Детское своеволие живет долго. В пять лет отстаиваешь свое право не есть манную кашу, в десять - не прибирать комнату, в пятнадцать - приходить домой позже девяти часов вечера. И в двадцать, и в тридцать продолжаешь все что-то доказывать, противостоять. Пока вдруг однажды - а тебе уж за сорок, и ты сам давно устал от "закидонов" собственных детей, - вдруг однажды не приходит, как озарение, что родители твои нуждаются в заботе, что они старые, невечные... и так прямо пронзительно хочется их поберечь. А это так утомительно, когда дети не слушаются, так устаешь от бесконечной необходимости убеждать, доказывать, и еще - от сознания, что ты вечно вынужден предлагать детям что-то, чего они не хотят. И ты, наконец, хочешь избавить от этого хотя бы своих родителей - и стараешься не доставлять им беспокойства: перестаешь спорить, становишься послушным дитятком. Лучше поздно, чем никогда.