Создается впечатление, что гены те, которые не позволяют апельсинам рождаться от осин, все же не обучались в высших учебных заведениях. И не проходили на четвертом курсе юридического факультета “Наследственное право”. Зачетов и экзаменов по предмету не сдавали.
А потому и не ведают, что переход чего-либо от наследователя к наследнику влечет не только право принять ништяки возможные, но и обязанность взвалить на себя непременные косяки своего благодетеля. Бери все или ничего. Dura Lex. Иначе говоря, таков Закон.
Вот, к примеру, гражданин Флорентийской Республики Франческо Козимович Медичи, более известный как Первый. Из всего массива богатого противоречиями наследства, доставшегося ему от отца, выбрал в основном не лучшую его часть. А там было много чего. Никто не идеален, понятное дело. Как мы теперь знаем, брать нужно было все. Но необразованные и капризные гены привередничали, а он им потакал.
Ну, там огромные деньги, семейные бизнес и должность Великого Герцога Тосканы. И собственно из позитива все. И то, судя по всему, за них то и поплатился жизнью. Зато он в достатке получил пороки отца в частности и всего рода Медичи вообще. Их было много. Предки составили обширную коллекцию грехов.
Одним из главных развлечений Франческо были вечерние и ночные путешествия по Флоренции инкогнито. В поисках увеселений он ходил один с небольшой охраной. Так он, случайно или нет, увидел в окне одного из домов, по признанию современников, одну из самых красивых женщин Италии.
История Бьянки к тому моменту уже была полна событиями, хоть ей и было всего шестнадцать или чуть более тому лет. Она родилась в Венеции в семье богатой и влиятельной. С глубокими и славными корнями, идущими от Римских патрициев. Была дочерью Бартоломео Капелло и племянницей Джованни Гримальи, епископа Аквилеи.
Ее мать, Пеллегрина Моросини, рано умерла, но оставила солидное наследство, которым дочь могла воспользоваться только после замужества. До этого всем имуществом распоряжался отец Бьянки. Понятное дело, что смотрел он за дочерью строго. Из дома она выходила только в церковь.
Ей, пятнадцатилетней, вскоре предстояло выйти за сына дожа Приули. Как сын башмачника становится башмачником, так сын дожа — дожем. И плевать им на ученую степень ген. Пусть ее не будет вовсе. А наследовать семейное дело — вопрос, который обсуждению не подлежит.
И вот в один прекрасный, хотя кому как, день 1563 года Бьянка встречает у входа в церковь прекрасного юношу, облаченного в красный бархат. Берет которого был украшен драгоценностями.
Пьетро Бонавентури представился ей племянником одного из Сальвиатти. Этих знал каждый. Они были владельцами банкирского дома. Чей головной офис располагался напротив дворца Капелло. В одном из окон которого молодой человек и увидел Бьянку. То, что произошло между молодыми людьми потом, ни к чему хорошему не должно было привести.
Тем более что Пьетро никакого отношения к Сальвиатти не имел. Ну, разве что работал в их банке клерком. И даже красный бархат, берет и стекла на нем он украл. Сам он был родом из Флоренции, куда, собственно, и пришлось бежать грешникам после того, как все несчастливо раскрылось сеньору Капелло.
Бежать пришлось скоро и тайно. В Венеции с прелюбодеяниями было строго. Вплоть до смертной казни. Дядя Пьетро был арестован за соучастие в грехе, пусть даже и в форме организации побега. Из тюрьмы он больше не вышел. Молодых объявили в розыск.
Во Флоренции выяснилось, что семья Бонавентури сколь многочисленна, столь и бедна. Сколь малообразованна, столь и жадна. Пришлось шестнадцатилетней патрицианке, вплоть до разрешения ее беременности в 1564 году дочерью Пеллегриной, выполнять роль служанки, домработницы и так далее.
Ходили слухи, что встреча Бьянки с Франческо стала результатом комбинаций сеньоры Бонавентури. Так или иначе, но после того, как сиятельный Медичи увидел Венецианскую беглянку, он поручил маркизе Марчезе Мондрагонэ устроить все дело должным образом.
Говорят разное. Одни утверждают, что Бьянку в дом Мондрагонэ привела свекровь. Другие настаивают на том, что встреча состоялась в дворце Медичи на площади Санта Мария Новелла. Ну а третьи идут на пари и клянутся, что все произошло в одном из казино Франческо на площади Сан-Марко.
Так или иначе, но с того дня и до самой смерти Бьянка Капелло и Франческо Медичи были вместе практически всегда. Если и расставались, то ненадолго и не по своей воле. Жениться сразу не могли ни он, ни она.
Ему не дозволяли перспективы наследования фамильного дела и капиталов. Да и отец, Герцог Тосканский Козимо, был, мягко говоря, не в восторге. А ей — Римская Католическая церковь, которая не слишком то толерантно смотрела на расторжение уз брака вообще и с Пьетро Бонавентури в частности.
