Муж, молча, поднялся, и поплёлся туда, куда указал доктор, не видя перед собой ничего, поэтому не удивительно, что проходя в дверной проём, он запнулся за некачественно прибитый линолеум и растянулся на полу во весь рост.
Я следовала за ним, но сделать ничего не могла. Моя душа рвалась на помощь. Поднять, помочь, утешить. Пока я металась, Сергей поднялся сам и вдруг замер, увидев перед собой скупо украшенную искусственную ёлку. Видимо от отчаяния, он бросился на колени перед ней и начал быстро-быстро просить о том, чтобы Бог вернул его семью. Рассказывал о том, как любит меня, как ждали малышку, как одному плохо в пустой квартире.
Мимо проходили люди, доктора, медсёстры. Сочувствующие женщины пересказывали друг другу его историю, качали головами, но никто не решался подойти.
- Ты ещё молодой, всё у тебя будет хорошо, а мёртвых не вернуть, - спустя полчаса, всё-таки попытался успокоить мужа, проходящий мимо пациент.
- Не надо мне другой семьи, - Сергей со злостью откинул руку утешавшего. Он горько глянул снизу вверх на мужчину. – Если не они, то и никто другой мне не нужен, - муж тяжело выдохнул, поднялся и пошёл дальше, а я смотрела вслед резко постаревшему молодому парню и не знала, что предпринять.
Душа рвалась на части. Одна хотела к дочери, другая – быть рядом с родным человеком. Мысли о том, чтобы начать свой путь за грань, меня больше не посещали. Нужно помочь мужу и дочери, - билась единственная мысль в голове. Но как?
Я плавно скользнула сквозь стену, решив вернуться в палату к дочери.
- Сейчас осмотрюсь, удостоверюсь, что с Викой всё в порядке, познакомлюсь с будущей мамочкой, а потом рвану к Сергею, ему я сейчас нужнее,- решила для себя и принялась искать палату с новорожденной.
Это оказалось не так просто, но пройдя сквозь ещё пару стен, я почувствовала знакомые эмоции. Даже и не знаю, как их описать. Я – призрак, не имеющий тела, а значит и нервных окончаний, почувствовала родное тепло.
Палата была одноместной, большой, с диваном и журнальным столиком возле него. Кроватью для роженицы и кювезом для малышей. На кровати, лицом к стене лежала женщина. Ребёнок в стеклянном кювезе кряхтел, пытался вывернуться из пелёнок, крутился и всем своим видом показывал, что ему не комфортно. Женщина не реагировала.
Я попыталась её рассмотреть, но никак не получалось. Женщина не двигалась и на зов ребёнка не откликалась.
Я забеспокоилась, облетая с разных сторон кровать, но ничем не могла помочь ни женщине, ни ребёнку. В итоге, я зависла под потолком, в тревоге и ожидании, что же будет дальше.
Ребёнок возился долго, кряхтел, а потом начал плакать. Но никто, никто не обращал на него внимания.
- Да что же это такое? Что с этой мамой не так? – я подлетела к ней, пытаясь разбудить или привлечь внимание. – Она хоть жива?
В это время в палату вошёл молодой мужчина. Высокий, стройный, такой властный, что от его взгляда даже мне захотелось вылететь в другую комнату. Чёрные волосы были немного удлинены и зачёсаны назад, карие глаза смотрели холодно и с прищуром.
- Элен, ребёнок плачет, почему ты не реагируешь? – сухой голос, раздался в палате, как щелчок хлыста.
Девушка подскочила с кровати, трясущимися руками выхватила из кроватки малышку, и прижала к себе, нервно глядя на вошедшего.
Теперь я её разглядела. Совсем юная, не больше девятнадцати лет. Спутанные светлые волосы сосульками падали ей на плечи, укрывая лопатки и попадая на лицо малышке. Яркие, насыщенно синего цвета глаза, со страхом смотрели на посетителя.
За вставшим в проходе мужчиной, высунулась голова одного уже знакомого доктора и медсестры, что запелёнывала мою девочку тогда в родовой палате.
