Популярный рок-музыкант Сергей Шнуров или в просторечии - Шнур - недавно снял фильм о протестах в Хабаровске.
Едва ли вполне обоснованы предположения, что Шнур приехал в Хабаровск, чтобы заработать, выполнить чей-то заказ. У Шнурова и так достаточно денег, но дело не только в этом… Фильм Шнурова отчётливо не манифестирует чьей-либо партийной платформы, не является программным. И в этом смысле отсутствие у Шнура политического принципа несколько парадоксально родственно непредвзятости взгляда.
Тем не менее, причины настороженно относиться к Шнуру - причины не политические и не финансовые, а гораздо более тонкие - у хабаровчан по-прежнему имеются. (Ещё до выхода фильма они смотрели на Шнурова косо).
Во-первых, взгляд художника, на который не без основания претендует Шнуров, почти классик, немного отвлекает от политической повестки дня. Люди стоят насмерть, а всякое искусство немного уводит от политической принципиальности в область звуков сладких и отвлечённых умозрений. Причём сказанное вовсе не означает, что отвлечённые звуки и непреходящие ценности непременно продаются. Во-вторых, в качестве творческой личности (а не собственно политика) Шнур как житель обеих столиц пусть даже на подсознательном уровне конкурирует с жителями Дальнего Востока. Не противопоставляя себя им в прямом политическом смысле, он заявляет о себе как столичный человек и творческая личность. А это внутренне раздражает хабаровчан.
Не случайно в своём интервью (оно стало частью фильма) Шнур спрашивает у Дегтярёва, понимает ли тот, что провинция против Москвы. Дегтярёв отвечает: «Конечно, понимаю, я сам из провинции». Ответ меткий, ничего не скажешь, но ситуация слишком безумна и слишком явно дошла до ручки, чтобы манифестация солидарности Дегтярёва с хабаровчанами что-то однозначно решила. И Шнур задаёт Дегтярёву следующий вопрос: «Если Вы единодушны с местным населением, тогда почему Вы не выходите на улицу в революционной майке и не скандируете вместе со всеми “Я - мы - Сергей Фургал!”»? «Должность не позволяет!» - комментирует ситуацию ВРИО губернатора. «Но сердцем Вы с хабаровчанами» - тут же замечает Шнур, фактически уличая Дегтярёва в коллаборационизме.
Упрёк в коллаборационизме в скрытой форме тяготеет и над самим Шнуром… Он неизбежно возникает хотя бы уже потому, что Шнуров создаёт не столько политическую программу, сколько художественную концепцию протестов в Хабаровске. Однако в своём художественном взгляде на происходящее Шнур по-своему политически смел.
Средствами кино Шнур утверждает, что бизнес 90-ых был неразрывно связан с криминалом, и задним числом преследовать человека из 90-ых за «старые грехи», совершённые на почве бизнеса, совершенно бессмысленно. Но если уж преследуют Фургала, то непонятно почему вместе с ним не преследуют других людей, которые были рады поживиться там же, где и Фургал (а значит, были его конкурентами в бизнесе). В фильме речь идёт, конечно, о прибыльном производстве, о промышленном гиганте «Амурсталь».
Так вот, детективная сторона фильма Сергея Шнурова заключается в том, что некоторые ревнители пусть и запоздалой справедливости, некоторые сторонники наказания для Фургала сами подозрительно заинтересованы в прибыли от «Амурстали», сами являются держателями акций упомянутого завода. Понятно, что «посадка» Фургала практически выгодна упомянутым лицам. И сам Дегтярёв, как показано в фильме, сложно и опосредованно связан с группой лиц, непосредственно заинтересованных в прибыли от «Амурстали». Едва ли изложенные здесь факты сколько-то новы, в наши дни как-то всё вылазит на поверхность. В фильме Шнурова интересны не факты сами по себе, а их художественное толкование: едва выдерживающее срок давности уголовное дело одновременно предстаёт как застарелая, но заунывно длящаяся криминальная разборка.
Показательно, например, то, что и сам Дегтярёв в фильме Шнурова имеет некоторые признаки братка, является в виде одушевлённого продолжения лихих 90-ых. Чего стоит, например, появившийся в кинокадре Дегтярёв, который сообщает, что при необходимости может послать человека в хорошо известном направлении. Тем самым ВРИО губернатора являет не столько начальственное благообразие, сколько хулиганскую жилку. Разумеется, речь не идёт о каких-то конкретных деяниях Дегтярёва; искусство, увы, часто занимается не деяниями и фактами, а имиджем персонажа. И тенденция Шнурова утверждать, что бизнес 90-ых заведомо криминален, но его из песни не выкинешь как факт истории, относится скорее к имиджу 90-ых, нежели к скучному судопроизводству, к юридической сфере.
В юридическом смысле вина Фургала не доказана, а дело пора закрывать за сроком давности, и показывая «двух» разных Фургалов Шнур следует дорогой мифотворчества, идёт путём художественного вымысла, пусть и возникшего на реальной почве.
Никак не обеливая Фургала в его прошлом, Шнуров средствами кино утверждает, что переход Фургала из бизнеса в политику фактически означает его нравственное перерождение. По логике фильма, суд над Фургалом - дело этически некорректное, даже если оно имеет под собой какие-то формальные основания, ибо сегодня мы имеем дело уже с иным человеком, а тот, другой Фургал остался в 90-ых.
Шнур ставит в заслугу новому Фургалу не только и не в первую очередь то, что принято считать благом по нынешним стандартам. Вопрос ставится не о том, сколько бабок прибавилось к зарплате хабаровчан. Вернее этот вопрос не выдвинут у Шнурова на первое место. Вскользь упомянув о том, что Фургал серьёзно урезал себе губернаторскую зарплату, Шнур указывает на самое главное. Населению края показалось, что Фургал «говорит не им, а с ними», образно говоря, он единственный губернатор, который проложил «тропинку к сердцу» частного человека. Не приходится удивляться, что он за это поплатился.
С художественной точки зрения фильм Шнурова является немного лоскутным, что, впрочем, соответствует задаче режиссёра: Шнуров пытается показать калейдоскоп точек зрения и окончательно не присоединяется ни к одной из них. И, разумеется, Шнур смотрит на хабаровские протесты не из Дальнего Востока, а из двух столиц, полноправным жителем коих себя считает. И не без оснований.
Однако «соблюдая дистанцию», Шнур утверждает, что митингующие «говорят правильные вещи» и заслуживают позитивного внимания (а никак не выволочки).
Закадровый голос Шнурова, звучащий в фильме и напоминающий юродивое бормотание деда Щукаря, героя Шолохова, при всей своей лукавой уклончивости, остаётся физически различимым. На фоне звучащих ныне «за» и «против» Шнур выражает некую третью позицию: хабаровские протесты - явление в чём-то спорное, но живое, творческое и заслуживающее поддержки.