Это было в 1986-87 годах. На Кемеровском телевидении я делала передачу «Истоки» - о природе, экологии. Темы были самые разные, мне же хочется рассказать об одной запомнившейся поездке, потому что редкий горожанин когда- либо видел в живой природе животных.
Когда в областном управлении охотничье-промысловых хозяйств мне сказали, что можно снимать лосей, то особой уверенности в успехе съемок не было. Вряд ли лось захочет позировать.
В городе, да и в деревушке Журавлёво Промышленновского района, куда мы приехали, зима уже отступала потихоньку: кружева льдинок на снегу, первые проталины на дороге, солнышко начинало пригревать.
Дорога, петляя, выводила нас в тайгу, в отроги Салаирского кряжа. Тогда обычным транспортом был УАЗик, надежный, «проходимый» и не очень-то комфортабельный, автомобиль. На нём мы доехали до избушки , где разместились. А потом пересели на розвальни.
Снега. Синее небо. Синие тени на белом искристом снегу. Алые гроздья калины. А следов-то, следов! И старых, присыпанных снежной крупой, и свежих. Наискосок, через дорогу – строки для тех, кто умеет читать лесную книгу. Вот – глубокий брод большого зверя.
- Прошла лосиха. У неё скоро будет потомство, ей тяжело идти,- объяснил охотовед Виктор Васильевич Карбушев. – Потому и остаются не ямки, в глубокие с росчерками копыт следы.
Напряженно всматриваемся в таёжную чащобу. Оператор Виктор Андреевич Фотин держит кинокамеру наготове. Тогда не было видеоаппаратуры, и немалым мастерством было умение снимать в любых условиях.
- Лось?
- Где?
- Да вот же! Лось!
- Коря-а-га…
Это ж надо так ошибиться! Корягу принять за лося. Но попробуй не обмануться, если так хочется увидеть лесного зверя. И снова напряженно всматриваемся в пихтач.
Да полно! Всё – самообман. Какие тут лоси!? Рядом – деревня, рукой подать. Чуть в стороне – другая. Лесозаготовки – это же слышно - идут: не щепки летят, брёвна.
Мы были слепы. Доверчивые и любопытные лоси смотрели на нас из глубины леса. Мы их всё же увидели. С неторопливой грацией убегали, стоило лишь приблизиться. В поездке мы увидели несколько десятков этих прекрасных представителей семейства оленевых. А в области охотоведы насчитывали в те годы около двадцати тысяч лосей.
Тот, кто видел хоть единожды, хоть издали, лося, подтвердит: удивительно красивые животные. Обычно они пугливы и осторожны, в больших снегах буквально тонут, а ранней весной часто ранят в кровь ноги о наст. Поэтому в начале марта – в апреле их часто можно увидеть на мелкоснежьи – вблизи посёлков, на солеразработках. Там и подкормиться проще. Охотоведы ставят так называемые кормушки: специальные «козлы», стожки, выкладывают соль. К сожалению, о местах , где можно встретить лосей, хорошо знают браконьеры.
О трагедии вблизи дороги нам сообщили вороны. Чёрным платком взметнулись огни, когда розвальни приблизились к тому месту на одну линию.
- Откуда столько ворон?
- Вороны там, где пожива, - сказал Карбушев. – А нет ли там… Давайте-ка посмотрим!
И пошёл вперед. Торопливо, стараясь не отставать, мы протянулись за ним, утопая в глубоком снегу. Охотники-следопыты, им снег что книга. Он предательски показал следы К 700 и саней. И шкуру лосихи, пробитую мощным зарядом. А рядом с шерстистыми конечностями и кровавыми внутренностями крохотный эмбрион, стеклянно заледеневший.
- Через полтора месяца родился бы лосёнок, - сказал Карбушев. – Через год бы лосем стал.
Да, мог бы стать. Не случайно весна – время запрета на охоту, всё в природе стремится к продолжению рода. Но для браконьера закон не писан. Мясо у лосихи жирное, нежное, вкусное…
Вам интересно узнать, чем закончилась наша поездка? Дело том, что обычно люди в съёмочной группе объединяются, это объяснимо: общие задачи, постоянное общение. Но тогда нас охватило общее чувство с такой силой (я, пожалуй, не припомню другого подобного случая). Персонаж «Лунного камня» У.Коллинза назвал его сыскной лихорадкой. Егерь, охотовед и оператор, выгрузив меня с режиссёром Галиной Бибик возле избушки, ринулись по следам. Не возвращались они до чёрных сумерек. А вернувшись, подробно рассказывали, как распутывали хитросплетения отпечатков следов на снегу – санного и рубчатого машинного. И нашли-таки браконьера!
Выяснилось, что некто Ермолаев за тот сезон отстрелял десять лосей. Садился за руль К 700, для которого в тайге нет непроходимых месит, отстреливал 1-3 лосей, свежевал на месте, потом приезжал на санях, часть мяса сдавал без лицензии заготовителю, остальное – себе и нужным людям.
Я видела его: тонкое, умное лицо, жесткие губы, холодный взгляд – боец! В самой деревне на задах добротного старого дома огромный сруб нового строения с огромным подвалом. Гараж, сараи, во дворе клетки с нутриями. Крепкий хозяин, Ермолаев не бедствовал. При этом он искренне не сознавал свою вину, приговор суда, который ему назначал штраф за незаконный отстрел лосей, пытался обжаловать. По-видимому, им руководило глубочайшее убеждение, что лось – ничей, дармовое мясо. Никто не растил…
А мне вспоминалось: лоси выглядывают из лесной чащи, смотрят через бурый и чёрный частокол ветвей. И вдруг! Как в замедленной съёмке, неторопливо и плавно поворачивается и бежит огромный зверь, словно бы неслышно, не касаясь земли…