Владимир
Нет, бабуля моя – просто прелесть! Восемьдесят три года, а голова работает, как не у всех в пятьдесят. Маразм, склероз – это не про нас! Всё помнит, обо всём трезво судит, людей видит насквозь. Одна беда – почти не двигается. Еле-еле по квартире: из кухни в комнату, из комнаты в туалет по десять минут.
Ну, я сегодня, как обычно заехал, продуктов привёз, то-сё… Строго всё оглядел – молодец тётя Катя, не зря я ей деньги плачу, не зря… Везде прибрано, баба Маша вымытая, причёсанная (вчера пятница была, как она говорит, «банно-стаканный день», хотя, какие там стаканы, бабуля и раньше крепче чая ничего не пила…), сидит на кухне, с какой-то девицей чаи гоняет. Да так душевно, блин! Прям подружки – хихикают, шепчутся, тараторят о своём, о девичьем. Бабуля мне всё про неё тут же, при ней, и выложила: соседка мол, студентка, живёт рядом. Тесно у них – родители, брат, его семья; вот Верочка и заходит иногда чайку попить, поговорить за жизнь.
Я, конечно, сижу тут же, киваю, лыбу приклеил на морду, как положено, а сам думаю: ага, знаем мы, чем такие посиделки заканчиваются – дурочка молодая небось уже губу раскатала, как она к старушке в доверие войдёт и квартирку её зацапает. Щаз! Со мной такие фокусы не проходят. Я парень простой, ежели что не так, и следов не оставлю, при моих-то возможностях. Да и документики на квартиру я, от греха подальше, давно забрал и в банковском сейфе спрятал. Чтоб не возиться потом с мечтателями лишний раз…
Ну, я аккуратно так выяснил, что Верочке нужно ехать в центр, не совсем мне по пути, но ладно. Пригласил её галантненько подвезти, думаю, по дороге расскажу девочке, как люди об губу-то спотыкаются, и как при этом больно очень бывает... Посадил её рядышком, поехали. По внешности – ничего особенного: худенькая, волосики тёмные, джинсики дешёвые, кофточка вязаная. Ну, такая… студентка, но не спортсменка. Да и не красавица.
Хотел я с ней сразу разобраться, сказать всё, что думаю про губу, да что-то замешкался. А девочка разумницей оказалась. Аккуратненько так про себя немного рассказала, что живёт она с семьёй в тесной квартирке, учится на последнем курсе педагогического института (а я сначала решил, что ей лет восемнадцать), ходит в церковь (тут я скривился, не люблю всю эту молитвенную братию). А после института хочет уехать работать и жить к дяде с тётей в село, там школа есть и храм. И жильё дают, а у нас в мегаполисе ей ничего в этом плане не светит.
Я думал сразу ей сказать, что не фиг тогда к бабуле клинья подбивать, катись в свою провинцию, да вдруг спросил, чего ж она, такая вся верующая, а в джинсах ходит, да и ногтики вон, длинные, розовым накрашены, серёжки золотые… А она мне на полном серьёзе: «да, мол, отец Адриан и правда не одобряет, ворчит; а молодой батюшка, отец Геннадий, тот ничего, говорит, что можно, если не в церковь носить.»
Ну, умора и всё! Взрослая девка, будущая учительница с умным видом разглагольствует, как её внешний вид попы обсуждают, типа «можно-нельзя»! Дурочка блаженная. А может, притворяется дурочкой, бдительность усыпляет? Да всё равно, ничего ей не обломится, со мной в эти игры нельзя играть, опасно для жизни.
Подвёз я её куда нужно, а она мне так спокойненько, словно мысли читала: «Вы, Владимир, не волнуйтесь, я к Марии Алексеевне просто так хожу, по-соседски, ни на что не претендую, ведь ей так одиноко!». Меня аж подкинуло – кому это одиноко?! Я бабуле всё шикарно устроил, раз в неделю приезжаю с продуктами, тётя Катя у неё убирает, моет её в ванной; плазма на полстены, антенна спутниковая на 112 каналов. Звоню чуть не каждый день: как, мол, дела, бабуля? И что ещё надо? А эта… козявка, блин, блаженная! Всю картинку нарисовала, да не осуждая, а с полным сочувствием: мол, работа у меня тяжёлая, времени нет, чуть не по голове гладила!
