Описать мою научную деятельность с той же подробностью, что и диссертацию невозможно. Да и не нужно, так как все мои научные работы опубликованы. Кроме того изданы мои избранные статьи, написанные до моего восьмидесятилетия и издан обзор 20 научных статей, опубликованных мной после достижения мной 80 лет.
Вместо подробного описания всего, что мной сделано и опубликовано, я решил описать метод или способ, с помощью которого мной все сделано. Тем более, что этот прием пока не публиковался. Полагаю, что будет и интереснее, и ценнее именно это. Этот метод или прием я называю «Фоновое мышление».
Фоновое мышление - это мой термин. Я пользовался фоновым мышлением всю жизнь, но нигде про это не упоминал, и первый раз пишу об этом только здесь.
Термин я взял из компьютерной практики, в которой есть так называемый фоновый режим вычислений, когда компьютер производит вычисление по заданной ему программе, а в это же время его можно использовать для любых иных целей: печатать документы, просматривать кинофильмы и заниматься другими подобными вещами.
Нечто похожее делает и фоновое мышление. Оно продолжает решать задачу, которую я уже не решаю, так как не знаю, как ее продолжить, а мышление в тайне от меня продолжает этим заниматься в фоновом режиме, а потом неожиданно выдает мне уже готовый результат. Как оно ухитряется получить этот результат я не знаю, и узнать это не могу.
Первый раз такое произошло, когда решение пришло независимо от меня, в фоновом режиме, еще в раннем детстве. Получилось так, что в шестилетнем возрасте со мной дружили две девочки моего возраста. Дружили великолепно, очень мило и дружелюбно. Но я тогда это не ценил, а даже, наоборот, мне не нравилось девчоночье дружелюбие, так как я привык к совсем иной дружбе, в которой надо драться, дразниться, всячески защищать себя, и нападать на других. К этому я привык, а с девочками этого не получалось. В доме тогда еще не было никаких детей, с которыми можно играть, кроме этих девчонок.
Но, вот появились другие дети в большом числе и только мальчики. Тогда я прекратил дружбу с девочками и стал дружить с мальчишками. С ними драться и дразниться хорошо получалось, но только получалось не так, как я к этому привык и стремился, а намного, намного хуже. В результате такой дружбы по-мальчишески, я сам был побит и задразнен, а не мой противник по такого рода дружбе. Эти мальчишки были не такие, с которыми я играл раньше. Пришлось и дружбу с мальчишками прекратить, так как в ней не было ничего для меня хорошего. Я остался один и очень из-за этого переживал. Мне оставалось только одно, это размышлять одному и ничем не заниматься, кроме размышлений.
Вот в этот момент и появилось у меня в первый раз фоновое мышление. Я в те дни был занят только размышлениями, от которых не было никакого толку. Но в этот момент включилось фоновое мышление и вдруг выдало мне результат. Этот результат меня ошеломил. Мне мышление выдало, что лучший вид дружбы - это именно такой, какой был у меня с девочками, когда обстановка милая и дружелюбная, полна чувства симпатии, а не злости к товарищу твоих игр. Это было прямо противоположно тем мыслям, которые у меня были, но фоновое мышление отбросило те мысли и вставило свое. Теперь я под влиянием фоновых мыслей все больше и больше восхищался тем, как девочки дружили со мной. Мне этого так захотелось, что я решился сам пойти к девочкам уговаривать их снова дружить со мной, и дружить по-девчоночьи.
Девочки, к моему удивлению, сразу же и охотно согласились со мной дружить, и мы с тех самых пор стали дружить по-девчоночьи с обеих сторон, а не только со стороны девочек, как это раньше было.
Так первый раз сработало мое фоновое мышление, и вернуло мне дружбу с девочками. Оно потом бесчисленное число раз помогало мне. Приведу примеры из практики своей учебы и научной работы.
На старшем курсе обучения в университете меня и моего друга А.Н. Малахова освободили от обязательного посещения занятий, переведя на индивидуальное обучение. Для этого должен быть составлен план этого обучения с перечислением того, что надо нам посещать, а что не обязательно. Но этого никто не знал. Но, чтобы мы не били баклуши нам поручили научную работу. В то время на кафедре и в отделе Института при университете (ГИФТИ) планировали заняться радиоастрономией. И нам с А.Н. Малаховым поручили попытаться принять радиоизлучение самого мощного источника радиоизлучения Солнца. Мы начали это делать, но нам мешала сеть. Мы вместо радиоизлучения Солнца принимали мощное излучение частотой в 50 Гц и в 100 Гц и ничего на фоне этой помехи нам принять не удавалось.
