“Многие из народа, услышав эти слова, говорили: «Он точно пророк». Другие говорили: «Это Христос». А иные говорили: «Разве из Галилеи Христос придёт? Не сказано ли в Писании, что Христос придёт от семени Давидова и из Вифлеема, из того места, откуда был Давид?» Итак, произошла о Нём распря в народе. Некоторые из них хотели схватить Его, но никто не наложил на Него рук. Итак, служители возвратились к первосвященникам и фарисеям, и эти сказали им: «Почему вы не привели Его?» Служители отвечали: «Никогда человек не говорил так, как Сей Человек». Фарисеи сказали им: «Неужели и вы прельстились? Уверовал ли в Него кто из начальников или фарисеев? Но этот народ невежда в законе, проклят он». Никодим, приходивший к Нему ночью, будучи один из них, говорит им: «Судит ли закон наш человека, если прежде не выслушают его и не узнают, что он делает?» На это сказали ему: «И ты не из Галилеи ли? Рассмотри и увидишь, что из Галилеи не приходит пророк»” (Ин. 7:40–52).
Стихи 40–42. Ранее в этой главе мы уже наблюдали различные мнения, ходившие в народе. После того, как Иисус насытил пять тысяч, некоторые решили, что Он был Мессией, о котором говорил Моисей в Втор. 18:15–18 (см. 6:14). Этому, возможно, способствовало определённое сходство между чудесным насыщением хлебами и манной. Вероятно, во время праздника многие невольно провели параллель между тем, как Моисей извлёк воду из камня (Исх. 17:6; Чис. 20:11) и живой водой, которую предлагал Иисус. Размышляя о пророчестве Моисея, они пришли к выводу: «Он точно пророк» (7:40).
“Другие говорили: «Это Христос»” (7:41). Подобно тому как священники и левиты различали «Пророка» и «Мессию», когда расспрашивали Иоанна Крестителя (1:20, 21), так и для обычных людей это были разные понятия. Ф. Брюс высказывает следующее предположение:
«Возможно, ранние христиане были первыми, кто отождествили пророка подобного Моисею и Мессию из рода Давида, поскольку они считали, что Иисус был тем, кто исполнил всё, что было написано об этих двух личностях».
В этом отрывке также проводится чёткое различие между теми, кто признавал Иисуса Пророком, и теми, кто видел в Нём Мессию.
“А иные, [сомневающиеся в том, что Иисус был Христом], говорили: «Разве из Галилеи Христос придёт?»” (7:41). Конструкция этого вопроса подразумевает отрицательный ответ на него. Все соглашались в том, что Мессия не должен был быть из Галилеи. Согласно фарисеям, «из Галилеи не приходит пророк» (7:52). Затем они задали другой вопрос, подразумевающий утвердительный ответ, о том, что Христос должен быть от семени Давидова и из Вифлеема (7:42). Они начали свой вопрос с фразы «Не сказано ли в Писании», однако ни один отрывок в Ветхом завете не говорит конкретно об этом. В Писании много общих свидетельств в пользу этого утверждения, на которых основывается третий популярный критерий для определения Мессии. На основании Писаний эти люди были убеждены, что Мессия должен быть от семени Давида (2 Цар. 7:12, 13; см. Пс. 88:4, 5; 131:11; Ис. 11:1; Иер. 23:5) и из Вифлеема (Мих. 5:2), города Давида (1 Цар. 20:6). Поскольку Иисус пришёл из Назарета Галилейского, они считали, что Он не мог быть Мессией. Эти рассуждения говорят о том, что люди не знали, где родился Иисус и как Он был связан с родом Давида (см. Мф. 1:1; 2:1; Лк. 2:4–7). Иоанн никак не комментирует их слова, просто фиксирует их сомнения на том основании, что Иисус, по их мнению, был из Галилеи, а не из Вифлеема. И хотя во времена Иисуса люди считали, что Он был родом из Галилеи, Иоанн полагал, что его читателям было известно, что на самом деле Он родился в Вифлееме.
Стихи 43, 44. В стихах 40 и 41 глагол «говорили» используется три раза, указывая на непрекращающиеся разговоры об Иисусе, которые в итоге привели к конфликтам относительно Его личности (см. 7:12). Между этими людьми также возникла распря (схисма) о Нём. Подобное разделение мнений позднее произойдёт между фарисеями в 9:16 и между иудеями в 10:19. Как и сегодня, в то время люди были разного мнения об Иисусе, что неизбежно приводило к разделениям (см. Мф. 10:34). «Некоторые из них хотели схватить Его, но никто не наложил на Него рук». Это предложение созвучно 7:30 с той разницей, что в предыдущем стихе объяснялось, почему Его не схватили: «Потому что ещё не пришёл Его час».
Стихи 45, 46. Очевидно, в середине праздника первосвященники и фарисеи послали служителей, то есть, храмовую полицию, чтобы арестовать Иисуса (7:32). В последний день праздника те возвратились к своим религиозным начальникам, не исполнив их приказа. Их спросили: «Почему вы не привели Его?» Эта встреча в синедрионе указывает на то, что данный служителям приказ схватить Иисуса предполагал не просто арест, но был частью заговора. Служители ответили: «Никогда человек не говорил так, как Сей Человек». Они были изумлены властью, с которой учил Иисус, а также Его милостивым приглашением прийти к Нему. Д. Карсон пишет:
«Они сами происходили из левитов и были хорошо научены в религиозных вопросах, они на самом глубинном уровне испытывали те же волнение и смятение, вызванные делами и словами Иисуса, какое испытывали люди в целом».