15 декабря 1565 года Франческо женился по настоянию отца на Иоанне Австрийской, дочери Императора Священной Римской Империи Фердинанда I. Известное дело, политическое наследие - одно из важнейших причин для заключения брака. За 12 лет коего Франческо практически не расставаясь с Бьянкой, сумел восемь раз стать отцом детей от законной супруги.
Четверо умерли во младенчестве. Сын Филипп загадочно скончался в возрасте пяти лет. Старшая дочь Элеонора вышла за муж за Герцога Гонзаго и родила будущую Императрицу Священной Римской Империи Элеонору Анну Марию. Но наиболее прославился шестой ребенок — Мария Медичи. Умолкаю в почтении. Ибо имя говорит все.
10 апреля 1578 года тридцатиоднолетняя Иоанна, беременная восьмым ребенком, упала в лестницы во дворце Плаццо Дукале. На следующий день она родила мальчика. Младенец скончался к вечеру. Ходили настойчивые слухи о том, что ее столкнула с лестницы Бьянка Капелло. Но никаких подтверждений от самой несчастной не поступало. А она оставалась в сознании еще более суток.
Еще в 1572 году Пьетро Бонавентури был убит. Слухи, конечно, не наследство, но часто достаются вместе с ним. Сопровождают, так сказать, процесс перехода прав и обязанностей от усопшего к пока живущим. Одни шептали, что несчастному перерезали горло возле моста Тринита. Другие терли, что застрелили дома. И те и другие находили примирение в том, что начали резать у реки, а добили уже за отчим порогом.
Но все сходились во мнении, что валили его за дело. За бабу, то есть. За чужую. У них там, в Италии, принято так. Он не мог не знать, а потому и обидам места нет. Так же как и особой печали со стороны, к вящей радости освободившейся супруги Бьянки Капелло.
Таким образом, весной 1578 года оба хронически влюбленных - Франческо и Бьянка, освободились от прав и обязанностей, влекомых узами брака. Тем более, что с 21 апреля 1574 года он стал Великим Герцогом Тосканским. Воля отца, как преграда более не существовала, как и сам Козимо.
И через три месяца траура по Иоанне, а именно 5 июня, они сочетались тайно. 12 октября, после протестов Папы Римского - открыто. Франческо законно удочерил Пеллегрину Пьетровну. А Бьянка стала матерью его сыну Филиппу, который скончался через четыре года. И опять пошли слухи. Что отравила, мол, пасынка, ведьма этакая. За-ради наследства и отравила.
Тем более, что еще раньше, а именно 29 августа 1576 года, Бьянка родила сына Антонио. Как она утверждала, от Франческо. Но, так или иначе, а претендовать на наследование чего бы то ни было от Медичи он не мог. Усыновлен или нет, но он рожден вне брака. От Франческо или нет. Значения не имело. Он бастард, в лучшем случае.
Получив наследство, поскорбев для порядка, кто-то возвещает мир о счастье, что оно ему привалило или свалилось. Тут как кому. И действительно, что-то общее у наследуемого массива и радости от его обладания все же есть. Например, амбивалентность. Устойчивое сочетание двух противоречий, как мы помним, позитив от прав и негатив от обязанностей.
Пока Франческо и Бьянка наслаждались тем, к чему так долго шли, зрел конфликт, который и привел к роковому бланманже. Младший брат счастливца, Фердинанд, не предназначался родителями для государственной власти. Потому пошел в кардиналы. Вернее, папа отправил. Правда, кардиналом он был редким. То есть тем еще. Если точнее, то мирянином. Не монахом.
А это означало, что он не мог претендовать на Герцогство Тосканское. Пока есть брат и его прямые наследники. Когда созрела эта мысль, сказать сложно. Может в детстве, когда не поделил с братом деревянную лошадку. А может тогда, когда понял, что Франческо не слишком то способен к государственному управлению.
А Фердинанд был начальником как раз от Бога. И будущее это еще покажет. Есть вероятность, что тогда, когда увидел Бьянку. Ведь он не монах и кардиналом быть не особо хотел. А она, как мы помним, была общепризнанно первой красавицей не только Флоренции, но и Венеции.
Так или иначе, но он стал открыто протестовать против назначения Бьянки Великой Герцогиней Тосканской. Именно он первый стал сомневаться в самом факте рождения ею сына Антонио. Поползли слухи о том, что она имитировала беременность и купила младенца.
Потом она убила всех, кто был причастен к сему акту. Через несколько лет Фердинанд заявил, что у него прячется непонятно как выжившая служанка Бьянки Джованна Санти. Более того, поползли слухи, что Великая Герцогиня после смерти пасынка Филиппа, которого она, конечно же, отравила, решила сфальсифицировать еще одного сына. Теперь законного наследника всех богатств Медичи.
