оглавление канала
Еще один поворот, и открывался вход на площадку, с которой начинался спуск вниз. Олег остановился, оглядел своих спутников. Елезаров был совсем бледным, тяжело дышал, как будто вся кровь уже вытекла из его тела. Катерина тоже выглядела осунувшейся, темные круги под глазами. Но, к его изумлению, хоть она и выглядела изнуренной, и он понимал, что последние часы дались ей не без труда, рысьи глаза мерцали каким-то загадочным и азартным огнем. Он безумно волновался за нее, даже себе не признаваясь, что она была его самым слабым местом, и, если… Нет, лучше об этом даже не думать!! Решительно нахмурившись, он проговорил, обращаясь к женщине, стараясь при этом быть строгим и серьезным:
- Так! Вы с Сергеем ступайте вниз и подготовьте проход. Если его заложили, нужно разобрать камни. Это займет время. А я останусь и задержу их. Как все будет готово, подадите знак. Надеюсь, ты не разучилась свистеть? – Последняя фраза как-то нечаянно вырвалась у него, нарушая всю его напускную строгость, и он невольно поморщился, недовольный собой.
А Катя смотрела на него с легкой усмешкой, словно ожидала от него чего-то подобного. С легкой и, непонятной ему ленцой, она протянула:
- Вот пускай Елезаров и идет разбирать проход, а как разберет - свистнет. Надеюсь, его этому успели научить в секретных школах? Он хоть и раненый, но мужчина, силы немеряно. А я с тобой останусь. Тебе одному с ними не справится.
Олег тоже ожидал от нее чего-то подобного, и потому выдал заготовленный ответ.
- Там из владеющих силой один только управляющий. Остальные так, шавки. С Эдуардом тебе не тягаться. Так что, не спорь и делай, что велю! – В конце своей речи он чуть повысил тон, стараясь наверстать ту строгость, которая никак ему не далась в предыдущей фразе.
Но Катю этим напугать было сложно. Он вообще думал, а можно ли ее чем-либо напугать в этом мире? Катерина даже хлопнула в недоумении пару раз ресницами, будто он сморозил несусветную глупость, а потом, спокойно покачала головой и тоном, каким говорят с неразумным ребенком, произнесла:
- Ты что, разве не почувствовал? – А потом, словно отвечая сама себе. – Да, конечно, мудрено… За тем облаком что напустил Эдуард трудно что-либо разглядеть. – И сразу Олегу. – Помимо самого Эдуарда там еще трое Копейщиков. Не знаю, откуда они взялись, - тут она покосилась на Елезарова, - но силой тоже обладают, хоть и не такой, как управляющий. Он затуманил твое виденье, поэтому ты и не заметил. – Добавила она, словно стараясь его утешить.
Олег с удивлением смотрел на свою подругу.
- Тогда как ты это заметила?
Катерина пожала плечами.
- Не знаю, сумею ли я тебе это объяснить, времени-то осталось совсем мало. Но, пожалуй, попробую, чтобы ты понял. Истоки женской силы лежат несколько в другом диапазоне, нежели мужской. Что-то между вашей энергией и энергией зверей. Когда никто не мог пробиться к тебе, Асхат это сделал без особых усилий. А мужчины в своей гордыни, думают, что они и есть – венец творения. – Не удержалась она от легкой колкости. Потом посерьезнела и быстро завершила свое путанное объяснение. – Короче говоря, ваша энергия – это энергия борьбы. Как тогда в коридоре, когда против поиска Эдуарда ты выставил двойную защиту. А я просто представила себя камнем. Энергия женщины – это энергия примирения. Мы не машем мечом. Мы просто сливаемся с окружающей природой. А сильнее Матери-Природы в этом мире ничего нет. С этим-то, я надеюсь, ты спорить не будешь. – Она лукаво улыбнулась, и закончила уже более серьезным тоном. - Все, объяснения и диспуты считаю оконченными. Сергей, если хочет, может спускаться вниз. От него сейчас мало проку. Сила есть, но он не умеет ей пользоваться, да и ранение сказывается на нем не самым лучшим образом. Они совсем близко, нужно приготовиться.
И она, встав в слегка расслабленной позе, прикрыла глаза пытаясь сосредоточится на предстоящем деле, даже не помышляя о том, чтобы кинуться исполнять указания Олега. Тот только головой покачал. Ну что ты будешь с ней делать! Пожалуй, ее ослиному упрямству сейчас ему противопоставить было нечего. Да и, он должен был признаться себе честно, что в его распоряжении больше присутствовало беспокойство о безопасности самой Катерины, нежели логика и реалии сложившихся обстоятельств.
