Алексей КУРГАНОВ, поэма нравов
Посвящаю моим верным друзьям, трамвайновым кондукторам, большим любителям котлет и пельменей (про выпивку я уже и не говорю. Выпивка это само собой! Это даже смешно рассуждать!) Боцману Сергееву и Гаррию Бонифатьевичу Записдулину
Котлеты по небу летали.
А с ними летал вермишель.
За ними с земли наблюдая
Французский мальчонка Мишель.
Родился он в Франции милой.
Там был его радостный кров.
Мишель не догадылся даже,
Что есть такой город — Тамбов,
Что в этом вот в самом Тамбове
Другой паренёк проживал,
И звался он запросто — Миша.
Хороший такой паренёк.
В Тамбове ж котлет не летали.
Летала одна вермишель.
Пошто так случилось — не знаю.
Январь был (а может, апрель…).
Какой-то загадка природы,
Едрить-раъедрить-хлопотать!
Видать, тем котлетам привычней
По Франции было летать.
По разным парижам-монмартрам
И прочим луи-тюильри,
Где в площади каждой — статУи,
На каждой сидят голубИ…
Накой им летать над Тамбовом?
Им тама не хотца летать!
Они там не видят желанья
В полёте себя испытать!
Им климат, быть может, не очень
Над этим над самым Тамбов.
Поэтому нету котлетов
И бефстро там нет строганОв!
И жалко мне мальчика Мишу.
Давно он не кушал котлет.
С утра и до ночь — вермишели
И изредка только картошк.
Иль мама когда от свинины
Отрежет кусок небольшой
И скажет со вздохом: «Покушай,
Сыночек ты мой дорогой…».
И посль этих слов зарыдает,
Присядет на дома порог…
А мальчик Мишель в это время,
Нажравшися сытно котлет
(а также кивЁв ананасных),
Гуляет в нарядных штиблет,
Держася за папу и маму
По ихним садам по версальским,
Купаясь в версальском пруду.
И здешние птички-пичужки
Курлычут ему: «киргуду!».
Канешн! Это вам не в Тамбове!
Чего бы им не курлыкАть!
А Миша сидит на заборе
(Туда подсадил его мать)
И смотрит в далёкие дали,
Надеясь увидеть котлет…
А мама, слезу утирая,
Мешает в тазу винегрет.