Было ли для Советского Союза нападение гитлеровской Германии внезапным? На этот вопрос нельзя ответить одним словом: да или нет. Дело в том, что, начиная с 1933 года, то есть с момента прихода Адольфа Гитлера в Германии к власти, многое делалось для того, чтобы укрепить оборону советской страны, народ которой работал самоотверженно. РККА и РККФ готовились к отпору любого врага, кем бы он ни был. Личный состав Вооружённых сил СССР обладал высокими морально-политическими качествами, в подавляющем большинстве был готов ценой жизни отстоять свободу и независимость своей Родины. То, что вооружённая схватка с гитлеровской Германией неизбежна в ближайшем будущем, понимали все. Тем не менее, для РККА и советского народа война оказалась во многом неожиданной. Почему? Надеялись, что Германия ещё будет соблюдать договор о ненападении, подписанный с Советским Союзом в ночь с 23 на 24 августа 1939 года, а также полагали, что для Германии война на два фронта немыслима. Однако расчёты советского политического руководства на то, что, как минимум, до 1942 года удастся воспрепятствовать вовлечению СССР в войну, оказались, к сожалению, несостоятельными.
Военный удар нацистской Германии по СССР был нанесён на трёх главных стратегических направлениях (Ленинград, Москва, Киев) с задачей окружить, а затем уничтожить части Красной армии приграничных военных округов, танковыми группами вклиниться вглубь территории, чтобы предотвратить создание новых оборонительных рубежей и выйти на линию Архангельск — Астрахань.
Для нападения на СССР были созданы три немецкие группы армий: «Юг» (командующий — фельдмаршал К. Гердд фон Рундштедт), которая должна была наступать южнее Припятских болот; «Центр» (командующий — фельдмаршал Ф. фон Бок; личный состав этой группы насчитывал один миллион четыреста пятьдесят пять тысяч девятьсот человек), наступавшая между Припятскими болотами и Сувалками; «Север» (командующий — фельдмаршал В. фон Лееб), которая сосредотачивалась в Восточной Пруссии.
Как вспоминает бывший командующий 2-й танковой группы, входившей в группу армий «Центр», генерал-полковник Г. Гудериан:
"Эти три группы армий, должны были наступать по территории России с задачей прорвать оборону русских войск, расположенных близ границы, окружить их и уничтожить. Танковые группы должны были проникнуть вглубь территории России, чтобы предотвратить создание новых оборонительных рубежей.
Направление главного удара не было определено. Три группы армий имели примерно одинаковые силы, хотя в состав группы армий "Центр" входили две танковые группы, а в состав групп армий "Юг" и “Север" только по одной".
В. Суворов в своей книге «Ледокол», как вы помните, мои дорогие читатели, доказывает всем нам: «Если корабли нужны для обороны, то их следует просто вернуть в Днепр, а на тихой лесной реке Припяти им нечего делать, и противник вряд ли полезет в эти непроходимые леса и топкие болота». Мы же, в свою очередь, лишний раз убеждаемся, что этот «объективный историк» Великой Отечественной войны очередной раз вводит нас в заблуждение.
Противник, пусть и небольшими силами, но всё-таки полез в эти припятские «непроходимые леса и топкие болота». Так, согласно плану «Барбаросса», утверждённому Гитлером в декабре 1940 года, главные силы групп армий «Центр» и «Юг» должны были объединить свои усилия на восток от поймы реки Припять, оставляя в стороне почти стокилометровый «Припятский полесский коридор».
Бывший генерал-майор немецких войск А. Филиппи свидетельствует в своей книге: «В штабе группы армий "Центр" перед началом кампании также состоялся обмен мнениями по вопросу об оперативном значении Припятской области.
Сначала собирались её вообще обойти, ограничившись высылкой с линии автомагистрали Брест — Слуцк усиленной разведки на юг, в сторону болот. Но затем, учитывая более благоприятные условия для операции своих войск, штаб группы армий "Центр" без особых колебаний решил выделить небольшие силы для действий в Припятской области, которых хватило бы для сковывания противника с фронта, поскольку болотистый район, отошедший в полосу наступления этой группы армий, был сравнительно узким.
Для этой цели выделили сначала I кавалерийскую дивизию, затем решили выслать корпус в составе 2-х пехотных дивизий, которым надлежало продвигаться вдоль железнодорожной линии, ведущей через Пинск на Гомель».