Тогда у меня начало работать фоновое мышление, которое вдруг выдало подходящее для нас решение проблемы. Это было вдруг, а рядом как раз были Г.С. Горелик и В.С. Троицкий, которые сидели рядышком и о чем-то беседовали. Мне захотелось им рассказать только что пришедшую мне в голову идею, так как это отличный способ узнать хорошая она или нет, стоит ли ее опробовать. Я подошел к ним, рассказал про нашу трудность и про свою идею, как эту трудность надо преодолеть.
И тут я увидел на лицах моих слушателей крайнюю степень удивления. Они вскочили со своих мест, уставились на меня во все глаза, а потом начали по очереди произносить «Это же Дике!»
Я не понял, что их удивило и что это за Дике. Но они, придя в себя, мне это объяснили. Дике - это фамилия ученого, чью статью они обсуждали до того, как я к ним подошел. Правильное произношение имени этого ученого Дайк, но они произносили его так, как оно пишется, а не так, как оно произносится. А их удивление состояло в том, что моя идея освобождения от нашей помехи точно совпадало с идеей, изложенной в этой статье Дайка. Эта статья Дайка была очень сильным прорывом в науке. Фактически эта статья положила начало новому и чрезвычайно перспективному направлению в науке радиоастрономии.
К этому времени было известно, что к Земле от Солнца и звезд приходит не только свет, а и радиоволны. Поэтому, в принципе, возможна не только оптическая астрономия, а и радиоастрономия. Но в отличие от оптических сигналов, радиосигналы были крайне слабыми и почти полностью тонули в помехах, так что никакая радиоастрономия фактически не была возможна. Так, вот этот Дайк придумал способ, способный в тысячи раз увеличить сигналы, приходящие с нужного направления относительно всех иных сигналов, представляющих собой помеху. Способ Дайка тем самым открывал новые возможности для радиоастрономии.
Так вот только что в библиотеку ГИФТИ поступил журнал с этой статьей Дайка. Мои шефы Г.С. Горелик и В.С. Троицкий до моего прихода к ним, обсуждали то, как им с помощью метода Дайка создать радиоастрономию в нашем городе. И в этот самый момент я подхожу к ним, сообщаю пришедшую мне в голову идею и прошу ее оценить. Метод, который мне пришел в голову и который я им сообщил, был как раз тот самый метод Дайка, который они обсуждали. Было от чего удивиться. Я не мог ознакомиться со статьей Дайка в библиотеке ГИФТИ, а журнал с этой статьей был только там. Значит я независимо от Дайка совершил величайшее, эпохальное открытие. Было от чего удивляться. А я, глядя на своих учителей понял, что мое фоновое мышление хорошо работает.
Приведу другой пример из практики моей научной работы в последнее время.
Я не открою Америку, написав, что заниматься наукой трудно. Да и еще как трудно! Для меня конкретно эта трудность состоит в том, что образуется то, что я называю «затык». Это такое состояние, когда наука дальше не идет и нет никаких признаков, что она когда-нибудь пойдет дальше. Так у меня было постоянно. Приведу всего один пример о том, как это не так давно было при изучении мод волновода в Баренцевом море. Я не поясняю, что это такое, так как это в данном случае можно опустить. Так вот в этом исследовании у меня образовался затык, но то, что удалось исследовать до затыка вполне хватило на то, чтобы эти результаты были опубликованы в Акустическом журнале.
Здесь надо отметить очень важный момент, который я установил уже очень давно. Оказывается, что иногда после затыка включается фоновое мышление, которое через какое-то время вдруг выдает результат, позволяющий продолжить исследование. Так было и в этот раз. Но снова образовался затык уже в другом месте. И снова материала хватило на следующую статью. И так было 10 раз во время этого исследования.
Только в самой последней статье проблема, стоящая для исследования с самого его начала, была успешно решена, и уже не было никакого затыка. Но, кто же знал при первой публикации 2005 года, что так будет! Никто этого не знал, полагали, что исследование на этом и закончится, а оно не закончилось и было еще продолжено и при том много, много раз благодаря фоновому мышлению.
