О психических механизмах травли в соцсетях
Ирина Суспицына, специалист платформы PSY. one о механизмах травли.
Последние несколько месяцев мы наблюдаем бум резонансных скандалов и буллинга (травли) в социальных сетях. Этому мы во многом обязаны самоизоляции и кризису, вызванному пандемией Covid-19. Страх и гнев, связанные с неопределенностью, смещаются со своих невидимых врагов и направляются на оппонентов в интернете. Это распространенный защитный механизм нашей психики. Так она пытается справиться с непереносимыми эмоциями.
Говоря о психических защитных механизмах, важно понимать, что они, с одной стороны, снимают напряжение и помогают нам приспосабливаться, ослабляя внутренние конфликты. С другой стороны, за такую защиту приходится расплачиваться искаженным восприятием реальности. Один из ярких примеров буллинга, за которым следили по всему миру — это скандал с Джоан Роулинг. Напомню краткую историю этого скандала. Писательница написала твит, в котором иронично высказалась по поводу инклюзивного (т.е. гендерно-нейтрального) языка.
В заголовке статьи, на которую отреагировала Роулинг, слово «женщины» было заменено на термин «люди, которые менструируют».
Роулинг написала: «Я уверена, что для таких людей было какое-то слово. Помогите мне кто-нибудь…Wumben? Wimpund? Woomud?». Твит был расценен как проявление трансфобии, т. е. нетолерантности по отношению к трансгендерным людям.
За этим твитом последовали оскорбления и угрозы в адрес писательницы со стороны транс-активистов (одобряемые далеко не всеми трансгендерами). Звезды фильмов о Гарри Поттере начали травлю Роулинг в соцсетях по обвинениям в трансфобии (обвинения в отказе трансгендерным женщинам в праве называться женщинами).
Сотрудники издательств предлагали бойкотировать ее новую книгу.
Киностудиям предлагали отстранить Роулинг от работы над фильмамипо ее произведениям.
Книги жгли.
Были даже призывы лишить писательницу авторства ее собственных книг. Так всемирно любимая писательница превратилась в Того-Кого-Нельзя-Называть.
Позже Джоан опубликовала статью, в которой выразила сочувствие трансгендерным женщинам, рассказала о личном опыте домашнего насилия и высказалась о праве биологических женщин называться «женщинами» и оскорбительном характере «прогрессивного» языка. В результате этого скандала Роулинг стала героем феминистического движения.
Скандал с Роулинг всколыхнул целый ряд непростых тем. В этой статье хотелось бы поговорить о психологических аспектах одной из них — о феномене буллинга (травли) в социальных сетях.
Для понимания феномена обратимся к еще одному защитному механизму, который называется проекция — восприятие чего-то внутреннего, как находящегося вовне. У каждого из нас есть определенный идеал себя и представление о собственной уникальности. Мы держимся за них и боимся их потерять. Но что, если что-то внутри нас покушается на этот образ, ставит его под сомнение? Выход, который находит психика — отделить это что-то непривлекательное от себя. Сказать: «Это не Я». И «поместить» это непривлекательное в другого человека, чтобы за эти качества осуждать его, а не себя («Я-то не такой»). Так образ Я остается незапятнанным.
Например, общество требует от своих членов толерантности вплоть до жесткой самоцензуры.
Допустим, я декларирую себя как толерантный человек, я хочу быть таким человеком. Но внутри себя я принимаю далеко не все, о чем заявляю. И что я делаю, когда вижу, что кто-то допускает высказывание, которое я не могу себе позволить? Правильно, начинаю его яростно осуждать. «Я-то не такой».
Вообще, чрезмерная эмоциональная реакция на поведение или слова другого человека — это всегда повод задуматься: «А что это про меня?». Этот механизм работает как для отдельного человека, так и для группы людей, даже для целых народов. Более того, он связывает людей в сообщество. Еще один защитный механизм — Негативная идентификация: проще сказать, кем ты не являешься, к какой общности ты не принадлежишь, чем разобраться — какой ты на самом деле. «Мы не Они». И чем более близки и похожи эти Они, тем больше ненависти. Тем больше попыток найти мельчайшие отличия, отстроиться от них.
Помните рекламу про левую и правую палочки Twix, которые ну совсем не похожи друг на друга?
В «Недовольстве культурой» Зигмунд Фрейд назвал этот феномен «нарциссизм малых различий»: культура подавляет природную агрессию и люди создают себе малый культурный круг, за пределами которого эту подавленную агрессию можно «законно» проявлять к представителям другой группы. Что, к тому же, способствует укреплению солидарности внутри малого круга. В истории с Роулинг мы стали свидетелями конфликта феминисток и трансгендеров. Как будто бы идентичность одной группы мешает идентичности другой. Примечательно, что представители обеих этих групп подвергаются дискриминации. В России, например, согласно социологическому опросу «Левада-центра», опубликованному незадолго до начала пандемии, и феминистки, и представители ЛГБТ были отнесены к девиантным (т.е. отклоняющимся) категориям населения через запятую с убийцами и террористами.
Также много осуждения вызвала агрессия, в которой радикальные представители этих групп отстаивали собственную идентичность (фото в интернете, угрозы и т. д.).
Природа этой агрессии становится понятнее, если обратиться к еще одному защитному механизму — идентификации с агрессором. Человек отождествляет себя с тем, кто заставляет его страдать и впоследствии может так же заставлять страдать других. Получается перевертыш — пассивное состояние (жертва) превращается в активное (преследователь). Так агрессия помогает справиться с чувством беспомощности. Враждебность порождает враждебность. А с враждебностью людям, чем-то не похожим на других, приходится сталкиваться постоянно.
Скандал с Роулинг иллюстрирует еще одно обострившееся в обществе явление -конфликты, связанные с гендерной идентичностью.
«Тирания толерантности» в случае с Джоан Роулинг и жесткая самоцензура, которой подвергается сейчас каждое слово любого публичного человека, свидетельствует о том насколько «горячей» стала тема гендера.
Культура меняется. Меняется отношение людей к своему телу, к собственным чувствам, к возможности признавать их существование и выражать вовне. То, что социологи называют «психотерапевтический поворот». Старые и новые модели поведения сталкиваются и рождают конфликты. На моей практике основной запрос, с которым клиенты приходят в психотерапию и психологическое консультирование, так или иначе связан с идентичностью. Взрослые, профессионально и социально состоявшиеся люди, в какой-то момент задают себе вопрос: «Кто я?».