<< День сорок седьмой | ^В начало^ | День сорок девятый >>
Стандартный год 3307, день 196
Я ждал. Чего? Не знаю. Наверное, какого-то движения. Движение было, но то естественное движение космоса, какое может продолжаться миллионы лет без существенных изменений. Хронометр показал смену даты и дальше монотонно отсчитывал минуты, обломки только что величественных, а теперь поверженных кораблей расползались. Ничего не происходило.
Наконец я выдохнул. Всё позади. Бешенные гонки наперегонки с лазерными лучами, прятки в открытом космосе, чудовищные перегрузки. Это было, как будто бы не вот прямо только что, а много лет назад.
Тут я услышал слабый стон. Принцесса Айслин! Ну конечно! Она была тут рядом, в кресле второго пилота. Я положил корабль в дрейф и скинул перегрузочный корсет. Двигатели на всякий случай глушить не стал: мало ли кто опять появится из гиперпространства.
Принцесса не открывала глаза. Её руки свободно висели в пространстве перед её ужасно бледным лицом. Она пришла в сознание мгновенно. Увидев меня, зависшего над ней «вниз» головой, вздрогнула.
Удивительно, как стойко принцесса Айслин, правительница сектора галактики перенесла тяготы космического боя. Даже моё тренированное тело после таких кульбитов ныло от перегрузок, а что говорить о хрупкой девушке, привыкшей к постоянной и небольшой тяжести её родной планеты, да ещё и после пары дней в невесомости? Чтобы она быстрее почувствовала себя лучше, я слегка увеличил подачу кислорода в кабину.
В дрейфе наш корабль медленно смещался относительно поверженных грозных врагов. В обзорном куполе разворачивались последствия боя. Огромный кусок искорёженного металла, который когда-то начинал свою жизнь спортивным гоночным звездолётом, обречён крутиться вокруг этой негостеприимной звезды, пока не упадёт на неё или не разлетится в пыль от случайного удара астероида. Через пробоины в корпусе было видно, как он медленно выгорал изнутри. Даже падальщикам и мародёрам нечем будет поживиться.
Пожар в космосе – это совсем не такой пожар, как в атмосфере планеты. Огонь, как известно, горит вертикально вверх. А в невесомости нет верха, поэтому он не знает, куда ему надо, и пытается гореть во все стороны разом, моментально сжигая весь кислород вокруг себя. Привычное людям горение – соединение кислорода и частичек топлива – прекращается, едва начавшись. Единственный вид открытого огня, который может наблюдаться на корабле, это объёмный взрыв, когда кислород и частички топлива равномерно перемешаны во всём пространстве. Однако, от других видов пожара никто не застрахован. Экзотермические реакции между веществами, из которых состоят конденсаторы лазерных батарей, кипение перегретого теплоносителя, радиационное горение при утечках реактора... Такие пожары редко сопровождаются световыми эффектами, но могут быть куда более опасными, чем открытый огонь.
Крупных обломков другого фрегата, кучно дрейфующих в космосе, было так мало, что зацепиться глазу было не за что, и они совсем потерялись на фоне бездонного космоса и звёзд.
— Что произошло? – Весьма бодро поинтересовалась принцесса. — Неужели это ты их так?
Я пересказал ей ход сражения с того момента, как развернул свой корабль и ринулся на фрегаты. Рассказал о блестяще проведенном обманом маневре, о внезапном спасении. Единственное, о чём я умолчал, это о внешнем виде крейсера, который так неожиданно спас нас от неминуемой гибели: его чёрный корпус был покрыт точно такими же неоновыми голубыми полосами, что и мой корабль. Совпадал даже мой «фирменный» орнамент, как будто то был мой собственный корабль.
— Жаль, что я всего этого не видела, - совсем по-детски огорчилась Её Высочество.
Перед гиперпрыжком надлежало прибраться в корабле после боя. Повреждений от орудий противника удалось избежать. А вот все незакреплённые предметы внутри корабля оказались как будто в кофемолке, и многие вещи пришлось выкинуть.
Принцесса порхала из одного угла в другой и тоже усердно собирала различные мелочи. Видимо, сказалось надоевшее вынужденное бездействие. Скука. Её внимание привлёк один предмет — весьма редкая бумажная книга. История этого артефакта и того, как он попал ко мне, весьма примечательна, об этом я как-нибудь тоже напишу. А принцесса увлеклась чтением.