Ну, и что же появилось интересного в последней десятой статье? На мой взгляд, самым интересным в научном плане, что было сформулировано только в самых последних статьях, был новый подход к исследованиям мод волновода. Если раньше этот подход основывался исключительно на форме мод волновода, которые для каждого волновода свои и неизвестные. Для того, чтобы их вычислить надо знать много параметров трассы, которые акустическими методами не узнать. Наш новый подход основывается на другом принципе, позволяющем все узнать акустическими методами. В нашем подходе используется известная форма мод идеального волновода, а мода реального волновода представляется в виде суммы этих мод, аналогично тому как форма сигналов во времени представляется в виде суммы синусов и косинусов посредством интеграла Фурье.
На рис. Ф1 показан результат использованного нового принципа анализа мод в опыте, выполненного в Баренцевом море. Такого представления сигналов мод волновода нет пока нигде в мире. Сигнал моды представлен здесь в виде полоски на плоскости номера мод по дисперсии (введенного нами) и глубины моря. Обычно сигналы мод пытаются получить с помощью узкополосного зондирующего сигналы, а здесь используются широкополосные сигналы с шириной спектра порядка октавы, что тоже является новым, но, как показано нами очень эффективным средством диагностики мод естественного волновода.
В мозгу, очевидно, после каждого очередного затыка происходит работа, которую обладатель мозгов не осознает. Эта работа происходит в так называемом фоновом режиме, о чем мозг ничего не сообщает, пока не будет найден путь продолжения исследования после затыка.
Это не частный случай, а у меня и до этого так было много, много раз. Я установил, что для того, чтобы голова работала в фоновом режиме нужны специальные условия. Если после затыка просто бросить всякие исследования и заняться чем-то другим, не требующим мыслительной активности, то никакого прорыва так и не будет. Мозг не будет работать просто так в фоновом режиме и искать продолжения работ после образовавшегося затыка. Все кончится на этом затыке, и дальше уже ничего не будет. Но, если голове дать сразу работу, которая требует какого-то напряжения ума, хотя бы небольшого, но не перебиваемого ничем другим более мощным, то мозг будет работать в фоновом режиме и искать новые результаты в уже исследованной области, у которой образовался затык.
Для продолжения работы в фоновом режиме годится тоже научная работа по иной тематике. Я так и поступал. Поэтому, когда в Институте отмечалось мое 80-ти летие, то докладчик, делавший обзор моего научного творчества был под сильным впечатлением от разнообразия тем моих научных исследований. Это было следствием работы, дающей возможность использовать фоновый режим при преодолении возникающих трудностей в работе.
Для того, чтобы фоновое мышление работало, необходим специальный интеллектуальный фон. О нем идет речь ниже.
Оказалось, что отличным средством заставить мозги работать эффективно в фоновом режиме есть значительно более доступное и простое средство, чем работа по другой тематике. Им является написание и редактирование рассказиков. При этом надо, чтобы мне было интересно эти рассказики редактировать и писать. По моим наблюдениям работе мозга в фоновом режиме способствует не рассказ, не его редактирование, а интерес к этому занятию и постоянный поиск вариантов лучшего изложения написанного.
Для этой цели очень мне подходят рассказики про девочек. Я их для этого и пищу и не стараюсь опубликовать написанное. У меня уже много всего такого появилось, и я могу просто брать старые давно написанные рассказики и как-то по другому их компоновать, стараться делать живее и интереснее. Это мое старание и заставляет мои мозги работать в фоновом режиме над пока оставленной научной проблемой.
Вот так, стараясь активировать свое фоновое мышление я написал за одно лето целых шесть новых книг.
Началось с книги «Фурье акустика», которую мне заказал мой Институт. Эта книга была включена в план издания и поэтому должна быть издана, а я обязан представить текст к определенному сроку. Но трудно писать книгу. При написании тоже образуется затык. Вот он и образовался. Надо включать фоновое мышление. Для этого я стал писать книгу для издательства Lambert[5]. Но и при написании этой книги возник затык. Тогда, чтобы активировать фоновое мышление я стал делать очень простую и не обязательную работу, писать книгу о своих отношениях с девочками. При этом затыки, как им полагается заканчивались, возникали идеи, как книгу продолжить. В результате этого появилась не одна книга «Фурье акустика», которую я отправил в Издательство во время, а еще целый ряд других книг.
Фоновое мышление не включится никогда, если в работе мозга не будет перерыва. Если голова все время работает над решением проблемы, а так это и бывает, то фоновое мышление не примется за работу. Оно может и вообще не приняться за работу, но, чтобы так не было, надо на время выключить голову. Это я называю фоном для мышления. Выключает голову смена занятий с одного на другое, но это не всегда бывает. Выключает голову игра на рояле, но только во время игры или при разучивании новой вещи. Но этим не будешь заниматься достаточно долго и не всегда это можно.
