Евгенич был «вычислительным центром» для студентов РИИЖТа, живущих в общежитии "Рабочего городка" в Ростове-на-Дону. Так его звали все. Но я не был студентом РИИЖТа, бывал в общежитии эпизодически, так как там жил мой брат, и обращался к Евгеничу по имени и отчеству – Вячеслав Евгеньевич.
Это был сгорбленный старик, с седыми, вечно взлохмаченными волосами, живший в одной из комнат Общежития № 4 по улице Нансена. Его образ возникает в памяти в виде неуклюжей, быстро перемещающейся в темном коридоре по направлению к кухне фигуры с ковшиком. Всегда в широких серых штанах и расстегнутой рубашке. Или, сидящим в углу кухни, за столом и, уверенно выписывающим карандашом на серых листах бумаги кратные интегралы, вычисляя их значение на калькуляторе «Электроника». Если приглядеться, то в искаженном лице Евгенича можно было разглядеть вовсе не старика, а мужчину лет пятидесяти пяти, с хитроватым, но беззлобным веселым взглядом. Он обязательно заходил за солью в комнату к моему брату, в которой часто бывал и я. Соль у нас была всегда, но ею общение не ограничивалось, и беседа начиналась…
Уже выкипала вода, и ковшик отставляли в сторону, а Евгенич, погрузившись в воспоминания, рисовал перед нами картины своей жизни, прошедшей на стройках от Биробиджана до Георгиу-Деж. Он был инженером-электриком, но из-за болезни уже давно не работал по специальности и зарабатывал на скромную жизнь, решая контрольные, расчетные и делая курсовые работы для студентов. Евгенич был надеждой и опорой студентов. К нему «стояла» очередь в каждом декабре и июне. Именно благодаря его стараниям получили заветные «синие» дипломы многие «железные» инженеры РИИЖТа. Он прекрасно владел аппаратом дифференциального и интегрального исчислений в объеме университетского курса, но, как я выяснил в одной из бесед с ним, совершенно не понимал Специальную теорию относительности.
В последние годы - а знаком я был с Евгеничем лет десять - я частенько замечал его фигуру, семенящую вниз по Буденновскому от аптеки к общежитию с неизменной клетчатой сумкой. В аптеке он покупал несколько флаконов «Боярышника», полезного, как он уверял, для сердечной мышцы, в Универмаге - "Кильку" и хлеб. Отдельную комнату в общежитии к этому времени он сменил на подсобку с окном, в которой помещалась лишь его кровать. Но и тогда еще он продолжал в соавторстве с новыми поколениями студентов писать свои курсовые работы. Умер Евгенич там же от обострения язвенной болезни желудка. Мы узнали об этом спустя несколько месяцев, потому что уже давно не жили в общежитии.