Выйдя из дома, я не знаю, куда идти и где остановиться, заставив себя повернуть назад. Погода морозит бедра, красит нос в розовый, а мне просто совсем не хочется прекращать тот или этот, а может, новый путь - я запуталась на 3 круге. Комок моих холодных чувств расщепился, покинув сердце, - снежинки ненавязчиво летают пред глазами и танцуют, чтобы их заметить, приходится присмотреться, но их много, они красивы.
На горизонте за всем сбродом упущенных возможностей, ног и капиталистических кирпичей (машин, людей и магазинов) золотится купол церкви. К вечеру от божеского спокойствия не останется и следа: она будет светиться змеиным зеленым свечением, а возле ворот полицейские и трупы. И все равно вечная картина золотых отсветов на фоне голубого неба мне нравится - тянет пойти туда, но я знаю, что там ждет разочарование. Лучше не приближаться и не углубляться в красивые вещи, чтобы запомнить их такими, а иначе они отправятся в коллекцию готических настроений вместе со всей прелестью пороков, честной разрушенности и молчания. В моем зале музея под названием "красота ужаса" картины заполонили все стены, потолок и пол - там нет больше места так же, как и в зале под лаконичным названием "ужас". Вообще мой музей даосизма ни капли не отвечает его концепции, наверное, потому что я уже позабыла саму истину.
Ты пишешь мне, спрашивая, когда я буду. Хочется ответить "никогда", но это неправда, я лишь слегка задерживаюсь, размышляя о связи с природой, когда ты в созерцательной апатии. Когда я иду по улице, наблюдая и видя красоту в каждом луче и каждом выхлопе дыма трубой завода, не думая о хорошем и плохом, о последствиях, не чувствуя ничего по поводу этой красоты, кроме самой ее, я становлюсь истинной частью природы, которая столь же беспристрастна. Будь у природы рот, он бы от времени до времени смеялся над нашей громадной чередой чувств. Сказал бы еще: "Расслабься, человек, я обниму тебя после". Все мы придем к гармонии при жизни или нет.
Твоя комната - обитель солнечного света. Я направляюсь к знакомой старой пятиэтажке, курящей каждый вечер в темноте, чтобы не столкнуться со своими глазами без намека на надежду. Смотрю на линию окон пятого этажа. Только твое светится так невыразимо ярко большим желтым кругом, будто солнце прямо там, заключено в четыре стены, будто кто-то настолько сильно не хотел, чтобы закат произошел, что из-за страха уничтожил жизни двух - звезде не хватает места, ее лучи так стремятся за окно: "нагреть землю, выжечь глаза, осветить дорогу!".
Открывая дверь, встречаешь холодно - я прыгаю на тебя, чтобы сбить с ног, все равно боясь, что ты накричишь, но и то будет лучше, чем долгие минут до того, как ты снимешь застывшую пенку с нашей близости. У меня чуйка на подобные встречи - конечные остановки. Сегодня нам придется сделать пересадку на разные пути.
В знакомой до тысячи воспоминаний комнате мы сидим напротив на твердом диване, уже не сдираем корки с ран, не грызем ногти от стресса. Ты пытаешься мне что-то сказать и попросить о том, чтобы красный свет тревоги перестал мигать. Я изо всех сил утешаю тебя, прижимая к груди. Мы обе молчим.
Я легко трогаю твой лоб, убирая челку с глаз. Мои ладони в крови, но серость волос все такая же чистая - повезло, на тебе не остается не отмываемых пятен после наших взаимодействий. Твои голубые глаза сверкают влагой и делают ярче красные полопавшиеся сосуды, трещинами проходящие по белкам. Моя призма мира настолько искажена, что я не могу собрать воедино твой образ, словно ты полупрозрачен.
-- Почему твой лед не тает?
-- Он давно растаял. Твой огонь меня растопил, а позже сжег.
Просто твоя адски горячая рука, прикоснувшись к моему теплу, посчитала его прохладой. Просто твои ожидания разрушили реальность. Просто с первого июня я перестала быть как таковая.
Поцеловать тебя и почувствовать, как в груди что-то поднимается и обжигает горячими волнами. Наконец-то, снова, чувства. Вернулись в мою светящуюся метамфетамином голову, то есть в сердце, без привкуса инфантилизма и ответственности. Теперь я хочу тебя целовать долго, как только долго может длиться моя жизнь в твоих руках, а это около недели. Потом все надпочечники и околопоченики заболят - я захочу начать все заново.
***
Я ходячий справочник - скопь информации без практики. Она ни к чему не пригодна, просто возлеживающая на полках разума. Пылится да раздражает. Практика, практика, практика, претворять в жизнь и претворять жизнь, а иначе никак. Наверное, я все таки разобью свой телефон.
Если бы не мое бесконечное головокружение, я бы уж точно написала поэму. Если бы не синдромы, я бы точно уже зажила. Если бы не ты, может быть, и умерла, но я... я состою из обломков. Наверное, я скоро все таки умру.