Тогда я обратил внимание на то, что у меня есть подрастающая дочь. Я, обычно по примеру своих родителей вечером, когда дети уже легли спать, но еще не заснули, входил в детскую комнату и читал им книжки. Книжки должны быть интересными, но не длинными, а короткими. Всем этим условиям удовлетворяли книжки на английском языке, специально адаптированные для лучшего понимания английского текста. Это так называемый «упрощенный английский» (basic English). На этом языке книжка становится много короче, но суть событий сохраняется, а книги подбираются так, чтобы они были очень интересными. Я садился в детской комнате на диван, брал в руки эту адаптированную английскую книжку и читал ее детям вслух прямо на русском языке, так как легко понимал адаптированный текст.
И, вот как-то раз, когда я вошел в комнату, моя дочь Ниночка, лежа в кровати сказала всего одно слово: «Папочка!» Но сказала так, что я сразу понял, что моя дочь, которой было тогда 11 или 12 лет, стала уже такой взрослой, что она уже фактически взрослее меня.
А у меня как раз в это время (дочь родилась в 1952 году) была очень напряженная работа, в ходе которой необходимо было решать множество сложнейших проблем. Мой отдел в те времена насчитывал около 100 научных сотрудников, что уже о многом говорит, и академик А.П. Александров уже пообещал нам всем полное отсутствие спокойной жизни, что сбылось. Как раз в это время мне требовался способ, с помощью которого я могу освободить голову, отключить ее от решения всех проблем, хоть дома, хоть придя из Института. А тут девочка подросла, а что такое девочка и что она может я знаю из своего детского опыта. И тут я придумал, как этим воспользоваться.
Я подговорил дочь привести к нам домой ее подружек, чтобы вместе с ними разыгрывать пьески. При этом я сам брался только за реквизит, и частично за костюмы. Все остальное должна взять на себя дочь. Она взялась с удовольствием и блестяще с этим справилась.
На другой же день у нас появились активные девочки, которые живо и с интересом брались за все. Мы из наших книг и журналов выбирали пьески, которые надо сыграть, выбирали костюмы, которые надо сделать или найти готовыми, а также всякие маски, которые должны быть сделаны. За маски брался я сам, а все остальное, что могли, делали девочки. При этом они с большой охотой одевали картонные костюмы сказочных героев, которые делались без учета того, как их надеть и снять. Дело доходило до того, что приходилось их заклеивать или зашивать прямо на девочке. При этом нам даже зрителей было не надо. Мы с удовольствием разыгрывали пьески для себя. Зрителями были девочки, которые вы этот момент в данной сцене не заняты. Зрители были в костюмах героев спектакля и не выходили из своих ролей даже будучи в роли зрителей.
В школу пришла девушка на педагогическую практику. Не знаю, каким образом Ниночка обратилась к ней. Но она пришла к нам домой и стала нашим собственным настоящим живым и активным Станиславским. Я не знаю, какую практику хотела получить эта девушка в школе, но у нас дома она была настоящим режиссером спектакля. Она подгоняла костюмы и так сильно гоняла актеров, чтобы они по-настоящему вживались в свои роли и играли достоверно, что этому позавидовал бы сам Станиславский. Девочкам это нравилось, и они с полной готовностью и радостью исполняли все указания режиссера.
Я в результате этой деятельности полностью расслаблялся, и у меня на работе все шло отлично. Считаю, что соавтором моих успехов является моя дочь и ее подруги, которые обеспечили подходящий фон для моего мышления, без чего я вряд ли бы справился с той огромной работой, которая свалилась на мои плечи в те годы.
Приведу конкретный пример. Ниночка пригласила к нам домой своих подружек девочек из класса, и мы стали подбирать пьесу. Во всех пьесах много ролей отдавалось мальчикам. Для девочек такие пьесы не подходят. Наконец, мы нашли такую пьеску, в которой действует только один мальчик пионер Петя, а остальные либо звери, которых могут играть и девочки, либо девочки. Остановились на этой пьеске.
Я отправился в другую комнату к своему письменному столу, чтобы чуточку изменить пьеску, приспособив ее для девочек. Для этого требовалось слегка изменить пьесу, ввести пионерку Любу вместо пионера Пети. Сначала это выглядело для меня пустяком, но, когда я сел в другой комнате, чтобы реализовать этот пустячок, то убедился, что это не такой уж и пустячок, что приходится изворачиваться. Пока я этим занимался девочки играли в другой комнате.