Слова Иисуса произвели на них настолько сильное впечатление, что они просто не могли выполнить приказ схватить Его, сохранив при этом чистую совесть. Их ответ тем более ценен, что они не стали перекладывать вину на мешавшую толпу. Они просто подтвердили, что были поражены Иисусом и Его учением.
Стихи 47–49. Хотя первосвященники должны были первыми выговорить этим служителям, их опередили фарисеи. Не скрывая своего презрения, они спросили: «Неужели и вы прельстились?» (7:47). Их вопрос подразумевал отрицательный ответ. Если простой народ можно было легко обмануть, то образованные служители, в чьи обязанности входит исполнять приказы, не должны были позволять ввести себя в заблуждение. Затем фарисеи снова спросили, ожидая отрицательный ответ: «Уверовал ли в Него кто из начальников или фарисеев?» (7:48). Уверенные в своём исключительном знании закона, они с гордостью заявили, что никто из религиозных начальников, истинных мыслителей и знатоков религиозных вопросов, не поверил в Иисуса. По их мнению, это должно было стать самым убедительным доводом для служителей. По иронии один из религиозных начальников, Никодим, который считал Иисуса учителем от Бога (3:2), вступился за Иисуса (7:50, 51). Позднее Иоанн напишет, что «и из начальников многие уверовали в Него» (12:42). Из-за своей ненависти и предубеждений этим начальникам даже в голову не пришло рассмотреть свидетельства, которые повлияли на мнение этих служителей.
Начальники и фарисеи противопоставляли себя народу [охлос; «толпа»], который, по их мнению, был невежда в законе (7:49). Конечно, простые люди знали десять заповедей и имели определённое представление о Писаниях: как, например, пророчество о месте рождения Мессии (7:42). Однако они не знали закон так, как знали его начальники и фарисеи. Религиозные лидеры заявляли, что знают все 613 заповедей закона, а к ним предания старцев (Талмуд, Маккот, 23). Они кичились своим знанием и презирали «народ» или «людей земли». Эти знатоки закона считали людей невежественными и неспособными осознать все тонкости закона и устных преданий. Хиллел, либерально настроенный раввин, живший за поколение до Иисуса, выразил позицию этих «иудеев», сказав: «Грубый человек не боится греха, а людям земли неведомо благочестие» (Мишна, Авот, 2.6). Считая «людей земли» неспособными толковать закон так, как это умели они, фарисеи полагали, что простой народ несложно обмануть лживыми заявлениями, и потому он проклят (см. Втор. 27:26).
Стихи 50, 51. Никодим, который ранее приходил к Иисуса ночью (3:1, 2) и который сам был один из фарисеев, подвергнул сомнению законность их действий. Он спросил: «Судит ли закон наш человека, если прежде не выслушают его и не узнают, что он делает?» И снова Иоанн не скрывает своей иронии: хранители закона были сами повинны в нарушении его. Никодим продемонстрировал знание и понимание закона. Он напомнил своим собратьям, вероятно, настаивая на официальном рассмотрении этого дела, что они нарушили закон. Он сделал это, задав им вопрос, который требовал отрицательного ответа. И хотя он не сослался на какой-либо конкретный отрывок из Ветхого завета, о справедливом суде говорится в Исх. 23:1 и Втор. 1:16; 17:4. Кроме того, Никодим следовал правилу раввинов «Если смертный не услышит, что человеку есть сказать в своё оправдание, он не может выносить ему приговор» (Исход Равва, 21.3). Об этом говорил царю Агриппе и Фест (Деян. 25:16), что указывает на согласованность Римского права с законом иудеев в этом отношении. Поскольку Никодим на самом деле не защищал дело Иисуса, а скорее призвал к соблюдению законности, кто-то может счесть это проявлением слабости. Однако для фарисея требовалось значительное мужество, чтобы встать перед своими собратьями, яро ненавидевшими Иисуса (см. Деян. 5:34–39), и сделать подобное заявление. Возможно, что в то время Никодим ещё не стал истинным верующим.
Стих 52. Разумные слова Никодима были не в силах успокоить враждебно настроенный синедрион. Проигнорировав его аргумент, они стали насмехаться над ним, презрительно спрашивая: «И ты не из Галилеи ли? Рассмотри и увидишь, что из Галилеи не приходит пророк». Тем самым они дали Никодиму понять, что он сам был галилеянином, как и Тот, кого он безуспешно пытался защитить, и посоветовали ему лучше «рассмотреть» Писания. Они были разгневаны, жаждали смерти Иисуса и были не склонны рассуждать рационально. Некоторые пророки действительно были родом из Галилеи. Иона был из Гафхефера (4 Цар. 14:25), небольшого города в Галилее (Нав. 19:13); а Наум — из Елкоша (Наум. 1:1), который, судя по всему, находился на севере Израиля. Илия происходил из Фесвы в Галааде (3 Цар. 17:1), и этот регион к востоку от реки Иордан часто считали частью Галилеи (Ис. 9:1). У раввинов было выражение о том, что «нет ни одного колена в Израиле, из которого бы не приходили пророки» (Талмуд, Сукка, 27). Если члены синедриона не были бы так поглощены желанием убить Иисуса, они были бы вынуждены признать, что Иона и другие пророки были родом из Галилеи. В целом, этот довод синедриона лишь подчёркивал, как мало они знали об Иисусе. Они считали Его выходцем из Галилеи, тогда как на самом деле Он родился в Вифлееме, именно в том городе, о котором Писания сообщали как о месте рождения Мессии (Мих 5:2).
