Люблю ли я этот мир? Люблю и жажду помочь ему. Он изменился. Будто из беспощадного хулигана внезапно преобразился в воспитанного хладнокровного джентльмена. Сменил свой яркий пестрый балахон на строгость искусственных черно-белых тканей. Старики помнят его жестоким, непредсказуемым. С островами зелени вокруг домов. С чистым воздухом и водой. Я вижу его стеклянным, железным, со вкусом химических элементов на языке, и мутным старым солнцем. Новое солнце яркое, по утрам, перед включением, с него сметают пыль и бережно протирают. Наше солнце стеклянное, с ядром из схем и проводов.
Весь смысл нашего существования в продлении жизни. Не наших жизней. Жизни планеты. Мы чистим воздух, фильтруем каждую каплю воды. Мы пытаемся воскресить растения и животных. Мы боги, у которых закончился лимит на чудеса.
"Глядь: опять перед ним землянка; На пороге сидит его старуха; А пред нею разбитое корыто," — вспомнилась мне старая сказка. Все человечество сидит у разбитого корыта и горюет. Но думать нужно было раньше. Мы уничтожили мир и страдаем в попытках его восстановить.
Я живу не в отдельном доме, в капсуле одного из общежитий. Мне не положено быть счастливой. Я бесплодна. Поэтому я работаю, ем, сплю и снова работаю. Земле нужны такие как я, только в качестве расходного материала. Я не продлю существование цивилизации. Я ничего не оставлю после себя. Печалит ли меня это? Да. Но в моем мире нет места эмоциям. У нас нет времени на ерунду. Даже ненависть, которая правила миром-хулиганом, теперь узаконена и дозирована.
В 16 ко мне в комнату постучали. Это был незнакомец в правительственной форме. Я смотрела на него детскими глазами и ждала вопроса. Вопроса который отправит меня во взрослую жизнь.
— Доброе утро, мисс. Вы понимаете зачем я здесь?
— Да, — заикаясь выдохнула я.
— Тогда назовите число.
Конечно, я все понимала. Вчера, в день моего рождения, мне принесли письмо. В нем все подробно описывалось:
"Лицензия на убийства
Каждый гражданин объеденной страны имеет право на убийство. Количество смертей он вправе выбрать сам. Но не более 67. По исполнении 16 лет, лицензия вступает в силу, и гражданин должен назвать свою цифру. Уклониться от ответа невозможно. Убийства свыше названной цифры караются поцелуем феникса".
Все понятно, ведь правда? Что такое поцелуй феникса я не знаю. Но говорят, что это страшнее смерти. Вечные мучения. Такие, какие только может вообразить человек.
Дальше в письме красным шрифтом написано об исключениях: нельзя убить женщину, имеющую возможность дать здоровое потомство. Наказание за ее убийство — поцелуй феникса.
Мне не с кем было советоваться. Мой отец умер от рака совсем молодым. Мать умерла, рожая второго ребенка, зачатого искусственно, когда мне было 6. Ребенок не выжил. Меня определили в интернат. А затем, в 14, проверив здоровье объявили, что я бесплодна. И переселили в общежитие для таких же, как я.
Все это значит, что кто-то может убить меня безнаказанно. Стереть с этой чертовой пленки мой блеклый силуэт. И ничего не останется. Мои книги — моих добрых друзей, сдадут в библиотечный фонд. А больше у меня ничего и никого нет. Я исчезну.
В одной из книг я нашла фразу, после прочтения которой мне стало проще принимать реальность скорой кончины: "Человек умирает тогда, когда перестает меняться, а похороны — просто формальность". — говорил некий Генри Форд. А это значит мы все уже давно мертвы. То, что мертво, умереть не может.*
Я продолжу рассказ цитатой из моей любимой книги "Хроники Амбера" — "Кладбища забиты людьми, верившими, что их некому заменить." Я вижу сотни смертей ежедневно. Люди убивают людей. Люди заменяют людей. И меня кто-то заменит.
В 25 я убила 65 человек. Больных, здоровых, больших и маленьких. Я больше не боюсь убивать. Они все были ненастоящими. Куклами. И заменили их также как кукол. Я не трогаю лишь тех, в ком вижу жизнь. Хоть толику жизни. Зачем я убиваю? Названная мной в мой 16-ый день рождения цифра должна быть потрачена до 40 лет. Времени еще достаточно. Но я уже не могу остановится. Еще человек и лимит исчерпан.
Каждое утро, в ожидании света поддельного солнца, я завариваю чай, воображая, что он настоящий, как в моих драгоценных книгах. Я представляю себя героем одного из романов, сплетенных из мыслей давно почившего автора, и размышляю. Мой роман скучен, как приторный вкус псевдочая в пластиковой кружке. Он однообразен и бесцветен, как бетонные стены наших домов. Очень скоро настанет развязка. Только эпилога никто не напишет. Я слишком скучна, чтобы помнить меня. Тонкой струйкой дыма в мою голову ползут мысли: "А могу ли я что-то изменить? Я вовсе не хочу умереть, как все. И быть забытой, как все".
Неожиданно в моей голове появляется план. Еще нечеткий, кусками, обрывками, он тревожит меня. Я начинаю задыхаться от страха и восторга, когда, на доли секунд, этот план становится целостным. Но это то чего я хочу! Это эмоции, черт побери!