Нападение Германии на СССР застало врасплох Западный особый военный округ, который в первые дни войны был преобразован в Западный фронт, о чём свидетельствует в своей книге вышеупомянутый нами Г. Гудериан:
"20 и 21 июня (1941 г. — прим. Р.П.) находился в передовых частях моих корпусов, проверяя их готовность к наступлению. Тщательное наблюдение за русскими убеждало меня в том, что они ничего не подозревают о наших намерениях. Во дворе крепости Бреста, который просматривался с наших наблюдательных пунктов, под звуки оркестра они проводили развод караулов. Береговые укрепления вдоль Западного Буга не были заняты русскими войсками. Работы по укреплению берега едва ли хоть сколько-нибудь продвинулись вперёд за последние две недели. Перспективы сохранения момента внезапности были настолько велики, что возник вопрос, стоит ли при таких обстоятельствах проводить артиллерийскую подготовку в течение часа, как это предусматривалось приказом. Только из осторожности, чтобы избежать излишних потерь в результате неожиданных действий русских в момент форсирования реки, я приказал провести артиллерийскую подготовку в течение установленного времени".
Но Советское правительство имело сведения о нападении. Около 11 часов вечера 21 июня 1941 года по московскому времени народный комиссар обороны СССР маршал С.К. Тимошенко вызвал к себе народного комиссара ВМФ СССР адмирала Н.Г. Кузнецова, который через несколько минут вместе с заместителем начальника Главного морского штаба контр–адмиралом В.А. Алафузовым прибыл в кабинет маршала, где кроме него находился начальник Генерального штаба генерал армии Г.К. Жуков. Маршал С.К. Тимошенко, не называя источников, предупредил о возможном нападении Германии на Советский Союз, а Г.К. Жуков показал Н.Г. Кузнецову и В.А. Алафузову телеграмму, в которой подробно излагалось, что следует предпринять войскам в случае нападения Германии. Но непосредственно флотов телеграмма не касалась.
Пробежав её текст, Н.Г. Кузнецов спросил, разрешено ли в случае нападения применять оружие и, получив утвердительный ответ, приказал контр-адмиралу Алафузову: «Бегите в штаб и дайте немедленно указание флотам о полной фактической готовности, то есть о готовности № 1. Бегите!».
Этот приказ касался не только флотов, но и флотилий, так как все морские, озёрные и речные флотилии непосредственно подчинялись наркому ВМФ.
В 0 часов 10 минут 22 июня нарком ВМФ СССР адмирал Н.Г. Кузнецов подписал директиву следующего содержания:
«Экстренно Военным советам
1) Краснознаменного Балтийского Флота,
2) Северного Флота,
3) Черноморского Флота,
Командующему Пинской флотилии,
Командующему Дунайской флотилии
В течение 22.6–23.6 возможно внезапное нападение немцев. Нападение может начаться с провокационных действий.
Наша задача не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно флотам и флотилиям быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.
Приказываю перейти на оперативную готовность № 1, тщательно маскировать повышение боевой готовности. Ведение разведки в чужих территориальных водах категорически запрещаю.
Никаких других мероприятий без особого распоряжения не производить. 0 ч 10 мин 22 июня 1941 г. КУЗНЕЦОВ».
Следовательно, в невероятно тяжёлых условиях, когда до нападения фашистской Германии на СССР оставались считанные часы, Н.Г. Кузнецов сделал всё, что от него зависело, чтобы подготовить вверенные ему флоты и флотилии к достойному отпору агрессора. Современный российский исследователь О.С. Смыслов правильно пишет в своей книге по этому поводу:
«…одному адмиралу Кузнецову удалось тогда осуществить невозможное. Прямо из кабинета Тимошенко он дал указание отправить установленным паролем на флоты и флотилии о немедленном переходе на оперативную готовность № 1. То есть приказал занять полную боевую готовность сил флота к применению оружия. Директива наркома ВМФ № 3Н/87 была отправлена в 23.50 (21 июня 1941 г. — прим. Р.П.). Но дело ещё и в том, что в повышенной боевой готовности (№ 2) Военно-Морской Флот уже находился ещё с 19 июня 1941 г. Более того, когда Кузнецов вернулся в свой кабинет, он обзвонил всех командующих и лично сам перевёл флоты и флотилии на оперативную готовность номер один. То есть ещё раз подстраховался, не дожидаясь получения телеграммы».
Безусловно, Н.Г. Кузнецов поступил, по словам всё того же О.С. Смыслова, «в высшей степени профессионально, абсолютно в соответствии со своим воинским званием и занимаемой должностью. Проявив необходимую твёрдость, он сумел взять на себя тот непосильный, как оказалось это для иных, груз ответственности. В результате отсутствие штампов и изобретательность в ускорении принятия решения сыграли свою, самую что ни на есть положительную роль. ВМФ избежал катастрофы 22 июня 1941 г.». В этом и состоит огромная заслуга народного комиссара ВМФ СССР адмирала Н.Г. Кузнецова.
