Си́вёрко*
Весной, когда талый лёд в море-окиян унесло, когда промысловые суда на Грумант ушли, а на устье Двины звезда упала – братья Антоний и Феликс у матушки на тоню отпросились.
С утра у ребят хорошо половилось, проголодались – лодка уж носом к берегу повернулась. Но тут мальчишки зверя увидели, обрадовались, заголосили!
Старого обессиленного моржа течением на отмели выбросило. Свирепая, полуслепая, с обломанным бивнем зверина громко ревела. Рядом мальчишки Антоний и Феликс на карбасе проплывали, братья ещё на рассвете в море вышли, теперь домой возвращались.
Интересно стало брателкам, решили по-ближе подплыть, раньше-то они только тюленей видели.
Антоний и Феликс гребли, а всё же побаивались. И чем ближе были к моржу, тем пуще храбрились, друг друга подбадривали, дескать, морда без бивня да слепая – это не зверь, а безнога гагара.
Морж хоть и старый был да хитрый, свирепый, злопамятный. Жаркую обиду на человека держал, помнил, как баграми, дубинами и пиками битый был. Подпустил он поближе лодочку, занырнул и опрокинул скорлупочку.
Утонули братцы в Белом море.
Билась мать их Марфа, кричала и выла:
– Сейгодушной весной, да на утренной ало́й зори́ ушла лодочка в море, уплыли мои сынки. Разом сгинули оба брателка! Што мне делать теперя? Дни проживаю горьки! Уж молилася я Господу Боѓу с едкима слезами, уж просила Богородицу с яркими свечами! Изо уст мольбы мои до Небес вылетали, но не смилостивилась Боѓородица, не услышал Господь Бог меня! Нету сынков моих, души в море канули, так верни же, морюшко, хоть тела мне их!
Старец Си́вёрко с неба пал, скорбящую мать услышал, пожалел горемычную, посочувствовал.
– Море – горе, а без него вдвое. – седовласый тяжело вздыхал. – Всё вокруг обыщу, а твоих сынов возвращу! Только будь готова, матушка, что робят услышишь в церкви лишь.
Вынесло тела ребят на двенадцатый день на берег.
На том месте, где нашлись Антоний и Феликс, по велению Марфы посадницы была поставлена церковь во имя святителя Николая, а над местом погребения братьев – деревянная часовня.
Каждый день Марфа часовню посещала, каждый день не то с ветром, не то с сыновьями шепталась.
А Си́вёрко часовню и церковь столетия оберегал, позднее на том намоленном месте Евфимий Николо-Корельский монастырь основал.
Си́вёрко* – северный ветер.
Продолжение следует...