Но пока я еще переписывал пьеску, ко мне подходит Ниночка с просьбой зайти к ним в комнату. Я зашел. Вижу, что среди девочек появился мальчик. Ниночка мне говорит: «Смотри, папа! Вот тебе пионер Петя!» и показывает на мальчика. Этим мальчиком оказалась одна из Ниночкиных подружек Оля Сысина. Пока я переписывал пьеску, вводя в качестве одного из героев девочку, девчонки сумели настоящую живую девочку преобразить в мальчика, да так натурально, что и не подумаешь, что это девочка. Девочки нашли и использовали для переодевания девочки одежду Игоря – брата Ниночки. Отпала необходимость переписывать пьеску. Девочки ее успешно разыграли прямо в том виде, в котором она была написана с пионером Петей.
А сам пионер Петя не стал снова переодеваться девочкой, а так и ушел домой мальчиком, удивлять своих родителей.
В одной из наших пьес действующим лицом был робот. Не настоящий робот, а мальчик, одетый роботом и выдающий себя за него. Пьеса была очень интересной и поучительной. Нам захотелось ее поставить. Для этого надо было соорудить костюм робота. Роль мальчика, нарядившегося роботом вполне могла играть и девочка, и роль не надо было переписывать. Прежде, чем репетировать пьеску, надо было сначала отрепетировать готовность и возможность надеть костюм робота. Девочки во всю помогали мне его сооружать из больших картонных коробок, которых можно было достать сколько угодно. Трудность заключалась в том, что костюм трудно было надеть на девочку и еще труднее его с нее снять. Однако девчонок, одевавшихся роботом, это нисколько не смущало. Они влезали в такой костюм, в который, казалось, влезть было абсолютно невозможно. Но это на мой взгляд, а девочки считали иначе. По пьесе робот должен был ходить на негнущихся ногах. Сделать это было просто. Ноги девочки засовывались в узкие и длинные картонные коробки. В коленях не сгибались. На таких ногах не только ходить, а даже стоять, не падая, было трудно. Это девочку нисколько не смущало. По окончании репетиции одевания костюма она просила его с нее не снимать, и оставалась играть с девочками в тесном и неудобном костюме робота, стеснявшим движения и с огромной коробкой на голове.
Девочки показывали свои пьесы в окрестных детских садиках для детишек и их воспитательниц. Девочки сами без моего участия договаривались с детскими садиками. Трудность была одна, как, не сломав донести до детского садика костюмы и декорации. И те и другие были объемными и никуда не лезли, тащить их было очень трудно. Впоследствии мы не стали никуда ничего таскать, а стали снимать по нашим пьескам кинофильмы любительской камерой и сами же их смотреть. Это девочек вполне устраивало. Они с большим удовольствием смотрели по многу раз одно и то же кино про себя.
Костюмы были сложные, в которых девочек трудно или даже нельзя было узнать. Поэтому каждое кино заканчивалось тем, что девочка позирует сначала в своей роли, потом ныряет за занавесочку, выходя оттуда, в своем платьице с открытым личиком. При этом эту сценку в своем платьице надо было снять заранее, так как девочкам не очень хотелось освобождаться от своих сказочных костюмов, и никакой необходимости в этом не было.
Тем самым девочки не только сами развлекались, а они мне по-настоящему, серьезно помогали мне в моей научной работе. Во время этого развлечения мы сменили квартиру и стали жить очень далеко от нашего прежнего дома, рядом с которым была школа, в которой училась Ниночка и жили все ее подружки. Наш переезд никак не повлиял на это наше совместное развлечение.
Девочки по-прежнему собирались у нас дома, придумывали костюмы, сооружали их и играли. Вдруг ко мне подходит дракон. Настоящий страшный дракон. Я знаю, что это одна из девочек, так как больше никто, кроме них не может одеть этот костюм. Я даже не знаю, как это у одной из них получилось. Дракон, подходя издает страшный громкий драконовский клич, от которого я должен сильно перепугаться, что я и делаю. Всякая наука при этом сразу выскакивает из головы, что в этот момент мне настоятельно необходимо!
Сейчас я работаю над очередной статьей. Написано уже более 10 вариантов этой статьи. Каждый вариант появлялся в результате фонового мышления. Фоном для него сейчас является мой канал на Яндекс Дзен, на котором публикуются мои рассказы, в которых описываются интересные случаи из моей жизни.
На этом я заканчиваю свою биографию.
КОНЕЦ
Предыдущие серии:
Наука: работа над диссертацией