1.
Есть дилемма (быть или не быть, смириться или сопротивляться). Есть трилемма (направо поедешь — коня потеряешь…) А есть еще такая логическая форма — тетралемма (четыре утверждения). И юзалась она в Индии, называясь там — чатушкотика (четырехвершинная). Была она еще до буддизма. Так в одном из текстов говориться — мир конечен, мир бесконечен, мир и кончен, и бесконечен, ни конечен, ни бесконечен. Считалось, что о любом предмете можно сказать — что он есть, что он не есть, что он и есть и не есть одновременно, что он ни есть, ни не есть.
Нагарджуна взял тетралемму на вооружение. И в рамках его негативной диалектики она стала антитетралеммой. Вот первая строфа Муламадхьямакакарики (ММК), в которой отрицаются четыре варианта происхождения чего-либо:
1) Из (от) себя — нет, из (от) иного — нет,
Из (от) обоих — нет, без причины — нет.
Не существует рождение действительных [вещей] —
Каких-либо, где-либо, а также когда-либо.
Также в ММК он применяет этот подход относительно нирваны. Она не есть, не не есть… Т.е. отрицательная тетралемма (антитетралемма) отрицает четыре варианта: 1. А 2. Не-А. 3. А и не-А. 4. Не-А и не-не-А.
Итак, применяя антитетралемму к пустоте мадхьямики утверждают, что она за рамками: 1. существования, 2. не существования, 3. существования и не существования, 4. не существования и не не существования.
Если антитетралемму применить к положительным гипотезам Парменида, то первая и последняя вполне соответствуют ее требованиям, как и нирвана у Нагарджуны. Единое само по себе и абсолютная инаковость единому — беспредикативны, а посему ускользают от онтологических характеристик. Первая — т. к. абсолютная единичность исключает иное себе, а вторая — в силу неопределенности из-за абсолютной лишенности единого.
И это одно из оснований отождествить буддийскую пустоту с платоновской материей, которая соответствует абсолютной инаковости единому. Но не с единым самим по себе. Ведь оно не иное себе. А пустота с т.з. мадхьямиков-прасангиков пуста от себя, т. е. инакова себе. Как раз абсолютная инаковость единому будет инакова себе. Ведь если она будет тождественна себе, то она тогда будет собой, а собой она вообще не может быть не имея единичности.
2.
Рассмотрим более подробно насколько отрицательная тетралемма подходит к первой и последней положительным гипотезам диалога «Парменид».
В первой гипотезе речь идет о едином самом по себе. Такое единое исключает любое высказывание о нем. Если мы что-то скажем о таком едином, то тем самым создадим двойственность, отрицающую абсолютную единичность. Если мы скажем что оно есть, то создадим двойственность из единого и бытия. В заключении рассмотрения первой гипотезы собеседники приходят к выводу, что такого единого нет.
— Следовательно, одно ни в каком смысле не причастно бытию.
— Похоже, что нет.
— Следовательно, одно ни в каком смысле не существует.
— Очевидно, нет.
— Следовательно, у него нет даже такого бытия, которое позволяет ему быть одним: потому что тогда оно должно быть сущим и быть причастным к бытию. Но похоже, что одно не есть одно и вообще не есть, если следует доверять нашему рассуждению.
— Похоже на то.
Но что будет с иным, если единого вообще не будет? Тогда не будет ни одного, ни многого. Ведь чтобы быть одним надо иметь единичность, быть причастным единому. А если единое отсутствует, то будет отсутствовать все, что имеет единичность. И многое не исключение, ведь оно состоит из единичностей.
Об этом идет речь в последней отрицательной гипотезе, где рассматриваются следствия для иного при абсолютном отрицании единого.
— Значит, если нет одного, ничто из всего другого не может представиться ни одним, ни многим, потому что без одного нельзя представить многое.
— В самом деле, нельзя.
— Значит, если одного нет, нет и всего другого, и его нельзя представить ни одним, ни многим.
— Похоже, нельзя.
Итак, получается, что единого не может быть, но и не быть единого не может. Т.е. из онтологической тетралеммы первые три варианта отпадают. Остается 4-й — не есть и не не есть. Но и его не может быть, т. к. тогда единое будет причастно к небытию и к не небытию, что создаст двойственность, недопустимую в абсолютной единичности.
3.
