Начало Продолжение Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть11
Часть 13 Часть 14 Часть 15 Часть 16 Часть 17
Часть 18 Окончание
Первая часть повести
￬
Начало Продолжение Часть 3 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11 Часть 12
Часть 13 Окончание
Ребёночек ещё до своего рождения слышит голос матери и отца, радуется… или боится – это Евгений Ярославович, психолог, хорошо знал. И страдал невыносимо – от того, что Света и не думала скрывать: беременность она считает ненужной, случайной тяготой… и ждёт, просто ждёт, когда избавится от этой бессмысленной тяготы. Евгений от отчаяния сходил с ума. Сначала уговаривал Свету хотя бы просто погладить свой живот… Старался сделать это сам… пробовал сказать малышу, как он любит его – его и маму Свету… Светлана отстраняла его, презрительно фыркала, уходила в другую комнату. И Евгений Ярославович чувствовал себя абсолютной бездарностью – при том, что привык осознавать себя знающим психологом.
А когда оттаяло, проснулось озеро, когда распустились серёжки на ивах и лесном орешнике, родился сын. Евгений перевёл дыхание: врач сказал, что мальчишка исключительно крепкий, здоровый, голосистый.
- Господи! Слава Тебе, Господи! – молился психолог. – Значит, простил ребёночек… Светланино желание во что бы то ни стало избавиться от него… Не обиделся, сумел доставить родителям счастье тем, что родился здоровым…
А доктор пригласил Евгения к себе в кабинет. И опытный психолог терялся, мучился от внимательного взгляда врача, смотрел умоляюще: что… что случилось?
Доктор подбирал слова:
- Видите ли, Евгений Ярославович… Светлана отказывается кормить малыша. Нет-нет, у неё всё в порядке – молоко появилось сразу же после рождения ребёнка, такое сейчас редко встретишь, у многих первородящих женщин это происходит через несколько дней. А Ваша жена… она отстранила ребёнка, когда акушерка хотела приложить его к груди, как и положено – ещё в родильном зале. – Доктор помолчал. – Может, она не хочет, чтобы грудь потеряла форму… чтобы сохранить красоту?
Евгений горько усмехнулся: нет, дело не в этом… Когда разрешили войти к жене, он опустился на колени перед кроватью, взял Светину ладонь, поцеловал её.
- Светланка, я видел его, мальчишку нашего. Знаешь, он очень красивый! Серьёзный такой, крепкий! У него твои глаза…
Света насмешливо смотрела на мужа. Евгений Ярославович решился:
- Хочешь… назовём его… Серёжкой... Сергеем… Сергей Евгеньевич Тихомиров – звучит!
Света безразлично отвернулась:
- Нет, не хочу… Я его ненавижу.
- Кого, Светочка? – от отчаяния сердце Евгения сжималось, как в немыслимых тисках.
- Его… и всех, кого зовут Сергей. Называй, как хочешь. – Светлана приподнялась, потянулась за таблеткой. – Я на работу хочу. Ты хотел ребёнка? Вот и возись с ним… или не возись – мне всё равно. Это тебе надо было, чтобы он родился… если помнишь.