Взгляд отца потеплел, когда он посмотрел на малышку.
- Дай её мне, Элен, сядь, отдохни, а малышка пока познакомится с папой, - он протянул руки к дочери, но девушка замотала головой и в страхе отступила к кровати.
Красавчику это не понравилось, и он уже грозно посмотрел на свою жену. Правда взгляд этот можно было сравнить со взглядом слона на муравья. Такой удивлённо снисходительный.
Он не спрашивая больше, подошёл, забрал младенца из рук мамочки, уселся на диван и стал всматриваться в черты лица ребёнка, затем довольно улыбнулся.
- Ты так на неё похожа, - улыбка на лице брюнета полностью преобразила его. Таким можно и залюбоваться, в такого можно и влюбиться. А ещё мелькнула в улыбке что-то знакомое. Красивая пара получилась. Он – жгучий брюнет, она – нежная голубоглазая нимфа.
Я смотрела на всё действие со стороны, и никак не понимала происходящее. Было такое ощущение, что девушка жутко боится мужчину, а мужчина не доверяет женщине.
- Как прошли роды? – спросил вдруг кареглазик у доктора. Тот мелко затрясся, и мужчине не понравилась его реакция. Спина тут же выпрямилась, глаза вспыхнули опасностью.
- Были сложности, но нам удалось справиться, малышка родилась здоровенькой, - затараторил доктор.
- А что с мамой? – показал рукой на всё ещё стоящую у кровати девушку.
- С ней тоже всё хорошо. Три дня понаблюдаем, и можно будет выписываться домой.
Девушка побледнела, и сделав шаг назад, неловко упала на кровать.
- Что с тобой, Элен? - мужчина подскочил вместе с ребёнком к мамочке, но та только закатила глаза, изображая обморок.
Мужчина хмыкнул, понимающе покачал головой. Погладил ребёнка по боку, нежно всматриваясь в морщинистое личико.
- Всё будет хорошо, моя принцесса, всё будет хорошо, я тебя в обиду не дам, - он чмокнул младенца в лобик, положил в кроватку, развернулся к доктору.
- Пригляд за ней двадцать четыре часа в сутки. Если с ребёнком что-то случится, вашей больницы просто не будет, - он обвёл присутствующих жёстким взглядом и остановился на мне.
Он что, меня видит?
Но мужчина потряс головой, словно отгоняя видение, развернулся и уверенным шагом направился вон из палаты.
- За хлопоты доплачу, - кинул он на прощание, и все с облегчением выдохнули воздух.
- Помогите, помогите мне бежать, - кинулась к доктору голубоглазая блондинка, глотая слёзы и хватая персонал за руки, - вы же видите, какой он тиран, он просто меня убьет, - её истерика набирала обороты, и доктор принял решение уколоть снотворное и успокоительное.
- Мы и так уже дел натворили, больше некуда, - нахмурилась медсестра, сделала нужные уколы, и забрала ребёнка для кормления.
– От мамочки сегодня мало толка, пошли моя красавица, я тебя накормлю, подмою, перепеленаю, - заворковала она, нежно глядя на малышку.
Надо же, такая молодая, и такая ответственная, - удивилась я, глядя как медсестра, на вид мне ровесница, понесла ребёнка, прижимая к груди.
Как только дверь закрылась, в неё тут же полетел скинутый с ноги тапок.
- Ненавижу, ненавижу тебя, твою Катю, ненавижу твоего ублюдка, - девушка рыдала и со всей силы колотила подушку.
Это ещё что такое? Странное преображение. Из нежной, трясущейся нимфы в страшную злую фурию.
Ещё немного поплакав, девушка успокоилась и заснула, видимо сказалось действие лекарств. А чуть позже принесли спящую малышку, и я выдохнула с облегчением.
- Тут, похоже, всё под контролем, надо навестить Сергея, - подумала и стала двигаться в сторону крыши, ведь совсем не понятно, как мне к нему попасть.
