— Ребенка не будет, — сказала Дина сразу же после того, как сообщила мне о своей беременности.
— Почему не будет? — спросил я первое, что пришло в голову.
— Потому что я избавлюсь от него, — ответила моя девушка, — я не хочу детей.
— Мое мнение не учитывается, да?
— Я не хочу детей, — упрямо повторила моя девушка, и я видел, что она на грани срыва. Я был ошарашен, что уж там говорить о ней. Дина была просто в ужасе.
Я молча смотрел на девушку, пытаясь подобрать слова, которые бы хоть немного успокоили ее, и одновременно с этим пытался осознать услышанное. Не то, что бы я не хотел от нее детей — я об этом вообще не задумывался, — просто не был готов к этой новости.
Конечно, я понимал Дину. Мне было двадцать семь лет, ей - только что исполнилось девятнадцать. По сути, она еще сама была ребенком, а тут такое.
— Какой срок? — спросил я.
— Чуть больше месяца, — ответила Дина. Стало понятно, почему она стала такой замкнутой в последнее время, почему перестала встречаться с подружками и отказывала мне в близости. Странно, что я раньше не догадался обо всем. И, да, я помнил день, когда это случилось.
— В чем проблема? — спросил я, не особо рассчитывая на ответ, — я нормально зарабатываю, смогу содержать нас, пока ты не закончишь универ. Возьмешь на год академ, потом вернешься к учебе. Ты же будешь не одна. Завтра же подадим заявление.
— Я не хочу детей.
Она повторяла эту фразу снова и снова.
В общем, этот разговор закончился ничем. Дина расплакалась, сказала, что видеть меня больше не хочет., попросила оставить в покое. Доказывать ей, что ребенок наш — именно наш, не её, — поэтому я тоже имею право решать что-то, было бесполезно. Дина бы меня просто не услышала.
В итоге я просто сделал то, о чем она попросила: отвез к подруге, сказал, что завтра заеду, и мы обо всем поговорим. Дина как будто согласилась. Я чувствовал, что не следовало оставлять её одну, но оставил. Почему? Не знаю. Наверное, потому что она так хотела.
— Пригляди за ней, хорошо? — попросил я подругу Дины, — если что, сразу же звони. Это очень важно.
То же самое я сказал Дине: если что звони в любое время. Она кивнула.
Добравшись до дома, я принял душ и лег. Помню, что, засыпая, я думал о Дине.
Меня разбудил звук входящего вызова. Не открывая глаз, я нащупал айфон и тыкал пальцем в экран до тех пор, пока звук не стих. В первый момент я подумал, что по ошибке нажал на сброс (с закрытыми. глазами сделать это было проще простого), но буквально через пару секунд услышал жуткий голос.
— Ее похоронят послезавтра в закрытом гробу. И их там будет двое. Два мертвых существа.
Я открыл глаза и рывком сел в постели, начал судорожно шарить глазами вокруг себя, ища телефон. Параллельно с этим я пытался понять, что это было? Просто сон? Или какой-то жуткий (как голос) кошмар, который вдруг превратился в реальность?
Голос звонившей был каким-то знакомым, но… неживым. Я был уверен, что разговаривал с мертвецом… или, как вариант, с кем-то не из этого мира. Но, если не из этого, то из какого тогда? Сколько миров мы знаем? Этот и потусторонний? Тот самый, где обитают мертвые? На ум вдруг пришла Греция: царство мрачного Аида. Царство мертвых.
Айфон валялся на полу. Я проверил входящие вызовы и похолодел от внезапного, но очень сильного ужаса: чуть больше минуты назад мне звонили с незнакомого короткого номера. Очень странного номера: 130521.
— Тринадцатое мая, — прошептал я и дернулся от звука собственного голоса, как же страшно мне было в тот момент, кажется, такого ужаса я не испытывал ещё ни разу в жизни, — две тысячи двадцать первого года.
Сегодняшняя дата.
Эту дату напишут на её памятнике, — зазвучал у меня в голове мертвый голос, — её похоронят послезавтра в закрытом гробу. Ты попросишь, чтобы гроб открыли, и потом будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Знаешь, почему? Потому что ты забудешь, как она выглядела при жизни. Ты будешь помнить только её изуродованное…
Я помнил этот жуткий голос из моего детства. Ненормальная старуха, которую мы, дети, прозвали предвестницей смерти. Даже сейчас мне кажется, что ей было лет сто, не меньше. Высокая, сухая и тощая. Создавалось впечатление, что она морит себя голодом. Говорили, что старуха была из какого-то старинного дворянского рода, конечно же, разорившегося. Она ненавидела детей. Вообще, она ненавидела всех, но к детям питала особую неприязнь. Если бы в деревне, куда я приезжал каждое лето погостить у бабушки, появился маньяк, убивающий детей, то это бы сто процентов была она. Большую часть времени старуха была вполне адекватной, но порой на нее что-то находило. Тогда она тыкала в нас пальцем и кричала: вы умрете! Вы все умрете! Вы умрете страшной смертью!
И именно ее голос я слышал сейчас в своей голове - голос Предвестницы смерти.
