В эпоху массовых коммуникаций и технологий, когда жизнь каждого видна как на ладони, сновидения остаются едва ли не единственной интимной сферой. Это область творчества, в которой только один режиссёр. В своих сновидениях мы исполняем желания, разбираемся с обидчиками, путешествуем за тридевять земель, переживаем кошмары и переписываем историю.
Сон – медиатор между нашей внешней и внутренней жизнью. Он может рассказать о нас больше, чем все оракулы мира. Но есть нюанс: у каждого сновидения может быть тысяча толкований. Какое считать верным?
Ответы на этот вопрос люди искали с древнейших времён. Все великие цивилизации рассматривали сновидения как важный феномен – послание свыше.
Египтяне считали, что душа человека во сне путешествует между мирами богов и мёртвых и способна получать от них послания. В Китае для интерпретации сновидений использовали «И цзин» (Книгу перемен), учитывали жизненный контекст сновидца, время сна и расположение звёзд.
В Древней Греции существовали святилища Асклепия (Эскулапа), где практиковали онейротерапию – лечение сновидениями. Один из самых знаменитых толкователей того времени Артемидор составил дошедший до нашего времени «сонник», в котором предпринял попытку классификации снов. Свой труд он посвятил исследованию аллегорических сновидений, предсказывающих будущее.
К сновидениям обращались священные писания, великие философы, люди искусства и даже полководцы. Из «Сравнительных жизнеописаний» Плутарха мы узнаём, что Александр Македонский прислушивался к толкователям сновидений. Вот что ему снилось перед взятием финикийского города Тир после семимесячной осады.
«Во время осады Александр увидел во сне, что Геракл протягивает ему со стены руку и зовет его к себе». И еще один сон: «Он увидел сатира, который издалека заигрывал с ним, но увертывался и убегал, когда царь пытался его схватить, и дал поймать лишь после долгой погони и уговоров. Прорицатели убедительно истолковали этот сон, разделив слово «сатир» на две части: «Са» (твой) и «Тир».
К слову, метод морфологического разбора слов из сновидений применяют и в современных интерпретациях.
Таким образом, к толкованию сновидений люди обращались задолго до Зигмунда Фрейда и его знаменитой фразы: «Сны – королевская дорога в бессознательное». Но он первый столь убедительно доказал, что сновидение – дело исключительно личное. И если мы во сне нарушаем табу – это не происки дьявола или божественное провидение, а наше бессознательное желание. Фрейд показал психическую работу сновидения и сделал его действенным инструментом психотерапии.
Идея Фрейда состоит в том, что за явным содержанием сновидения всегда стоит скрытое, и оно открывает нам прямую дорогу к желаниям субъекта, тесно связанным с телесностью и сексуальностью. Но понять сновидение сложно, поскольку оно говорит на самых разных языках.
Во время сна человек регрессирует к архаическим формам мышления, которым присуща образность, отсутствие критики и отрицания. Иногда сны обращаются к филогенетическому опыту в виде мифологического сюжета или событий, неизвестных сновидцу.
В котёл сновидения попадают самые разные ингредиенты. В нём могут найти отражение наш детский опыт, тайные мысли, желания, страхи, внешние и телесные раздражители, даже поза, в которой мы спим. В нём путаются языки нежности, страсти, ненависти.
Поскольку главная задача сна – дать нам отдых и сохранить ночной покой, сновидение действует деликатно. Оно шифрует свои послания, прибегая к механизмам смещения (перенося аффекты с одних представлений на другие), сгущения (объединяя несколько элементов или образов в один), символизации, к метафоре и метонимии.
Есть, правда, исключения из этого правила – ночные кошмары: ситуации, в которых травматическое событие ломает цензуру и прорывается из бессознательного в сознание сильнейшей тревогой. Но считается, что даже в этом случае психика пытается переработать и интегрировать травматичный опыт путём его повторения в разных вариациях.
В отличие от Фрейда, Карл Юнг считал, что сновидение выходит за индивидуальные рамки и отражает коллективное бессознательное.