Покачав головой, он тоже прикрыл глаза и обратился мысленно к той энергии, которая незримо присутствовала тут на протяжении, возможно, не одного тысячелетия. Сейчас, с его приходом она пробудилась, и он взывал к ней, открывая до самого донышка свое сердце и душу. Он не просил помощи, вовсе нет. Он просто отдавал себя на суд с покорностью, свойственной любящему сыну, склоняющего голову перед сильным и мудрым отцом. Ему ответили!! Внутри него запульсировал, забил, словно родник, неведомый источник невообразимой силы. И он услышал в своей голове шепот, похожий на шорох листвы: «Приветствуем тебя, брат!»
*******
Шагнув за Олегом следом в пещере, Катерина не испытывала ни страха, ни сомнений. И вообще, она как-то по-новому чувствовала себя. Словно уже не идет, а парит над землей. Нет, не так. Словно она как-то раздвоилась. Одна ее часть оценивает все происходящее, которое, если так можно было сказать, легко пощупать руками, то есть, нечто материальное, окружавшее ее. А вот другая часть, которую обычно люди называют «душой», а сама Катерина, в данной ситуации, называла просто «интуицией», видела все происходящее как бы со стороны. И, разумеется, и та и другая части оценивали все происходящее несколько острее, точнее, четче, и, соответственно, быстрее реагировали на происходящее. Это новое состояние было так изумительно-необычно, что временами она принималась тихонечко улыбаться, приходя от всего, что с ней происходило, в какой-то неописуемый восторг, дающий ей чувство легкости, свободы, почти парения. И это, несмотря на то что сама ситуация была довольно тяжелая, если не сказать, почти безвыходная. А как еще назвать то, что два человека лезут в пасть к тигру, называющемуся «Копейщики»? Елезарова Катя в расчет почти не принимала. Он пока еще «сырой» и не готов к подобным сражениям. Вот если пистолетом там помахать или гранатами покидаться, тогда, наверное, Кате с ним не равняться. А пока нужно было быть реалистами и смотреть на вещи прямо и честно.
Олег изредка поглядывал на нее, чувствовал происходящие в ней изменения, но ничего не говорил и ни о чем не спрашивал. И это тоже была одна из его великолепных черт характера. Он совершенно точно понимал, когда и какие следует задавать вопросы, а когда следовало просто промолчать. И Катерина была ему за это безмерно благодарна. Щемящее чувство нежности и любви накатывало на нее, как легкие волны неспешной речушки накатывают на песчаный берег. Ей приходилось все время себя отдергивать, напоминая, что сейчас не самый подходящий момент для изъявления любви, но ничего не могла с этим поделать. Эта самая любовь, так и сочилась из нее, как свежий мед из зажатого кулака. Как бы сильно пальцы не сжимались, все равно не могли удержать мед.
Когда Олег сказал, что она вместе с Елезаровым должны его оставить и идти вниз в пещеру, разбирать проход, она даже не возмутилась. Просто понимала, что больше не может его оставить ни на мгновение. Ну просто не может и все! И никакие силы земные или небесные не заставят ее это сделать. Тем более, что своими вновь возникшими и совершенно необычными ощущениями она могла Олегу пригодиться больше, чем он сам предполагал. Она даже не рассердилась за его слова. Как можно сердиться на человека, которого ты любишь и, который любит тебя?
Враги приближались, и Катя точно знала, что из всех, кто сюда идет, ментальной силой обладает не только один управляющий. Она ощущала их, как горящие серым пламенем шары. Вот, один, самый крупный чуть впереди, а остальные, поменьше, слегка сзади. Судя по силе этого пламени, эти трое не могли соперничать с Олегом ни в коей мере. Но, все вместе, несомненно, представляли немалую угрозу. Она не стала вдаваться в подробности, откуда они взялись и почему Елезаров не знал ничего об их присутствии. Теперь это уже было неважно. Главное – они были тут, и им нужно было противостоять. Вызвать грозу здесь, глубоко под землей, под толщами камня и бетона Катерина даже и не думала. Это попросту было невозможно. И вообще, подземелья не были ее стихией. Вот наверху, там, где гуляет вольный ветер, вороша кроны старых деревьев-великанов, где сгибаются, словно в низком поклоне под тяжестью утренней росы или ранней изморози травы, там она была в своей стихии, на своем месте. Но выбора не было. Она привыкла принимать действительность такой, какая она была, не предаваясь ненужным мечтам и фантазиям.