Поднялась над крышей больницы, выбрала направление, и понеслась к своему дому. Подо мной открылась просто восхитительная картина. Город был укутан в снегу, громкие голоса, шумные машины, спешащие по своим делам люди, - всё это теперь было чуждо мне, но мысленно не улыбнуться я не могла. На центральной площади сияла огнями нарядная ёлка, работали сувенирные ларьки, замёрзшие дети, грелись тёплыми сдобными булочками, что продавались в пряничных домиках.
Подлетая к своему дому, я проскользнула в спальню и нашла спящего мужа, с пустой бутылкой из-под виски рядом.
- Ты ж мой хороший, ты же никогда не пил, - нежность затопила моё существо, и мне так захотелось прижаться к его телу, что я пристроилась рядом с ним на кровати, и стала говорить ему на ушко.
- Наша девочка жива, я помогу тебе её найти, только не опускай руки, - нашёптывала, а сама гладила его по волосам, по фланелевой пижаме. Улыбнулась. Это привычка с детского дома, и я, и мой муж всегда спим в пижамах. Так теплее что – ли?! Сама не заметила, как уснула, если только призраки спят.
Когда проснулась, мужа уже не было дома, солнце проглядывало сквозь зашторенные окна, я вспорхнула к потолку, облетела квартиру, отмечая, что везде чисто, словно я сама убиралась.
- Умница у меня Сергей, интересно, а он где? – искать по всему городу мужа было глупо, поэтому я снова решила вернуться к дочери. В палату переместилась быстро, оказалось, что стоит только представить место, куда хочешь попасть, как там и оказываешься.
В коридоре никого не было, только пожилая женщина. Старушка-уборщица в белом переднике пребывала в шоке. Давно она не видела такого беспорядка в своём отделении. Иногда, конечно, попадались и буйные роженицы, но эта дамочка превзошла всех.
Чем больше она размышляла, тем сильнее жёсткая щётка с намотанной на ней тряпкой вдавливалась в старый, потёртый линолеум.
- И чего ей надо?- недоумевала старушка. – Ребёнок здоров, муж – вон какой красавец, да ещё и богат, - пожилая женщина недоумённо приподняла брови.
В этот момент её орудие труда зацепило серебряный крестик с цепочкой, что стал цепляться за тряпку и царапать пол.
- Ой, - воскликнула она. – Как же так? – Это наверное тот мужчина потерял, что стоял тут около часа на коленках. Вот кому не повезло. Жена умерла при родах, да и ребёнка не спасли, вот горе, так горе, а эта…. – у женщины не было слов, чтобы описать все чувства, что она испытывала к наглой блондинке, что положили в вип - палату.
Женщина остановилась, вытерла крестик о старую заношенную юбку, сжала его в мозолистых, натруженных руках. Задумчиво перевела взгляд на искусственную ёлку, что хоть и не ярко, но всё же была украшена игрушками и гирляндой. Больным хоть какая-то радость.
- Пусть всё у тебя будет хорошо, - по-доброму пожелала она, вспоминая убитого горем папашу. Огни, словно стая светлячков, заворожили её и унесли в тайный мир картинок.
Старый дом. Обычная, однокомнатная квартира. На кровати лежит её знакомый незнакомец. Отчаяние, что написано на лице сменяется решимостью уйти за грань. Дверной звонок разрушает наваждение. Твоя дочь жива. Неверие и отрицание. Принятие.
Женщина вынырнула их омута видений и счастливо блеснула улыбкой, как в рекламе зубной пасты. Ей всё стало вдруг понятно. И испытания, что выпали на долю того мужчины приведут к новому счастью, но со старыми знакомыми.
- Они снова будут вместе, только семья будет не совсем обычная, но да это ничего, - от удивления она даже покачала седой головой. – Да уж, неисповедимы пути Господни. Она тайком проскользнула к девочке, что лежала в детской, надела ей крестик на шею, что-то пошептала, и спокойно удалилась.
- Теперь точно всё будет хорошо, а крестик увидит только его владелец, - женщина тяжело вздохнула пропитанный лекарствами и хлоркой воздух и принялась дальше наводить порядок.
Я видела манипуляции женщины, но осмыслить не успела, из палаты Элен доносились голоса. (продолжение следует)