Их похоронят двоих! - кричала старуха, - мать и ребенка! Твоего неродившегося ребенка. А ты сойдешь с ума, как я, когда у меня отняли моего мальчика и сожгли на моих глазах! Они заставили меня смотреть, и ты тоже будешь смотреть! Ты будешь смотреть!
Кто-то взял меня за руку, очень мягко и осторожно. Я подумал о мохнатых лапках котенка. Это была маленькая хорошенькая девочка.
— Поговори с ней ты, — сказала девочка, — потому что меня она не послушает. Кажется, она меня не любит.
Я окончательно проснулся. Не совсем понимая, что делаю, я схватил айфон и набрал Дину. Тишина. Никто мне этого не говорил, но я знал - она собирается сделать какую-то глупость. Я чувствовал это точно так же, как чувствовал ее растерянность, страх и сомнения. Мне казалось, что я слышу ее мысли.
ничего страшного не случится. Женя выпила всего пару бокалов
но ведь выпила
ну и что? всего пара бокалов. она и раньше так делала
Женя. Лучшая подружка Дины, которую я просил приглядеть за моей девушкой.
Мне понадобилось не больше пяти минут, чтобы собраться и спуститься к машине, еще через пятнадцать минут я был у подружки Дины.
Девочки были пьяны, но чем-то неожиданным это для меня не стало, я знал, что все так и будет. Пьяные были все, кроме Дины, она пила сок. Невероятно, но они собрались покататься по ночному городу, и моя беременная девушка собиралась поехать с ними. В итоге Дине пришлось остаться.
— Ты в своем уме? — спросил я у нее, злясь, но стараясь держать себя в руках.
— Что хочу, то и делаю, — огрызнулась она, — не лезь не в свое дело.
— Не мое дело? — повторил я и вспомнил слова хорошенькой девочки, которая мне приснилась: она меня, кажется, не любит. Я почти возненавидел Дину за это.
— Не мое?
— Ты не имеешь на меня никаких прав, — закричала Дина, — думаешь, если я случайно забеременела от тебя, то ты имеешь на что-то право? Ошибаешься.
— Это мой ребенок, и, да, я имею какие-то права. Не важно, случайно это получилось или нет.
— Я его мама. Я, а не ты!
— Так и веди себя, как мама, — закричал я, — ты бы посадила своего ребенка в машину к пьяной подружке? Да, он еще не родился, но это ничего не значит! Убить его хочешь? И вообще, — добавил я неожиданно для себя, — это она. Девочка, — и уже совсем тихо закончил, — она тебя очень любит и заботиться о тебе. И она знает, что ты ее не любишь.
Пару секунд Дина ошарашено смотрела на меня, потом расплакалась.
— Люблю, — говорила она сквозь слезы, — просто я очень боюсь. Я не представляю себе, как это. Я боюсь.
— Я знаю, но ты не одна.
— Я люблю ее.
— Она знает, — ответил я и обнял Дину, — теперь она знает.
Мы просидели в машине часа полтора, разговаривая, как это обычно бывает, обо всем и ни о чем, потом Дина уснула. Я выехал со стоянки и поехал в сторону микрорайона.
В паре кварталов от того места, где жила подружка Дины, я увидел скопление спецмашин: реанимация, ДПС, МЧС… и разбитый внедорожник, который въехал в дерево и перевернулся. Внедорожник, который Женя иногда брала у родителей, своей машины у нее не было.
Я остановился у обочины и пошел к месту аварии, испытывая сильнейший шок и потрясение. У перевернутого внедорожника уже собралась толпа. Я старался не смотреть на два неподвижно лежащих на асфальте тела, с которыми работали медики.
Два. Но девочек в машине было трое. А могло бы быть четверо.
— Что случилось? — спросил я у какого-то мужчины из толпы.
— Превышение, — ответил он, — девица не справилась с управлением, въехала в дерево на скорости километров сто десять в час. Сама жива, подруги погибли.
сама жива
— Погибли, — повторил я.
— Кто ж их заставлял садиться в машину? — мужчина пожал плечами, а я был слишком подавлен, чтобы возражать. И стоило ли? Разве этот мужчина был неправ?
— Двое погибших, — сказал мужчина, — сядет. Причинение смерти по... — я его не слушал.
Их могло бы быть больше, — подумал я и вспомнил маленькую девочку. Как такое могло быть? Конечно, это был просто сон, но... Но она была частью меня, пусть совсем крошечной, но этого было достаточно, чтобы я почувствовал то, что чувствовала она — наша девочка.
Кто-то робко дотронулся до моей руки. Я оглянулся и увидел Дину. Бледную, перепуганную, растерянную, но живую. Она прижимала к животу ладонь правой руки.
— Все хорошо? — спросил я.
— Как? — прошептала она, — как? Мы же с ними только что…
Я просто молча обнял её и закрыл глаза.
Я люблю тебя, — подумал я, — тебя и ее.
Как будто прочитав — или... услышав? — мои мысли, Дина тихо сказала.
— Я люблю ее.
— Она это знает, — ответил я, — она тебя тоже очень любит.