Каждое утро, в ожидании света поддельного солнца, я теперь готовлюсь к развязке.
Тебе страшно? Молодая красивая девушка, за плечами которой вереница трупов говорит с тобой. Она может убить за отсутствие огня в твоих глазах. Может ты станешь 67? Не станешь. Потому что ты напишешь эпилог. Ты поведаешь мой роман и зажжешь в глазах мертвых искры жизни. Как я зажгу их в твоих, когда ты дочитаешь меня.
***
Я никогда не писал рассказов, а тем более романов. Я и книг прочитал всего пять. Но одна чокнутая заставила меня. Не угрозой смерти. Смерти я не боюсь. Я боюсь теперь умереть мертвым. Девушка по имени Флейм. Я запомнил ее радостной.
Она покорила моё сердце, как покорила сердца всех, кто её знает.
Поведав мне свой рассказ, она объявила, что намерена читать книги из своей маленькой библиотеки людям. Вслух, на центральной площади.
И каждый следующий день она садилась на каменные плиты у памятника вечному дереву, и по несколько часов непрерывно читала. Люди восприняли это, как бред сумасшедшей. Её оскорбляли. Обходили стороной. Но Флейм читала с блаженной улыбкой на лице.
Спустя две недели её приняли, как неизменную часть площади. В одно и то же время она появлялась на грязных каменных плитах и начинала вещать. Ещё через две недели люди начали прислушиваться. Некоторые даже стали задавать вопросы: "Отчего этот Гай такой глупый?" Флейм с улыбкой прерывала чтение и начинала разговор. Вместе с вопрошающим они выясняли что, Гай вовсе не глуп. И, возможно, Мак Сим спасёт его. Затем Флейм продолжала чтение. Через два месяца девушку окружала толпа, с открытыми ртами внимая каждому слову.
Так продолжалось год. Год, девушка за спиной которой вереница трупов, учила людей сопереживать, любить, смеяться, верить. На площади стояла сладостная тишина, которую прерывал лишь звук мелодичного голоса Флейм.
Тридцатого марта 2097 года Флейм собрала все свои книги и погрузила их в чемодан на колёсиках, доставшийся от матери. Надела свое самое красивое платье и направилась на площадь. Там её ждали. Дети и взрослые, мужчины и женщины. Стариков всегда рассаживали ближе к рассказчице.
Поприветствовав всех, Флейм сказала:
— Не многие из вас знают, что мне осталось одно убийство до лимита. Можете ли вы поверить, что я убила столько людей? Это уже не важно. Я больше не воспользуюсь лицензией.
По толпе пролетел шорох недоуменных взглядов.
— Год я читала вам, год вы слушали книги, написанные до изменения мира. Вы стали мне друзьями, родными. Я считаю, что года достаточно. Если правительство поймёт, что я делаю, оно пресечет мои попытки оживить вас. Поэтому я отдам вам свои книги. Я хочу, чтобы вы продолжали читать.
Я вижу вас. Вы огромная толпа сильных, мыслящих людей.
Я уверена, что передо мной собрались лучшие. Вы те, кто слушает меня, вы —будущее земли! — Флейм перешла на крик — Вы не должны прозябать в унынии, смирившись с тем, что каждое утро мы идем на убой. Идем, зная, что нас могут убить просто так! Вы не должны забывать, что такое любовь и ненависть! Скажите мне, вы любите меня?!
Толпа споткнулась в стеснении, но с первых рядов послышались старческие голоса: "Да!" и толпа подхватила: "Да!"
А Флейм продолжала.
— Я спрошу вас еще об одном. Будете ли вы жить полной жизнью, и бороться за свою свободу?
Толпа не задумываясь проорала "Да".
— В ваших руках будущее ваших детей. В ваших руках будущее планеты. Я хочу, что бы те, кто умеет читать, взяли книги и продолжали мое дело, даже если меня не станет. Читайте и пишите историю.
Окраина толпы заволновалась, к центру проталкивались солдаты. Кто-то начал кричать: "Не пускайте их!" — Но Флейм успокоила толпу, как разволновавшегося ребенка.
— Не стоит за меня переживать. Я сделала все, что хотела. Позвольте им забрать меня. Но ни за что не забывайте, о чем я вам говорила.
Мужчина в форме ударил дубинкой в живот девушки. Она согнулась и застонала. Удар в лицо, красивое платье в бусинах крови. Солдат становится все больше и больше.
Флейм улыбается глядя на толпу. Толпа плачет. Флейм счастлива, она видит огонь в их глазах. Толпа надрывается от горя.
Я запомнил ее радостной. Мы не знаем, казнили ее или подарили поцелуй феникса. Мы знаем одно, она останется живой, покуда мы ее помним.
Пишите свой роман, таким, чтобы его запомнили. Пишите, даже если эпилог за вас придется дописать другому.
___________________________________________
* «То, что мертво, умереть не может» (англ. What Is Dead May Never Die) — третий эпизод второго сезона фэнтезийного сериала канала HBO «Игра престолов».
Источник: моя группа во Вконтакте https://vk.com/alenaardensclub