Поэтому Пинская военная флотилия, как, впрочем, и весь Рабочекрестьянский Красный флот, не была застигнута врасплох этим нападением.
Упомянутый ранее Евгений Григорьевич Баженов писал по этому поводу в своём письме автору этих строк 15 апреля 1996 года: «Итак, мирный период кончился. 22 июня в 4 часа утра (воскресенье) нас подняли по боевой тревоге, но мы ещё не знали, что началась война. Но вполне чувствовалось, что это война. Конечно, нас она не застала врасплох, мы были к ней полностью готовы — были до этого заранее получены все боеприпасы, "НЗ", и корабли были заправлены дизтопливом. Я с санитарами получил по 2 ящика (сундучка) перевязочный материал на каждый корабль, и мы двинулись на запад, в сторону Кобрина — Бреста. Отошли от Пинска км 12, и сигнальщик доложил, что горит Жабчицкий аэродром — немецкие самолёты аэродром вместе с самолётами уничтожили и на обратном пути обстреляли нас крупнокал[иберными] пулемётами — появился у нас 1-й раненый, которому я оказал 1-ю помощь». Это было первое боевое крещение флотилии в самом начале Великой Отечественной войны.
О.И. Тонина, как мы уже писали в предисловии к этой книге, доказывает нам в своей статье «Речные военные флотилии на реках Белоруссии в ХХ столетии», опубликованной в Интернете, не указывая источник: «Начало Великой Отечественной войны ″Смоленск″ встретил под командованием капитана 3 ранга Баста в составе дивизиона мониторов в Пинске и выдвинулся по направлению к Бресту».
Во-первых, в «Хронике боевых действий Пинской военной флотилии в Великой Отечественной войне Советского Союза в 1941 г. (22 июня — 28 сентября 1941 г.)», которая была издана ещё в 1945 г. Управлением военно-морского издательства наркомата ВМФ СССР под грифом «Совершенно секретно» и представляет собой часть большого труда, охватившего всю Великую Отечественную войну, сказано иначе: «22 июня <…> в 07 ч. 40 м. передовой отряд флотилии (Пинской. — прим Р.П.) в составе МН "Смоленск" и 9 БКА типа "Г" и “Д" под командованием начальника штаба флотилии вышел в р-н Бреста. В 09 ч. 00 м. в район Бреста вышло и боевое ядро (ДМН) (дивизион мониторов. — прим Р.П.) флотилии с подвижными базами питания, под флагом командующего ПВФ контр-адмирала Рогачёва».
Аналогичные сведения на этот счёт приводит и современный львовский исследователь В.А. Спичаков. Таким образом, 22 июня 1941 года монитор «Смоленск» действительно вышел из Пинска по направлению к Бресту навстречу врагу, но не в составе дивизиона мониторов, как об этом утверждает уважаемая О.И. Тонина, а в составе дивизиона бронекатеров.
Во-вторых, в книге В.А. Спичакова сказано, что с 29 октября 1939 года по 9 августа 1941 года монитором «Смоленск» командовал старший лейтенант Николай Фёдорович Пецух. Более кратко об этом сказано в книге современных киевских исследователей А.В. Мармашова и А.Н. Чудновца.
Что же касается капитана 3 ранга Бастома, командовавшего, по словам О.И. Тониной, в начале Великой Отечественной войны монитором «Смоленск», то такого человека вообще не было в личном составе Пинской флотилии!
Был капитан 3 ранга Е.З. Баст, который командовал не монитором «Смоленск», а Березинским отрядом речных кораблей этой флотилии. Из вышесказанного следует, что использовать материалы Интернета, не подтверждённые документально, вредно для исторической истины.
Итак, 22 июня 1941 года корабли Пинской флотилии, отстреливаясь от немецких самолётов, двигались по направлению к Бресту для выполнения боевой задачи — установить связь с 4-й армией Западного фронта и оказать содействие её частям. Утром 23 июня 1941 года корабли передового отряда под флагом начальника штаба флотилии капитана 2 ранга Г.И. Брахтмана прибыли к Кобрину, а основные силы флотилии под флагом её командующего контр-адмирала Д.Д. Рогачёва в это время находились в Днепровско-Бугском канале, в шестнадцативосемнадцати километрах от Кобрина.