Фердинанд, рассказывал, чуть ли не сам поймал за руку некую служанку, которая несла купленного младенца для организации псевдородов. Так или иначе, но доказательств ни тому, ни другому как не было, так и нет. Отношения между Медичи накалялись год от года. Тем более что Фердинанда поддержал еще один брат - Пьетро.
18 октября 1587 года в парадной зале загородной виллы Поджо-А-Кайяно состоялся праздничный обед. Он венчал собой примирение между двумя кланами Медичи. Фердинанд приехал из Рима в сопровождении свиты, положенной кардиналу. Они обнялись с братом и помирились с Бьянкой. До бланманже все шло как по маслу. Уж там оливковому или сливочному - не так важно.
Потом случилось странное. Оба представителя принимающей стороны почувствовали себя плохо. Франческо умер между четырьмя и пятью часами утра 19 октября, а Бьянка - 20-го рано утром. Нет ни одного свидетельства того, что Фердинанд обеспечил присутствие каких бы то ни было врачей. Зато он организовал вскрытие умерших. Что в те времена было нормой для лиц монаршествующих.
Было объявлено, что Великий Герцог Тосканский скончался от стремительной малярии. Ну вот, сидел, ел, пил. Потом вдруг бланманже и малярия сразу. А Герцогиня скончалась от горя или тоже малярии, кто их там знает. Говорили разное. Главное, что он тут же опротестовал заключенный по всем католическим правилам брак своего брата.
Франческо похоронили в семейном склепе Базилики Сан-Лоренцо рядом с Иоанной. Ее Фердинанд считал единственной законной супругой брата. А Бьянку - отдельно. Тогда ходили слухи, что в общей могиле и неизвестно где. Но при прощании она лежала рядом с мужем. Правда, без соответствующей ее титулу герцогской короны.
Было известно, что внутренности обоих изъяты для проведения экспертизы. И захоронены неизвестно где. Имя Бьянки было вычеркнуто по приказу следующего Великого Герцога Тосканского со всех документов и настенных барельефов.
Более того, если она и упоминалась то, только как “Сквернейшая Бьянка”. Опять же по личному требованию нового герцога. Коим стал Ферлинанд Козимович. Антонио был лишен не только права наследования какого либо имущества Медичи, а вообще именоваться таковым. Позже он стал монахом Мальтийского ордена.
Вскоре после похорон Великий Герцог Тосканский Фердинанд I стал делиться в частных беседах подробностями истории с Бланманже. Он рассказывал, что ему стало известно о планах “Сквернейшей Бьянки” отравить и его. То есть как Иоанну, всех, кто помогал ей фальсифицировать беременность и роды, и ее пасынка Филиппа.
Он каким-то образом узнал, что в бланманже будет мышьяк. Потому есть его не стал. Хотя до этого питался не глядя. А иначе праздничный обед просто не состоялся бы. Зато его брат Франческо схватил десерт и слопал его на удивленных глазах и Фердинанда, и Бьянки. Чудеса вечера на этом не прекратились. “Сквернейшая” невестка вдруг последовала за мужем. То есть покончила жизнь самоубийством, съев сладкое желе.
Для католика, а тем более кардинала, очевидно, что нет греха тяжелее, чем суицид. Но Фердинанд словом нигде не обмолвился о том. Отпевали их вместе. В семейной Базилике. Хоронили в разных местах, но по другой причине.
Во второй половине сороковых годов XX века археологи, историки и судебно-медицинские эксперты вскрыли захоронение в полу церкви Санта-Мария-а-Бонисталло что недалеко от виллы Поджо-а-Кайяно.
Ранее, в 1857 году, там были обнаружены два больших кувшина с забальзамированными останками и отдельно останки женщины. Теперь их исследовали новыми, доступными к тому моменту методами.
Было установлено, что это останки людей, отравленных мышьяком в довольно большой дозе. Сказать, сколько точно, довольно сложно. Но не бланманже точно. Более того, с большой долей вероятности установили, что в кувшинах забальзамированные внутренности Франческо Медичи I и его жены Бьянки Капелло.
Эту догадку подтвердили в конце XX века исследованием ДНК. Более того, было достоверно установлено, что женские останки рядом с кувшинами принадлежали Великой Герцогине Тосканской Бьянке.
Странное дело получается. Установлено, что они оба отравлены большой дозой мышьяка. Умирали на протяжении от суток до двух, и к ним не допускались врачи. Не допускались по приказу Фердинанда.
Далее Бьянка вскрывается так же, как и все Медичи, значит, признается равной. Ее внутренности бальзамируются по традиции рода и обычаям того времени, применяемым для высокопоставленных лиц Италии. Ее хоронят не как самоубийцу. Хотя возможность тихого погребения есть. Вот вам и малярия. Вот и суицид. Может, это у них что-то наследственное?
Наследство вообще имеет множество граней. Последствия коих могут проявляться через некоторое время. Например, через четыреста с лишним лет. А чего? Бывает. Кто знал, что потомки узнают старинный секрет бланманже по рецепту Медичи спустя почти полтысячи лет?