На окраине города в заброшенном доме жила-была собака неизвестной породы. Вполне симпатичная. Милая даже, можно сказать. И очень ей хотелось иметь хозяина. Чтобы любил, ласкал, гулять с ней ходил, заботился, если заболеет. Всякого она повидала на своем веку и хорошего, и плохого. Тяжело ей бедной приходилось выживать в одиночестве. Добрые люди подкармливали, а злые обидеть норовили. В один ненастный день решила она, что жить без хозяина больше не может.
«Но, чтобы меня полюбили, я должна стать самой лучшей», - подумала собака. И взялась за дело. Устроилась продуктовую базу сторожить. Завскладом там работал сердобольный пенсионер дядя Ваня, живший по соседству. Она его часто провожала до работы, а иногда и встречала. Он ей нравился. И дядя Ваня к собаке хорошо относился и рад был бы стать ее хозяином. Да жена его собак не любила. Вредная такая бабенка. «Грязи, - говорит, - от них много». Дело к зиме шло. Вот дядя Ваня и сжалился над собакой. Пристроил беднягу сторожем. Кормежка хорошая. Домашние псы такие деликатесы только по праздникам пробуют, а наша - до отвала, да каждый день. Служила собака хорошо, что даже зарплату ей платить стали. Похорошела она и разбогатела. Наняла рабочих. Отремонтировали они ей дом. Мебель дорогую купила, бытовой техникой обзавелась. Уют в доме навела, пироги печь научилась. «Вот теперь пора и хозяина себе завести», - подумала она. И стала собака к людям присматриваться. Мимо ее двора много их каждый день проходило, потому как дом стоял у дороги, ведущей к фабрике. И присмотрела симпатичного коренастого мужика начальственного вида с гордо поднятой головой по имени Федор Палыч. Пару раз проводила его до фабрики. Он ее и приметил. Потрепал по голове. Обратил внимание, что без ошейника, проследил, где живет. Стал Федор Палыч навещать собачку. Понравилось ему у нее. Тепло, уютно. Она его с работы встречает, тапочки несет, деликатесами подчует, на мягкую перину спать укладывает. Хорошо.
- Вот оно счастье, - подумала собака. Теперь у меня есть хозяин. Будет кому обо мне заботиться.
А Федор Палыч подумал, - «С такой собакой не пропадешь. Мне и работать не надо». И перестал ходить на фабрику.
А собачка наша по-прежнему на складе сторожем служит, да по дому крутится. Радуется, что хозяином обзавелась.
Прожили они так около полугода. И задумалась собака, - «Когда же он обо мне заботиться начнет? Гулять со мной… не гуляет. Я его зову, а он только на перине лежит, да пирогов требует. По голове не гладит. Ошейник не покупает. Да все твердит, что его любовь заслужить нужно. Не о таком хозяине я мечтала. Прогоню его». И прогнала. Надо сказать, не хотел он уходить. Сопротивлялся. Пришлось ей рычать, да лаять.
Погоревала собака, что хозяин плохой попался, да и решила нового искать.
По выходным она иногда гуляла в городском парке. Свежим воздухом дышала, природой наслаждалась и наблюдала за людьми. Понравился ей Дмитрий Сергеич. Гулял он со своей беленькой болонкой. Обыкновенный мужичок, но глаза ласковые озорные, а у болонки наоборот грустные, потухшие. И не мудрено. Живет на всем готовом, ни в чем не нуждается, все прихоти ее исполняют. Ничем ее не удивишь. Бегать, прыгать не хочет. Гуляет со скучающей мордочкой. Приметил Сергеич нашу-то озорную, да игривую. Разыгрался с ней, пока его болонка мирно посапывала на скамейке.
«Вот бы мне такого хозяина», - размечталась наша собака. И пригласила его в гости. Сергеич не отказался. В гости пришел и удивился, - «а ты хорошо живешь, хоть и без хозяина». И стал частенько после работы заглядывать к собаке. Она и рада. Крутится, вертится вокруг него. Пирогами кормит, да другими разносолами. А он отдохнет, да домой поспешает со словами: «Меня моя болонка ждет. Погулять с ней надо, накормить. Без меня она пропадет». Какой глупый,- подумала собака. Зачем ему болонка? Ведь я же лучше! Тапочки несу, пироги пеку, в доме прибираю... Почему жизнь так несправедлива ко мне? У никчемной болонки хозяин есть, а у меня, такой старательной, услужливой - нет. И спросила себя собака: «А зачем мне глупый хозяин?». Да завела себе корову. Стали они жить-поживать, да добра наживать.
Сказка - ложь, да в ней намёк...