Разведка, посланная с кораблей передового отряда, установила, что в городе находятся разведывательные и передовые отряды противника. Связь с командованием 4-й армии командующему флотилией установить не удалось: севернее и южнее Днепровско-Бугского канала в это время находились лишь разрозненные, отходившие от Бреста части этой армии. По словам Е.Г. Баженова, отступающие из Бреста военнослужащие 4-й армии доложили, что следующий шлюз на канале открыт немцами.
Вода уходила из канала, и флотилия могла вскоре, оказавшись на мели, попасть в руки врага. Поэтому командующий Пинской флотилией контр-адмирал Д.Д. Рогачёв, разобравшись в обстановке, принял правильное и единственно возможное в тех условиях решение. Он приказал кораблям вверенной ему флотилии немедленно возвращаться назад, в реку Пина, чтобы занять оборону западнее Пинска.
Бывший начальник штаба 4-й армии Западного фронта генералполковник Л.М. Сандалов в одной из своих книг писал: «Пинская военная флотилия передовым отрядом вышла в район Кобрина, но связи ни со штабом армии, ни с соединениями 28-го стрелкового корпуса не установила». На следующий день, 23 июня 1941 года, по словам все того же Сандалова: «…прибыл вызванный в Дрогичин военный комиссар Пинского областного военкомата, который сообщил… о Пинской военной флотилии, что она рассредоточена вдоль водных магистралей восточнее и западнее Пинска, но связи ни с кем не имеет».
23 июня 1941 года в 00 часов 00 минут по московскому времени в Пинской флотилии была объявлена общая мобилизация. Части 42-й и 6-й стрелковых дивизий в это время отходили на Картуз-Берёзу. Советских сухопутных войск, за исключением небольших разрозненных групп, отступавших из Кобрина вдоль Днепровско-Бугского канала на восток, не было. Охрана шлюзов этого канала отсутствовала.
Утром этого же дня передовой отряд Пинской флотилии под флагом её начальника штаба капитана 2 ранга Г.И. Брахтмана подошёл к Кобрину с целью поддержки фланга 28-го стрелкового корпуса. Но установить связь с частями этого корпуса флотилия так и не смогла.
Основные силы Пинской флотилии под флагом её командующего контр-адмирала Д.Д. Рогачёва также шли в Кобрин. Но в полдень Г.И. Брахтман получил от Д.Д. Рогачёва приказ: «7 и 8 шлюзы открыты, вода падает. Отхожу с кораблями в Пинск, отвожу баржи с топливом за Пинск, вам отходить последним».
Канал стремительно мелел, корабли уже задевали его дно винтами. Начальник штаба Пинской флотилии капитан 2 ранга Г. И. Брахтман прекрасно понимал, что эти шлюзы открыли немецко-фашистские захватчики.
И если сейчас не предпринять срочных мер, то корабли могут сесть на мель и приказ Д.Д. Рогачёва о возвращении в Пинск не будет выполнен. Конечно, экипажи кораблей будут прилагать неимоверные усилия, чтобы снять их с мели, но где гарантия того, что противник не захватит эти корабли в качестве трофеев, когда они будут ещё сидеть на мели? Такой гарантии ему никто не мог дать.
Поэтому Г.И. Брахтман, как бы ему тяжело ни было, отдал приказ затопить три баржи так, чтобы они легли именно поперёк канала, а не иначе. Этот приказ моряки выполнили без промедления. В результате затопленные баржи задержали падение воды и тем самым предотвратили посадку кораблей на мель.
Во второй половине дня 24 июня 1941 года корабли Пинской флотилии сосредоточились в Пинске. Не имея связи с частями РККА, флотилия действовала самостоятельно. Почемуже корабли так долго возвращались в Пинск? Не надо забывать, что корабли — это не самолёты. И не лихие автомобили. Например, максимальная скорость польских мониторов колебалась от одиннадцати до семнадцати километров в час.
25 июня 1941 года в 14 часов 10 минут командующий Пинской флотилией донёс народному комиссару ВМФ СССР о том, что окружные склады в Пинске были взорваны. В ответ адмирал Н.Г. Кузнецов приказал организовать оборону Пинска силами Пинской флотилии и прибывших туда армейских частей.
В этот же день мониторы и бронекатера флотилии стали на позициях с целью обороны Пинска: «Житомир», «Бобруйск» и четыре БКА — в двух километрах выше Пинска, а «Смоленск», «Винница», «Витебск» и пять бронекатеров — ниже Пинска. В обороне города принимали также участие рота морской пехоты, стрелковый батальон, танки, полевые орудия и зенитный дивизион, ощущавший недостаток в снарядах калибра тридцать семь и сто двадцать семь миллиметров.