И только когда забрал Светлану с малышом из родильного дома, вдруг понял, что это была за таблетка: Светлана – сама врач, заранее побеспокоилась… приготовила таблетки, чтобы молоко не вырабатывалось… Первые дни малыш не плакал, просто смотрел с удивлением. Евгений понимал этот взгляд сына: а я так хотел обрадовать вас своим рождением! – словно говорили серьёзные глаза малютки. И старался, старался изо всех сил, чтобы уверить сына: да! Мы так счастливы… так радуемся, что ты у нас есть! А малыш ждал прикосновения маминых рук: он целых девять месяцев был с ней, и ему хотелось и сейчас чувствовать, что они вместе… А когда понял, что этого больше никогда не будет – чтобы он и мама… вместе… стал тихо плакать – именно – плакать, и именно – тихо, совершенно безнадёжно, не так, как звонко и требовательно орут младенцы, уверенные, что их любят без памяти, и прямо сейчас прибегут, чтобы покормить, или просто взять на руки, сказать что-то невероятно ласковое, от чего и орать-то сразу перехочется…
Малыша Евгений назвал Славкой – Ярославом, как его отца. Кормил сына из бутылочки, купал. Не обращал внимания на Светины фырканья – подробно рассказывал, как Славка кушал, как он любит купаться… Света не отзывалась. Пришлось взять няню – подготовку космических экипажей никто не отменял…
… Три года пролетели, и лейтенант Шатрова получила распределение на один из подмосковных аэродромов. Сергей несказанно гордился: Наталье присвоено звание – пилот третьего класса, налёт – около двухсот часов. Лейтенант Шатрова служила в составе экипажа военно-транспортного самолёта Ил-76, который совершал полёты на аэродром Хмеймим. Командир экипажа, подполковник Донцов, в скором времени прочил Наталье должность своего заместителя. Наташа очень любила свой самолёт-трудягу, который мог доставлять на Хмеймим совершенно необходимые грузы, осуществлял десантирование личного состава. А ещё Ил-76 – его определённая модификация – предназначен для имитации состояния невесомости и используется при подготовке космонавтов... одним словом, Натаха без ума была от своего самолёта. Деревенская девчонка, она не чуралась никакой работы: лучше её никто не мог навести порядок внутри самолёта. Наталья до блеска убирала кабину пилотов, кабину штурмана. Даже в грузовом отсеке у неё всё сияло. Подполковник Донцов смеялся: ты б ещё крылья ему вымыла! А Наташа была готова и крылья – запросто! А ещё любила Наталья ночные полёты... Когда самолёт летел среди звёзд. И всё же они с Сергеем решили, что Наталья будет проходить отбор в отряд космонавтов. Посмотрели друг другу в глаза и поняли: перед отбором надо съездить в Степновку. Наташа до слёз была благодарна мужу за понимание: ей так хотелось побывать дома, хоть денёк. А Сергей был благодарен Натахе за это её желание... честно признаться, майору Шатрову уже давно снился сеновал... как он раздевает Наташку... Ох, Натаха, Натаха!... Сладкая ты моя! Какая сладкая!
Выбрались всего на три дня. Сергей остановил машину в степи.
И сразу бескрайность закружила голову…
Мать с Наташкой расплакались. Конечно, об отборе в отряд ни слова не было сказано... Но Сергей вспомнил, как в тот их с Володей приезд перед полётом батя почувствовал... или догадался, что вот он, особый случай, когда надо налить вина пятнадцатилетней выдержки... А мать внимательно смотрела на Натаху в лейтенантской форме, всё ещё сокрушалась, что прервалась учительская династия... Сергей обнял мать, крепко поцеловал:
- Мам, а ведь – не прервалась! Любаша-то у нас тоже учительница! Серёга подрос, Люба... – уточнил: – Любовь Алексеевна !– с первого сентября на работу выходит, в нашу школу. – Улыбнулся:– Любаша ведь тоже Нечаева. Так что династия продолжается!
Мать ошеломлённо помолчала – а ведь и правда! Неважно, что Любонька не в деревенской школе работает... Детей космонавтов тоже надо учить... Как же она сама не додумалась, что Серёжка подрос, и Люба вернётся в школу. Благодарно обняла зятя. Незаметно вздохнула: так мечтала, что Натаха учительницей будет, здесь, рядом с матерью... Но не могла не любоваться дочкиными лейтенантскими погонами: как идёт Наташке форма! Если честно, то теперь не представляла свою Натаху без этой формы...