Попрощалась, поблагодарила и убежала. А я еду и злюсь – права, паршивка, как есть, права! Ведь у нас какое общение: «Привет, ты как? Спина не болит? Может, надо чего? Ну, пока, у меня тут…». Тётя Катя женщина хорошая, исполнительная, да только слова из неё не выжмешь. С такими в разведку ходить хорошо – ничего не расскажет, даже в подвале у дедушки Мюллера… Да и когда мне душевные разговоры разговаривать-то? Некогда! Так за день ухайдакаешься – только бы до постели добраться…
Тут я аж скривился, по рулю кулаком ударил. Ну конечно, позавчера весь день в сауне так ухайдакивался, с девками… А на той неделе с Витюхой в кабаке отрывались… Нет, а что, мне молодому да холостому у бабули дома чаи гонять? Она сидит, сериалы по телеку смотрит, колбаску сырокопчёную кушает, чай настоящий, индийский пьёт, с дорогими конфетами. Чего ещё старушке надо?
В общем, зацепила меня девчонка своими разговорами. А в следующий раз опять пришлось мне её подвозить. Я уже идти собрался, а бабуля меня вдруг попросила эту свою Верочку до центра довезти, у неё сумка тяжёлая, по маршруткам таскать. Да уж, «такси свободен, прошу садиться!» Ладно, сегодня нам с ней по пути, отвезу, так и быть, вместе с сумкой, байки её послушаю.
И опять меня эта Вера удивила. Зачем, говорит, вы Марии Алексеевне такой большой телевизор купили, там же смотреть нечего. Как это нечего, а 112 каналов? И что, говорит, смотреть на этих каналах? Музыкальные клипы, ток-шоу? Новости про ДТП, убийства, катастрофы? Сериалы про те же убийства? Как это, а бразильский сериал, этот, как его, про любовь, а про природу передачи? Да их пока найдёшь, да через каждые десять минут – полчаса рекламы, а Марии Алексеевне, может, хочется старый какой-то фильм поглядеть, из молодости, да чтоб без рекламы…
Опять она меня совсем запутала! Отвёз я её куда нужно, даже сумку донёс, а она и говорит на прощание: «Вы бы, Володя, ей DVD-плеер купили, да дисков с хорошими фильмами, она вам стесняется сказать, а я-то вижу, что ей хочется…».
Видит она, блин! Без тебя знаю, только вот до сих пор сам не догадался… Короче, на другой день поехал я в торговый центр, купил бабуле DVD-плеер, позвонил одному компьютерному гению, чтоб он из интернета позаписывал старые фильмы на диски, и в субботу опять к бабуле, с подарком.
Ну, Веруня, конечно опять на кухне у неё, только в тот раз она меня почему-то не раздражала. Может, привык? А баба Маша-то моя, как обрадовалась! Коробочки с дисками перебирает, вспоминает, какой фильм она с дедом в кинотеатре смотрела, когда он за ней только ухаживать начинал, а какой по телевизору, с дедовой премии ими купленному… Вера диски пересмотрела, да и спрашивает, музыку никакую, мол, не брали? А я – столб столбом, стою, ничего не понимаю, какая музыка-то нужна для бабули? Вот опять мне загадки эта девчонка задаёт!