Мне близко мнение французского психоаналитика Алана Эриля о том, что эти теории не противоречат, а дополняют друг друга. И в целом, современный подход к интерпретации сновидений заключается в синтезе разных техник (например, «сна наяву» Жоржа Ромэ).
Такой разносторонний подход показывает, что у сновидения нет единственно верного толкования. Сон – это бесконечная матрёшка смыслов, и только сновидец может знать, о чём «его кино».
Задача психотерапевта – с помощью разных техник помочь сновидцу декодировать содержание сновидения и проложить дорогу к бессознательному. Интерпретировать сновидение с одной – ортодоксальной – точки зрения, всё равно, что наблюдать за космосом в старый телескоп – это сильно сужает угол зрения. Возьмём пример из практики.
Женщине снится, как с небольшой лужайки возле леса в небо поднимается воздушный шар и мотоциклист. Они парят примерно на одной высоте. Женщина думает про мотоциклиста: зачем он взлетел? что хочет этим сказать? это же опасно!
Её ассоциации со словом мотоциклист: риск, скорость, опасность. Когда-то в детстве она была свидетелем гибели мотоциклиста под колёсами автобуса, и с тех пор пугалась и сторонилась их на дороге, словно они несли с собой смерть. А что означал воздушный шар? Можно было бы предположить: материнскую утробу, желание свободы, лёгкость.
Но женщина вспоминает, что, когда ей было 5 или 6 лет, в её маленький город впервые приехал цирк с мотоциклистами-каскадёрами. Их опасные трюки на высокой скорости произвели совершенно потрясающее впечатление на девочку. В нём был и восторг, и страх, и ощущение нереальности.
Два образа в сновидении – воздушный шар и мотоциклист в воздухе – вызвали из глубин бессознательного давно забытое воспоминание, и вместе с ним – яркие детские переживания. Согласитесь, это глубоко личная и уникальная трактовка, которую можно расширять разными подходами и точками зрения.
Например, фрейдисты предположили бы, что полёт мотоциклиста может иметь сексуальный подтекст. Юнгианцы, возможно, связали бы образ с желанием уйти от проблем реальности.
Некоторые терапевты предложили бы технику смещения. Она исходит из того, что все элементы сна представляют самого сновидца. Человеку предлагается говорить от имени каждого из них: что видит и чувствует шарик, мотоциклист, лес? Так разные части личности вступают в контакт друг с другом и открывают новые смыслы и ресурсы.
Не будем забывать также о наших психофизиологических различиях. Сон человека с шизофренией или психосоматическим расстройством будет существенно отличаться от сна человека с невротической или пограничной организацией.
Итак, современный подход к толкованию сновидений отличается креативностью и большим разнообразием. Он учитывает не только личную историю человека, но и контекст его жизни, историю рода, социальный, медийный и политический фон, особенности религии и культуры. Каждая деталь и эмоция во сне имеют значение.
Сновидение сегодня рассматривается как мост между прошлым и настоящим, мифами и реальностью, личным и общечеловеческим. Также, как и современный психоанализ, который выходит за рамки чисто субъективного подхода и видит теснейшую связь между человеком и социумом.
Однако не стоит забывать, что при всём разнообразии подходов к пониманию сновидений, самую верную интерпретацию даёт только сновидец. Каждая интерпретация аналитика, произнесённая «мимо», может усилить сопротивление и психологические защиты. Тончайшая материя сновидений нуждается в максимально бережном к себе отношении.
И тут, наверное, возникает вопрос: а что, если я не вижу сны или вижу очень редко, сразу забываю? Что, если они однообразны или пусты? Это тоже многое говорит о вашем психическом функционировании. Работа с психотерапевтом, как правило, открывает дорогу к сновидениям через внимание к внутренней жизни человека. А вместе с этим – и к лучшему понимаю себя.
Елена Юрьевна Глазкова, психолог-психоаналитик
На обложке: картина Гранта Сукиасяна "Сновидение"
Автор: Глазкова Елена Юрьевна
Психолог, Психоаналитик
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru