу ты, ну ты. Я думал: тут что- то путное, а это мне ни к чему. Много за нее не возьмешь, а ремонт делать - смысла нет, дом старый. Кто тут жить согласиться? Ты как хочешь, а я тетку к себе брать не буду.
Они курили на площадке, когда к ним присоединились две двоюродные сестры Женя и Таня с шестилетним Павликом.
- Привет, вот и все в сборе. – Сказали они, проходя в квартиру.
- Сдать ее в стардом и дело с концом. – Настаивал Михаил, следуя за всеми. – Там присмотр, какой ни какой. А кто с ней здесь будет возиться? Моя Ольга и на порог ее не пустит. Да, и, в конце концов, кто она нам такая. Тетка.
- Говорите тише. Услышит. – Сказала Таня. Она доставала из сумки термос с супчиком и булочки. – Пойду хоть покормлю ее.
- Иди, иди. Мать Тереза, - проговорил ей вслед Максим. – Сколько ее знаю, все время всех жалеет.
- Да она уже одной ногой в могиле. И спит к тому же. – Сказала Женя. – Вот счастье свалилось на голову! Что теперь делать? Честно, мне некогда за ней ухаживать. Я пойду, мальчики. – И, помахав рукой, убежала.
- Видишь? Некогда ей.
- Ты думай, что с квартирой делать? Так ее продать? Мелочь получим. А в ремонт вкладываться надо, да и место, скажем не ахти. Люди с деньгами здесь жить не захотят. А без денег, кто возьмет?
- А пансион в стардоме сколько будет стоить?
- Мы можем ее пенсию отдать им. – Эмоционально говорил Максим. – О, смотри, подстаканники. Серебряные! - Заключил он.
- Дай глянуть, - протянул руку брат.- Как они еще тут задержались?
- Один тебе, один мне, идет?
- Согласен! – ответил Михаил.
Таня кормила тетушку в комнате. Она еле открывала рот и глотала свежий бульончик. С кухни доносился разговор, все было прекрасно слышно. По щеке текла слеза. Павлик держал бабулю за руку и уговаривал ее:
- Бабушка, не плачь. Мы тебя не дадим в обиду. У нас тебе будет хорошо. Я тебе все свои игрушки дам. Вот увидишь, какие они хорошие, даже зайчик есть. А какая у нас Жулька голосистая. Тебе понравиться.
Таня жила в деревне одна. Семь лет назад, ей пришлось ухаживать за больной матерью. В этот момент она поняла, что беременна Павликом. Беременность долгожданная и тяжелая, а тут такие передряги. Мужу быстро надоели ее каждодневные поездки за город, и он поставил условие:
- В деревне жить я не намерен, везти тещу в город тоже, а если ты уедешь к матери, то домой можешь не возвращаться.- На самом деле это был просто повод для того, чтобы избавиться от надоевшей женушки. Милый Леша уже давно имел на стороне новую зазнобушку помоложе и городскую, не в пример своей жене, деревенщине. Они не скрывались, встречаясь на территории Алексея. Соседи с неподдельным интересом, молчаливо наблюдали за развитием событий, но как всегда, жена узнала об этом самой последней.
Бедная женщина разрывалась, как могла, а потом решила, что за двумя зайцами угнаться не сможет и осталась у матери. Сердце у нее было доброе, мать она любила и жалела, вот помочь не смогла. После похорон вернулась в город с сыном, только в квартиру не попала, ключи к замку не подошли. Она терпеливо ждала мужа с работы домой, а вечером узнала, что муж привел к себе другую женщину, а с Таней намерен развестись, так как она недостойна его любви и внимания.
- Все соседи знают и подтвердят, что ты бросила меня одного, сбежала с любовником, да еще и приблудного ребенка за моего выдать хочешь!
Такого разговора Таня даже во сне представить не могла.
Пришлось согласиться на развод и остаться в доме матери, другого- то жилья не было. Да и за половину этого, Женя, сестра, требовала с нее деньги. А где их взять?. Павлик подрастал. Она одна, крутилась, как белка в колесе. Хорошо, соседка добрая попалась, тетя Маша. И за Павликом смотрела и продуктами делилась.