Тут она вскинулась – дескать, я сейчас! Убежала к себе, вернулась с музыкальным диском. Александр Вертинский, слыхал я о таком, он ещё в бабулиной молодости пел. Мне-то неинтересно, я уж уезжать собрался, да вдруг бабуля робко так, непривычно: «Вовунчик, может, посидишь немного, чайку попьёшь? А то всё бегом, бегом…». А я вдруг возьми и согласись… С какого, спрашивается, перепугу? Сам себя не понимаю…
Подключил ей плеер к телевизору, на диван сел. Бабуля приковыляла, устроилась в своём кресле, с другого края. А эта, Веруня-то, уже и столик накрыла, и чай притащила с конфетами. Музыку включила. Чудная музыка. Рояль и голос. Слова наивные, поёт вроде простенько. Но почему-то так хорошо мне стало…. Будто больше и бежать никуда не надо. Славно… Глаза слипаются; дремотно, уютно как-то… Сделал усилие, выключил телефон и словно провалился в мягкую тёплую яму…
Просыпаюсь – ничего понять не могу. Полулежу на диване, в комнате темно, только экран светится, какой-то фильм идёт. Бабуля в своём кресле, рядом на маленькой табуретке Вера. Смотрят кино, о чём-то тихонько переговариваются. Я пледом укрыт, уютно так всё, по-семейному… Потянулся, бабуля заметила, улыбается. Сейчас, говорит, Вера чаю подогреет, выпей чашечку. Глянул я на часы, ахнул – почти двенадцать! Быстренько чаю выпил для бодрости, засобирался. Хотя, куда спешу-то? Дома же никто не ждёт, даже кошки нет, какая разница, когда приеду?
Подошёл к бабуле попрощаться, она меня обнимает, ласково так, говорит: «Спасибо тебе, Вовунчик, подарок такой хороший сделал, и посидел со мной… Вот ещё бы дисков привёз, с песнями». Какие-то имена называет, я такие даже не слышал. А Вера ей: дескать, не переживайте, я завтра куплю вам, у нас возле института будочка есть, там бывают хорошие диски. Ну, тут уж я вмешался, какие будочки? Надо хорошие диски брать, фирменные, в торговом центре! Потом сообразил, чего я девочку гружу, она же студентка, денег мало, да и бабуля моя всё же, а не её. Но я ведь не знаю, какие надо купить! В общем, договорились мы с Верой на неделе вместе пойти. А что делать, не совать же ей деньги – купи сама, неприлично как-то…
…Вот даже и не знаю, что за день такой сегодня получился. Вечер, темно, я сижу на своей кухне, смотрю в окно, не пью ни водки, ни чая… Встретил я девчонку-то, после института, повёз в крутой торговый центр. Зашли мы в музыкальный отдел, а там этих дисков… Я-то не любитель этого дела. От попсы меня воротит, а серьёзную музыку не понимаю. По мне – лучше всего итальянцы какие-нибудь или французы. Тоже, конечно, лабуду поют, но хоть слова непонятные, не раздражают.
А Вера, словно рыба в воде. Нашла отдел ретро-музыки, и давай диски перебирать. Консультантша, выдра глазастая, на меня зыркнула с неодобрением, а с Веруней соловьём заливается: «Вертинский, Козин, Пётр Лещенко». Ладно, думаю, она лучше знает, что бабуля любит… Тут я сам себя за шкирку-то и ухватил. Это почему так? Я, моей любимой бабулей выращенный, готовый за неё любого порвать … а не знаю! Не знаю, что она обожает всех этих Козиных-Вертинских! А Верка, которая с ней знакома всего две недели, всё это знает! Что же это получается?
А получается, что я для бабули просто спонсор. На тебе, старушка, колбаски, конфеток к чаю, няньку-уборщицу, телевизор на полстены и… отстань, я тебе раз в день позвоню, что надо куплю, и всё, хватит, не троньте меня! А Веруня и посидит с ней, и поболтает, и чайку попьет. Это у них, у церковников, «любовью к ближнему» называется… А то, что я делаю для бабули, не любовь, значит? Совсем вы меня запутали…
Ну, короче, накупили мы кучу дисков этих… Вера, смешная, всё переживала: а ещё этот можно, а этот, а денег хватит? Да мне эта куча дисков – что семечки! Пошли на выход, а я краем глаза ухватил её голодный взгляд в сторону кафешной витрины. Ну да, девочка после института, утром кофе на ходу попила, да на переменке стылый пирожок с повидлом съела. Я не стал спрашивать, типа, может, кушать хочешь, а просто повернул в сторону кафешки и говорю, что жрать хочу, как собака, пошли, поедим!
Она тоже умничка – не стала кокетничать и глазки закатывать, поблагодарила и пошла. Сели мы с ней за столик, поели, кофе пьём, разговариваем ни о чём, а я, признаться, всё жду, когда она агитировать меня начнёт, что живу я неправильно, деньги гребу с ближнего, в церковь не хожу… Они, святоши, это дело страсть как любят!