Приведя в порядок кают-компанию, грузовой и инженерный отсеки, я запустил режим проверки. Компьютер перебирал основные агрегаты и их составные части один за другим. Серьёзного внимания заслуживали атмосферные стабилизаторы, и антенны коммуникации, не рассчитанные на столь длительные перегрузки. Самая длинная УКВ антенна даже погнулась, что, впрочем, не повлияло на качество приёма. Тяговые двигатели корабля были в идеальном состоянии, как будто и не отработали только что на запредельных режимах! Я мысленно воздал хвалу инженеру Джеймсу.
А вот рамочный двигатель барахлил. Не то, чтобы нельзя было совсем его использовать, но делать подряд несколько прыжков через гиперпространство опасно. Ремонт мелкий, ничего такого, что нельзя было бы устранить своими силами. Вопрос лишь времени.
В кабину пилота вплыла принцесса, а за ней книга.
— Не пора ли нам отсюда убираться?
— Пора, Ваше Высочество, но системы корабля требуют небольшого ремонта. Рамочный двигатель может дать сбой, и пока я не приведу его в порядок, следующий прыжок может закончиться для нас печально.
— Тогда, может, хотя бы отлетим подальше от этого, – и она махнула рукой в сторону обзорного купола.
— Лишняя трата топлива, Ваше Высочество. Да и груда запчастей под боком не помешает.
Я так и не понял, что я не так сказал. Принцесса молча развернулась и сердито уплыла обратно в кают-компанию.
А с ремонтом пришлось провозиться ещё полдня. Про запчасти я говорил совершенно серьёзно, вполне могло потребоваться что-нибудь такое, чего нет под рукой. Однако же на сей раз удалось обойтись своими силами и синей изолентой.
Закончив с двигателем я сидел в кресле пилота и жевал очередной брикет концентрата. Всю приличную еду я оставил даме, а сам довольствовался этими на редкость отвратительными, но ужасно питательными кусочками дрожжей.
— Ты закончил? Всё исправно?
В голосе принцессы явно звучало раздражение.
— Да, Ваше Высочество. Осталось прогнать тесты и можно отправляться. Поверьте, — поспешил я её успокоить, — я и сам минуты лишней здесь не задержусь. Но отправляться в гиперпространство с непроверенным рамочным двигателем слишком опасно.
Принцесса неопределённо хмыкнула. Никогда не мог понять эти женские намёки. Что она этим хотела сказать? Чтобы разрядить обстановку и немного облегчить ожидание, я решил рассказать пару историй, которые слышал от пилотов ещё будучи школьником второго круга.
— Рамочные двигатели, Ваше Высочество, это технология не до конца понятая людьми. Да, мы строим их, да, они работают. Но никто, ни один учёный, а уж тем более, простой пилот, не сможет объяснить, как именно они работают. Эти двигатели разрабатывались эмпирически, то есть, экспериментально. Во многом инженерам приходилось идти наугад. Людям не удавалось найти даже общие закономерности взаимодействия с гиперпространством. Сейчас учёными сформулированы некоторые постулаты. Например, мы знаем, что чем больше масса корабля, тем больше топлива потребуется на перемещение в гиперпространстве, или что есть некий минимальный порог, минимальное расстояние, ближе которого прыжок невозможен. Есть экспериментальные данные, что при длительности прыжка в несколько секунд, а то и минут, локальное время практически не идет, и часы в корабле всегда немного отстают от глобального времени. Но все эти правила имеют исключения.
Один пилот рассказывал, как совершал самый обычный прыжок между звёздами в густонаселённой части галактики. Вроде, даже из Солнечной Системы. Ничего не предвещало беды, просто в концентратор потока заползла обычная комнатная муха. И прыжок завершился у звезды в противоположном секторе Галактики, в тысячах световых. Против всяких правил, с небольшим расходом топлива — не больше, чем обычно. Если бы у него на корабле не был предусмотрен преобразователь водорода, ему ни по чём бы не добраться до людей. Пять лет он летел в одном направлении – к Солнцу, совершая прыжок за прыжком. Все пять лет питался только концентратами и преобразованной водой. Сколько всего интересного встретил на своём пути!
А ещё рассказывают — сам-то я не видел — про пилота, который за один прыжок постарел на десятки лет. Вошел в прыжок молодым, полным сил, а вышел дряхлым стариком, едва штурвал ровно мог держать. Между тем, по галактическому времени и минуты не прошло. Спрашивали его, где был, чего видал. Ничего не помнит. Старый, говорит, стал, забыл уже друзей, родных, дом свой позабыл. А где был эти годы – тоже не смог вспомнить. Как будто и не было ничего.
Пока я развлекал принцессу байками, закончилась серия тестов, и индикатор показал стопроцентную готовность двигателя. Бортовой компьютер дал обратный отсчёт, и мы совершили очередной прыжок в гиперпространстве к следующей звезде на маршруте.