- Ты не хочешь выпить за здоровье???
На какое-то мгновение шестерни в моей голове скрипнули и остановились. Я пытался понять как это - пить за здоровье.
- Папа, ты же не будешь пить огненную воду?
Младший подёргал меня за штанину. Он явно чувствовал себя на этом "семейно-дружеском" торжестве среди странных и незнакомых людей не в своей тарелке. Мы как раз с детьми читали "Сыновей Большой Медведицы", трилогию, посредством которой Лизелотта Вельскопф-Генрих сумело ярко описать трагедию коренных американцев, подвергшихся алкогольному геноциду.
- Откройте, пожалуйста, шампусик!
- Извините, но я не умею.
Я, конечно, лукавил. Просто очень не хотелось на глазах своих детей разливать по стаканам дешёвое пойло, которое - суть разминка перед рабочими подходами.
- Эй, мужика сюда! Тут наливать некому, мужиков нету!
Тётенька напротив меня помимо лишних 40 кг имела ещё и хорошо поставленный командирский голос. Я сидел в этом странном месте, отдавая дань гостеприимству виновника торжества, наблюдая как правило "себе не наливают" перестаёт работать. Надо сказать, что мои предубеждения по поводу культуры пития на Руси таяли как снег под апрельским солнцем. Я понял, что:
- дамы пьют ничуть не меньше мужчин;
- и те и другие искренне убеждены, что стопка водки, поднятая за именинника, способствует росту его благополучия;
- все согласны, что пьянство - это зло, но по праздникам - можно.
Удивительно, как мои детки, лишь только перешагнув порог базы отдыха, сразу заметили замаскированный под столом ящик с водкой.
- Папа, зачем им столько "колдовской воды"?
Мне показалось, что самым верным вариантом ответа на этот вопрос будет замечание, что алкоголь является главным мотивом текущего собрания. Не именинник, не возможность оказаться в кругу единомышленников (о каком мышлении тут можно говорить???), а именно сама возможность ЗАБУХАТЬ.
В подтверждение моих мыслей рядом нарисовался персонаж, очень похожий на Петровича из "Особенностей национальной охоты", который нервно заметил, что ему скоро уходить, а "чай ещё не разливали".
Чуть позже этот же тип, уже забыв, что "ему скоро уходить", весело рассуждал о том, что "сегодня мужиков уже не осталось. Все мужики были в 90-х, а сегодня так... Одни слабаки. Вот раньше - да, другое дело. Все бы уж давно пьяные плясали!"
Если бы мне дали слово, я бы выступил с рассказом о том (просто ради прикола), как в Спарте эти самые "настоящие мужчины" специально спаивались свободными людьми с целью продемонстрировать всю деструктивную мощь алкоголя. Воины устраивали для рабов пирушки, куда приводили своих сыновей. А потом на глазах мальчиков легко расправлялись с толпой пьяных животных, пинали их ногами и плевали им в рожи.
Надо сказать, суровое было обучение у спартанцев. Не мешало бы нашей системе образования извлечь и для себя что-то в этом полезное.
Может ли традиция вести к вырождению?
Тогда, на этом заурядном дне рождения, более всего меня поразило не то, что взрослые (читай "разумные") люди пьют всякую дрянь. В этом как раз не было ничего удивительного. Меня наповал сразило их трепетное отношение к ритуалу поднятия рюмки. Водка - это святая вода, а алкогольное застолье - акт священнодейства. Без шуток. Они действительно считают, что за здоровье можно пить, а если ты не принял на грудь за именинника, то это - прямое неуважение, клякса на кристально чистом его эгрегоре, дырка в его карме, плевок в его ауру.
Это трагично, но в российском менталитете прочно укоренилась традиция пьянства. Традиция, ибо она передаётся в рамках народного обычая от одного поколения к другому. Детей сызмальства приучают видеть, нюхать и даже пробовать. И однажды рука родителя сама нальёт своему чаду отравленное пойло в стакан.
Кто-то мне возразит, что нет ничего дурного в хорошем вине или даже качественной водке. Нет. Ничего дурного в этом нет. Вот только та женщина, которая меня просила открыть шампанское, тем же вечером в слезах будет терпеть унижения от пьяного мужа. А кто-то из выпивших гостей обязательно сядет за руль.
Проблема народа не в том, что он пьёт. А в том, что он никак не может связать беду алкоголизма с тёмными средневековыми предрассудками, лежащими в фундаменте алкотрадиции.
В "Сыновьях Большой Медведицы" военный вождь дакота Матотаупа был побеждён не огненной водой. Он был обманут золотоискателем Редом Джимом, который убедил индейца, что бренди слабого делает слабым, а сильного - ещё сильнее. Простая, но интересная мысль. Интересная, потому что её хочется взвесить. Она цепляет мужчину за "слабо", ковыряет его за самое самолюбие.
В психологии это называется когнитивным искажением: особенность нашего разума, мешающая нам адекватно воспринимать действительность.