Выяснив, что отрицательная тетралемма вполне подходит единому самому по себе, попробуем разобраться каким образом она подойдет к абсолютной инаковости единому, о которой говорится в последней положительной гипотезе.
Приведем отрывок из диалога «Парменид» в котором описывается абсолютно иное единому.
— Следовательно, все другое никоим образом не может быть причастно одному, не будучи причастно ни какой-то частью, ни в целом.
— Похоже, нет.
— Следовательно, одним все другое никак быть не может и потому не содержит в себе ни одного одного.
— Конечно нет.
— Но в таком случае все другое не есть и многое: потому что, если бы оно было многим, каждая из его частей была одной частью некоего целого. Но на самом деле все другое, чем одно, не есть ни одно, ни многое, ни целое, ни части, поскольку оно никак не причастно одному.
— Верно.
Получается, если иное полностью лишено единого, то оно не будет ни многим, ни единым, ни частью, т. к. для этого надо быть причастным единому. Далее, выходит, что оно вообще ничем не может быть. Потому что, если бы иное обладало каким-то свойством, оно оказалось бы причастно единому.
— Но тогда оно точно так же не есть ни тождественное, ни иное, ни движущееся, ни неподвижное, ни возникающее, ни гибнущее, ни большее, ни меньшее, ни равное; и ничто другое такого рода ему не свойственно, потому что, если бы все другое было способно обладать каким-то такого рода свойством, оно оказалось бы причастно и одному, и двум, и трем, и четному, и нечетному, хотя обнаружилось, что это невозможно для того, что во всех смыслах и полностью лишено одного.
— Полнейшая правда.
В итоге мы получили ничто. Т.е., если что-то полностью лишено единого, то оно ничто. Оно не имеет предела, который ему дало бы единое. Ведь все что причастно единому имеет предел. А полностью непричастное ему будет беспредельным и неопределенным. Поэтому абсолютно иное единому будет тождественно платоновско-аристотелевской материи, которая есть лишенный каких-либо свойств бескачественный субстрат.
И что, будет ли это неопределенное ничто бытием или небытием? Ни тем ни другим, т. к. они предполагают определенность. Неопределенность, как и абсолютное единое, ускользнет от всех пунктов тетралеммы. И мы можем сделать вывод, что первая и последняя положительные гипотезы будут характеризоваться отрицательной онтологической тетралеммой, как и буддийская пустота.
4.
Теперь о буддийской пустоте, точнее о том как ее понимают мадхьямики. Именно у них она не соответствует ни одному пункту онтологической тетралеммы. Как мы видели, платоновские абсолют и антиабсолют избегают этих характеристик в силу беспредикативности абсолютной единичности и неопределенности соответственно. Что же такое есть в пустоте, что позволяет ей также не подпасть под эту тетралемму?
Определяется такая пустота как отсутствие самобытия. Считается, что явления никак не обусловлены собой, а полностью обусловлены иным, другими явлениями. Явления полностью в другом, но не в себе. Поэтому и какая-либо сущность у них отсутствует. А сущность — это то что отличает явления от других. Таким образом никакой определенности у явлений нет, они по сути — неопределенность. Если бы у них была присущая им определенность, то они бы были самосущими и имели бы собственную сущность, что с т.з. мадхьямиков исключено.
Понятно, что это весьма сомнительное понимание реальности. Ведь не может же быть взаимодействия неопределенности с неопределенностью. Какая-то определенность все же должна быть. Мадхьямики считают что это мы приписываем реальности определенность. А откуда она у нас? Сознание и карма, благодаря которым возникают определенности, тоже будут неопределенностями? Похоже, что нет.
Но здесь мы не будем увлекаться критикой мадхьямаки, а сделаем вывод касательно пустоты и тетралеммы. Как мы видим, пустота, как и платоновский антиабсолют, - это неопределенность. Благодаря чему она и ускользает от онтологических утверждений.
Это позволяет нам отождествить пустоту с абсолютной инаковостью единому и платоновской материей. И понять важный момент — пустота вторична, она возможна лишь как инаковость и отрицание того, что ей первично, т. е. абсолюту. А отрицание абсолюта мы и видим в учении анатмавады, где отрицается атман, как единая, постоянная, независимая сущность. Возможна ли пустота без этой сущности? С т.з. платонизма — нет. Единое первично всему, в том числе и своему абсолютному отрицанию.