А она и давай, словно по заказу, рассказывать, как ездили куда-то в глушь, к какой-то там чудотворной иконе, и какая от неё благодать, и какой свет неземной…
Тут уж я не сдержался, и всё ей выложил. Как же, говорю, ты такая вся правильная, по святым иконам ездишь, Бога любишь… И Он тебя, говоришь, любит? А что Он для тебя делает-то? Живёшь в каком-то углу, с кучей родственников, каждую копейку считаешь. И будешь так сидеть, и ждать, пока тебе что-нибудь от щедрот божьих перепадёт. А я сам всего добился!
Что я видел хорошего? Отца, спившегося с горя, когда деньги на сберкнижке, всю жизнь на кооперативную квартиру копленные, сгорели? Или мать, которая боролась с ним, боролась, да и сама вскоре пить начала. Где тогда твой добрый Бог отдыхал? Я это плохо в то время понимал, пацаном ещё бегал. А бабуля моя их одного за другим схоронила, меня к себе взяла, вырастила, выучила! А дальше я сам пробивался! Вместе с Витюхой-корешем, который мне ближе родного брата. Мы с ним вдвоём из дерьма вылазили, друг друга поддерживали. Ты, деточка, даже и не догадываешься, чем нам с ним пришлось заниматься, сколачивая свой стартовый капитал, до сих пор иногда муторно. Да и вредно тебе это знать. Как говорится, меньше знаешь, дольше живёшь!
Зато теперь мы на вершине. У каждого квартира, машина нехилая, бизнес наш в гору идёт. Сейчас, вот только последнее усилие, последнее согласование (Грач железно обещал!) и получаем мы та-акой статус, что вообще на всех плевать будем! Так что, девочка, я всего сам добился, ни у кого ничего не просил, с нуля начинал, а теперь к тридцати трём имею всё: бизнес, деньги, положение, верного друга Витюху, любимую бабулю – ну, это как семья у меня. И никакой Бог мне это не давал, я всё сам выгрыз, и поэтому – прости, Боженька, ни ты мне не нужен, ни я тебе. Вот с Верочкой да её святыми отцами занимайтесь себе, а у меня свои дела!
А она, представьте, девочка эта, студенточка, без кола, без двора, вдруг открывает тему, что не моё это всё, Бог мне дал. Дал и смотрит, как я им распоряжаться буду и надо ли мне это. И если неправильно распоряжусь, Он всё это и отобрать может. Для вразумления, значит.
Я смотрю на неё и не знаю: смеяться мне, плакать, или сразу в психушку её везти. Ничего не сказал, рукой махнул только. Посадил на переднее сиденье, повёз домой. Она сидит, как воробей нахохлилась, молчит. А как приехали, выгружаться стала, повернулась ко мне, и говорит, тихо так: «Володенька, не шутите с Богом. Он не злится, не мстит, не наказывает, за то, что вы в Него не верите, просто в какой-то момент перестанет вас защищать, и тогда – всё. Сегодня мы есть, а завтра нас нет. Вы хороший, добрый, снаружи только злой. Не надо с Богом так…»
Вот сижу сейчас и сам себя не понимаю. Её бы, дурочку, послать подальше, да забыть, а я всё её слова вспоминаю. И хочется мне не посылать её, а наоборот, обнять, утешить, хотя с чего утешать-то, она ж меня сама утешать собралась…
***
Чтобы прочитать окончание истории, кликайте на следующую Дзен-ссылку: Окончание истории.
Небольшое пояснение:
Дорогие подписчики и читатели! Я всех очень люблю и отношусь с уважением. У меня ни в малейшей степени нет мысли завлечь или заинтриговать вас нечистыми методами. Я выкладываю свои рассказы частями по 2 причинам:
1. Дзен не рекомендует большие по объёму статьи,
2. Существуют определённые ограничения по выкладке рассказов в свободный доступ, не буду подробно объяснять, но целиком - нельзя.
Поэтому я разбиваю их на части. Когда продолжение выходит, я всегда ставлю гиперссылку на него в конце текста, чтобы вы могли увидеть и прочитать его.
Остаюсь с вами, с приветом, ваш Ухум Бухеев.