Одно время песни соревновались как на скачках, чтобы быть услышанными. Было это в две тысячи двенадцатом году. События тех лет начали цикл, они возможно должны замкнуться в следующем двадцать четвертом году. Я бы их назвал прощением.
Собственно, о прощении. Бог всегда сталкивает людей. Казалось бы, что может связывать одного человека с другим. На первый взгляд при знакомстве может возникнуть иллюзия.
Да, думаешь, какой хороший парень, статный, красивый, шутит, вещи говорит правильные, общение и взаимопровождение с ним в кайф.
Вот, песни соревнуются, кайф разливается по капиллярам, доставляется прямо в мозг вместе с сахаром. Мы копаем могилы, а человеческий труп начинает разлагаться через четыре минуты после смерти. Тело, доселе вмещавшее жизнь, претерпевает конечную метаморфозу: начинает само себя переваривать. Клетки тают изнутри. Ткани превращаются в жидкость, затем в газ. Мертвый каркас становится пиршественным столом для других организмов: сначала для бактерий, потом для насекомых. Все эти процессы происходят под нашими ногами. Мы смеёмся, хохочем, ловим кайф. Его всегда мало, хочется безграничного счастья, пока, есть чем поживиться и всё хорошо.
Я бы сказал, воспоминания тех дней предстают ярким солнечным пятном. Если бы была возможность перематывать судьбу переживать её вновь и вновь, согласился бы я отказаться от кайфа. Не знаю возможно. Хотя недавно пришел к мысли, что скорее всего отказался бы.
В тот год я пришел с ореха, связался с Романом, поставщиком или подставщиком. Он подтянул меня к себе. Как человек сказал позже, хотел вместе со мной съесть Ефима. Он еще кричал ему:
– Да мы хотели сожрать тебя! – Прыгал перед ним сжав кулаки, а Ефим достал монтажку с багажника, пришлось Роману улепетывать.
Я ходил к нему домой, обычно по вечерам, мы пили самогон, затем играли в карты. Сидели за столом впятером. Я ронял карты под стол, отбивал шестеркой козыри. После шел пешком до дома, как-то идя привычным маршрутом, вспомнил, что жена просила купить лекарство. В кармане было пятьдесят рублей я шарил, шарил, искал, все перерыл и не нашел. Купюра объявилась на следующий день.
Вечером я бежал к Роману, думал, нет человека важнее чем друг. Жене мой образ жизни наскучил. Она ругалась. Я все равно срывался, мчал.
В то время в городе буйствовал сексуальный маньяк. Его никто не мог поймать. День ото дня мы читали криминальные сводки об его жертвах и неудачных попытках. Все подозревали друг друга. Я подумывал на Романа. Он в последние времена стал дерганым. Разрабатывал план, как скушать Ефима, чтобы занять его место и владеть кладбищем.
Случилось так, что Ефим вернулся после двухнедельного запоя и занялся делами. Олеся была, то ли привязана к нему, как к первому копальщику её фирмы и не могла избавиться от него. А попытки Романа притереться к ней не имели успеха. Я оказался разменным звеном.
Как-то она позвонила Ефиму
– Возьми его к себе, копайте вдвоём, сколько можно с алкашами работать, – сказала она.
Ефим согласился, вышло, что Роман подтянул меня, поил самогоном, держа в руках сильный козырь, хотел обосноваться на кладбище. Но могилки разыграли свой сюжет.
Романа поразила смертельная обида. Он решил, что будто мы пили самогон, строили план, а я параллельно доносил на него Ефиму.
Таким образом появился у меня недруг. Ненавидевший, настолько, что разведчики считали первоочередным долгом, сообщать мне о его планах.
– Он говорит про тебя плохие вещи, – шептали они на ухо и показывали смутные психо-мысли.
По городу бегал маньяк, смертельно обиженный Роман, мотал круги на мотоцикле промеж кладбищенских секторов, уезжал, не поприветствовав нас с Ефимом.
Мы копали день за днем. Роман подзывал Ефима и угрожал ему. Затем он устроился в конкурирующую фирму, копали они на другом кладбище, и мы изредка встречались, сухо окинув друг друга взглядом, расставались.
Прошло много лет. На земле богатырей стало меньше. Уже никто не пользовался ломами, появились отбойные молотки, копальщики пересели на машины. Ефим ушел домой. Мы с ним больше не встречались.
Я остался один. Была мысль, Ефим съеден, можно же позвать на работу Романа, перемотать кассету, склеить разбитую мечту и жить в совершенном мире. Тогда я ещё не стал волшебником, внутри ума, мысль тут же растворилась. Жизнь потекла сама собой.
Опять я возвращался с ореха, крутил руль. По венам разливался кайф, хотелось жить, типа, я заработал столько много денег. Всё было отлично, я не знал о цикле, о том, что всё возвращается на свои круги. Наступит время плыть домой, мне разрешат, если я попрошу прощения, у тех, кого обидел, наверное, так… Эти мысли оформились, когда я ушел с кладбища и через месяц узнал, что туда устроился Роман.
Я сразу понял, что предстоит контакт с ним и как это будет выглядеть. Мысли оформились, стало понятно, что мы движемся по кругу, пока не завершишь дела, не перейдешь на следующий уровень…