Теперь вот Тетя Наташа. Что же делать?
В комнату вошли Михаил и Максим, они быстро шарили глазами по углам и увидели красивую вазу и светильник, заваленные среди разбросанных книг и журналов.
- А это что? Неплохо, - заключил Максим.
- Давай, брат, делиться, либо ваза, либо светильник. - Пробурчал в ответ Михаил.
Тетка протянула руку к углу и проговорила низким голосом:
- Ковер!
- Что она сказала? – Испуганно произнес Михаил.
- Ковер! – повторила тетка. Максим пожал плечами в непонимании.
- Вот, уже заговаривается. Ковры ей мерещатся, которых уже давно нет. Нету, тетя, нету! Были наверное, когда то давно. – Развеял все сомнения Михаил, пряча глаза. – Только в интернат для престарелых ее. Другого выхода нет. Может она завтра помрет? – Выдал он.
- Да, что же вы делаете? – Возмутилась Таня. – Разве можно так, при живом человеке. Совести у вас нет. Замолчите.
- А ты и бери ее, раз такая добренькая. – Быстро вставил Михаил. – А мы тут, квартирку продадим пока. Уж извини, тебе тетка с пенсией, а мы квартиру поделим между собой.
- Я думаю, что это, будет правильным решением. – Поддержал брата Максим.
- Кстати, так и быть, завтра, пришлю машину, чтобы ее к тебе перевезли. Помогу. Брать будешь здесь что нибудь?
- Нет? - зло ответила ему Татьяна.
- Ну и ладно. Пойдем брат, обговорим остальное. – И они покинули квартиру.
Таня плакала, ей было стыдно за своих родственников. Какой бы человек ни был, но говорить такие вещи в его присутствие, это кощунство.
- Ничего тетя Наташа, ты не бойся. Мы сегодня уедем, в твой родной дом. Там ты выросла, там и сил наберешься. Родные стены, они знаешь, как помогают. – Успокаивала она себя и тетю. - Ты сможешь встать?
- Могу, конечно. А ну, выгляни в окно: уехали они или нет?
Таня выглянула во двор. Машина Михаила выезжала со двора, а второй уже не было.
- Нет их.
- Быстро они все решили. Я думала, будет дольше. Наследники! Мишка то силен, ковер свистнул не глядя, и даже брату не признался. – Тетя встала с кровати, сняла с себя парик. Выудила под журналами пакет с вещами, переоделась, причесалась.
- Поехали Танюшка. Кстати, супчик чудесный. Готовить ты умеешь. А еще было бы неплохо посмотреть, как они будут продавать чужую квартиру. - Она задумалась на минуту.
Таня не понимала, что происходит. Но рассказ и доводы Натальи Михайловны, немного отрезвили ее затуманенную голову. Они взяли Павлика, и, закрыв чужую квартиру, передав ключи соседке, уехали в тетину квартиру. Настоящую. Законную.
Братья, попав впросак с чужим жильем, были жутко злы на тетку. Пытались звонить и скандалить. Но стойкость и выдержка тети быстро охладила их пыл наживы. Что и говорить интересную комедию смогла она разыграть с любителями чужого добра. Не зря тетя столько лет провела в драмкружке.
Павлик быстро подружился с веселой неунывающей бабушкой. Да и как можно не любить такого человека, по настоящему оценившего их честность и доброту, неподдельную заботу и внимание. Они замечательно провели отпущенное Наталье Михайловне время, во всяком случае девяносто пять лет она отпраздновала в тесном кругу самых близких людей. Даже бокал шампанского осушила за "долгие лета в прекрасном здравии".
Пусть у всех вас будут замечательные семьи, с теплым отношением друг к другу, пониманием и любовью.
Если вам понравилась история, поддержите автора лайками, репостами для вдохновения, или угостите печеньками 2202 2009 6871 8690 (сбербанк) буду рада любой вашей поддержке! Мне она так нужна! Благодарю! Всем удачи и больше улыбок. Помните, на вас смотрит весь мир, а счастье – рядом. Дарите его друзьям, знакомым, не жалейте. Его станет еще больше.