Как вирусные идеи поражают целые народы
Ричард Докинз сравнил мысли (идеи) с генами, предложив модель культурной эволюции, в которой эволюционная гонка идёт между разными мемами - идеями, демонстрирующими разную степень жизнеспособности.
Некоторые мемы очень похожи на вирусы. Они, эксплуатируя наши когнитивные искажения, легко встраиваются в мировоззрение человека, начиная корректировать его поведение. Что ещё более сближает их с вирусами, так это то, что они, используя ментальные ресурсы своего носителя, активно копируют себя, превращая человек в транслятор сомнительных идей. Начинается идеологическая пандемия. И вот уже целый народ поражён вирусом пьянства.
Но если идея может обладать свойствами яда, не может ли другая идея обладать свойствами антидота?
Может. Согласно наблюдениям этнографов, в тех резервациях индейцев, где хранят верность своей культуре, пьянства почти нет. Культура - это опыт жизнеспособности многих поколений, иммунная система народа, перекрывающая щели когнитивных искажений конструктивным мировоззрением.
Я сейчас не о пляске с бубнами. Не о хохломе и гуслях. Я о культуре мышления и поведения. Вы знаете что-нибудь об этом?
Культура жизнеспособности
Мне с детства прививали мысль о том, что русская культура - это матрёшки, рубашки с петухами, сказка про Иванушку-дурачка и лапти в музее. Термин "культура мышления" я ввёл в свой обиход самостоятельно, когда научился отделять лубочный фольклор от подлинной культуры, той, что апеллирует не к внешнему, а внутреннему. Она проявляет себя не в том, какой сарафан вы носите или как укладываете волосы, а в том, как вы мыслите.
Я стал задумываться о культуре мышления тогда, когда увидел фундаментальную разницу между способами мышления у сильных людей и людей с повышенным уровнем виктимности. Да, мы мыслим по-разному! И свой тип мышления вольно или невольно передаём своим детям, через это определяя их судьбу.
Мне всегда было интересно, может ли человек изменить тип своего мышления, став более жизнеспособным. Ради ответа на этот вопрос из мира боевых искусств я пришёл в психологию. Со временем я нашёл свидетельства того, что мы не только в теории можем менять способ мышления, но у этих изменений есть и своя нейробиологическая основа.
В противовес психотипу жертвы с его ярко выраженной виктимностью, я сформулировал психотип охотника с его венаторностью. Именно понятие венаторности, как основы жизнеспособной личности, я заложил в теоретический фундамент метода "Охотник". Моей главной задачей стал поиск и формулировка алгоритмов мышления, являющихся не только антидотом против всяких вирусных мемов, разрушающих психику человека, но и обеспечивающих мощный личностный рост, повышающих стрессоустойчивость и выдержку в достижении внешних и внутренних целей.
В обществе, не сумевшем предложить мне культуру жизнеспособности, я сам разжёг пламя идеи свободного охотника - того, кто всегда возвращается домой с добычей.
Копьё охотника
Работая над методом "Охотник" я всегда хранил верность научной парадигме. Для меня это крайне важно. Нью-эйдж эзотерического плана так же эффективно эксплуатирует когнитивные искажения человека, подменяя реальный личностный рост человека розовыми очками или засовыванием головы в песок. Я выбрал честный путь к силе и предлагаю его всем, открывающим сегодня путь свободного охотника.
В основе моей культуры мышления лежит целый ряд принципов, идущих в разрез с общественной моралью. И в этом отношении я - нигилист.
Например, один из охотничьих мемов звучит так: "Копьё важнее добычи". Это значит, что знания и навыки, приобретаемый опыт куда важнее обладания ресурсом. А факт обладания ресурсом для наших современников стал индикатором успеха.
Копьё свободного охотника - это его навык самообучения, навык самодисциплины, навык самоорганизации, лежащий в фундаменте личной свободы. Тот, у кого есть копьё охотника, свободен от необходимости пропалывать грядку и независим от капризов погоды.
Копьё охотника мы способны изготовить самостоятельно. Мы можем изучать себя, как изучаем окружающий мир. Мы можем видеть когнитивные искажения, как можем видеть тени. Мы можем работать со своей психикой, как скульптор работает с глиной. И ваяя самого себя, накапливать индивидуальный опыт жизнеспособности. Он, как высшая духовная ценность, может быть передан нами нашим потомкам. Это лучше, чем ключи от квартиры или банковские сбережения.
Метод "Охотник", родившись в 2014-м, на сегодняшний день имеет десятки последователей не только в России, но и за рубежом. Он стал той простой и надёжной инструкцией, пользуясь которой, каждый может изготовить Копьё - стержень подлинной культуры человека разумного, способного выжить в эпоху духовного ледникового периода.
Для тех, кто сегодня вступает в клан свободных охотников я создал "курс молодого бойца" - программу "Тропа охотника", предлагающего последовательное совершенствование в течение 10-ти недель по трём основополагающим дисциплинам метода: целеполагание, энергообеспечение и стрессоустойчивость.
Всех единомышленников мы рады видеть у своего костра.
Рудияр