Днём Сергей с батей копали картошку. Наташка помогала матери на кухне. И не выдерживала, без конца бегала в огород... Сергей...без майки... грудь в тёмных курчавых волосах... а руки... земля качалась у Натахи под ногами, а потом и вовсе уплывала... вспотевший Серёжкин лоб – Натаха быстро прижалась к нему губами, пока батя отвернулся водички холодной попить. И манил сеновал нагретой за долгий день свежескошенной травой... И внутри всё Наташкино естество дрожало от Серёгиного взгляда... Да что ж это за день такой долгий!.. Ужинали и не ужинали – Сергей только молока выпил, а Наташка покачала головой. Посидели с родителями за столом в виноградной беседке. Наташкина ладонь лежала у Сергея на коленях. Ох, как он умел ласкать Натахину ладошку! Как чувствовал её незаметную дрожь! Сергей рассказывал бате про последнюю модификацию Ил-76. Конечно, о том, что Наталья на авиабазу Хмеймим летает, родителям не сказали...
Наконец мать поднялась:
- Я постелю вам... в Наташкиной комнате. Ложитесь, поздно уже... устали, поди.
- Мам, мы на сеновале...– при свете неяркой лампы над столом было незаметно, но Сергей знал, что Натаха вспыхнула: – В доме жарко... а там хорошо так... сено пахнет.
Батя поддержал:
- Это точно – сейчас лучшего места для сна не найдёшь.
Натаха метнулась в дом, схватила подушку, простынку. Поцеловала мать с батей.
Сергей уже ждал её на сеновале. Лежал, закинув руки за голову, прикрыл глаза, улыбался... вспоминал, как тогда, в первый его приезд, Наташка-десятиклассница смело предложила:
- А давайте теперь пойдём на сеновал!
Было темно, а Наташка всё равно видела своего Серёжку, всего его видела… Стояла, затаив дыхание. А он не открыл глаза, и всё равно знал, что Натаха смотрит на него, улыбался: так хорошо было – от того, что Наташка любуется им… что через минуту нежность медленно-медленно захлестнёт их… А она опустилась на колени, ладошки её легли на Серёжкины брюки… расстегнули молнию… Наташка улыбалась, ей хотелось сказать Серёжке:
-Держитесь… майор Шатров… Сейчас я покажу Вам, что такое невесомость… я подниму Вас в такую невесомость… где Вы ещё никогда не были…
Но говорить не надо было – Сергей без слов понимал, что сейчас произойдёт. Он не дышал – в совершенном ошеломлении… Звёздное небо падало… и снова взлетало в немыслимую высь… А потом опять падало и взлетало… и кружились звёзды, кружилась ночь… и от его вскриков Наталья тоже падала в бездонную глубину, а потом взлетала в невесомость вместе со звёздным небом…
А днём, в деревенских хлопотах по хозяйству, они не разговаривали, только смотрели друг на друга, и Сергей старался поймать Наташкину руку. Оба были почти без сил, обоих просто укачивала ночная нежность… Ближе к вечеру пошли на озеро. Сергей разделся, бросился в воду. Наталья сидела на прибрежной траве, любовалась своим Серёжкой. Он вышел на берег, сел рядом, прижал к себе жену.
- Ох, Натаха… Как тем летом, здесь… я хотел тебя… как хотел тебя, Натаха… десятиклассницу. Вот такой я… бесстыдник.
- И я хотела, Серёженька… Только боялась…
Сергей нашёл Натахины губы, прошептал:
- Значит, и ты… бесстыдница… Ох, лейтенант Шатрова! Ох, Натаха, Натаха… сладкая ты моя…
После полуночи они вернулись на сеновал. И ночь, и звёздное небо… дыхание степных трав, невесомость позволяли им ошеломительные ласки, ошеломительную нежность… До самого рассвета.
А утром пора было собираться в дорогу. Через день начинался первый этап по отбору в отряд космонавтов.
Продолжение следует…
Начало Продолжение Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть11
Часть 13 Часть 14 Часть 15 Часть 16 Часть 17
Часть 18 Окончание
Первая часть повести
￬
Начало Продолжение Часть 3 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11 Часть 12
Часть 13 Окончание