Более того, в дополнение к этому приказу начальник Главного морского штаба телеграммой за № 170 того же дня передал приказание от имени адмирала Н.Г. Кузнецова о том, что флотилии в случае крайней необходимости разрешается отходить в полном порядке.
Командующий флотилией взял на себя наведение порядка в Пинске, поручив начальнику штаба организацию обороны города.
26 июня 1941 года Пинская флотилия совместно с 75-й стрелковой дивизией вела боевые действия по обороне Пинска. Авиация противника наносила интенсивные удары по кораблям в районе Пинск и Лунинец, причём корабли флотилии никаких повреждений не имели.
27 июня 1941 года основные силы флотилии находились в Пинске, а передовой отряд — в районе населённого пункта Дубой. В этот же день начальник Главного морского штаба сообщил контр-адмиралу Д.Д. Рогачёву о том, что части Красной армии оказывают упорное сопротивление противнику в районе Янов, и потребовал установить с ними связь, чтобы совместно вести боевые действия. 28 июня 1941 года все попытки командования Пинской флотилии установить связь со штабами 4-й армии и Западного фронта не увенчались успехом. До сих пор не было известно даже местонахождение командного пункта штаба 4-й армии. В этот день немецкофашистские войска заняли столицу БССР город Минск, а также Бобруйск.
В ночь с 27 на 28 июня 1941 года фашистские танки вошли в Пинск. В 03 часа 00 минут части Пинского гарнизона отошли на Лунинец. В 04 часа 40 минут начальник Главного морского штаба телеграммой за № 8/113 потребовал от командующего Пинской флотилией контр-адмирала Рогачёва:
1) принять командование над частями Красной армии в районе Пинск — Лунинец;
2) организовать оборону этого района;
3) выслать представителя в район Янов с целью договориться с частями Красной армии о совместных действиях.
Одновременно он сообщил, что командованию фронтом было приказано выслать к командующему Пинской флотилией ответственного командира для принятия командования частями Красной армии в указанном районе.
В 09 часов 00 минут личным составом флотилии были взорваны склады невывезенного имущества в Пинске, а корабли отошли в район Лунинец. 29 июня 1941 года в 04 часа 00 минут в ответ на телеграмму № 8/113 командующий Пинской флотилией донёс начальнику ГМШ, что он в течение 24–25 июня фактически командовал обороной района Пинск — Дрогичин, охраняя важнейшие объекты и снабжая части и танки боезапасом и топливом до их отхода; 25 июня прибыл в Пинск представитель 4-й армии, который с частями отходил на Пинск — Лунинец. «Я посчитал целесообразным взаимодействовать с ним, — писал в этом донесении контр-адмирал Д.Д. Рогачёв, — и с этой целью придал ему роту морской пехоты».
30 июня 1941 года. В этот день по указанию ГМШ 46-я отдельная авиационная эскадрилья убыла в Киев. В 19 часов 00 минут с приходом в Дорошевичи кораблей Учебного отряда (напомним, что в селе Дорошевичи находилась в то время манёвренная база флотилии) боевое ядро Пинской флотилии значительно усилилось. В этот день флотилия продолжала вести оборону города Лунинец.
1 июля 1941 года в 08 часов 50 минут начальник штаба Пинской флотилии донёс в Главный морской штаб, что флотилия обороняла район Лунинец. Других частей в обороне не было. Бронекатерами проводилась разведка в направлении Пинска, а на автомобилях — в направлении Барановичи и Сарны. Возвратившийся делегат штаба флотилии доложил, что в Гомеле шло формирование новых частей. В Житковичах генерал-лейтенант Герасимов предложил кораблям получить задачу в Мозырском укреплённом районе. Учебному отряду флотилии, дислоцировавшемуся в селе Дорошевичи, приказано было связаться с Мозырем и получить задачу.
В этот же день в 21 час 00 минут в штабе Пинской флотилии была получена телеграмма за № ЗН/129, адресованная Генеральному штабу РККА, следующего содержания: «Генштаб приказал командующему 21-й армии поставить задачу 75-й СД по обороне Лунинца и лишь в случае наступления превосходящих сил противника отойти на Мозырский УР и оборонять его».
Из вышеизложенного следует, что до 25 июня 1941 года Пинская флотилия действовала самостоятельно, защищая Пинск и его окрестности, хотя, согласно планам довоенного времени, она должна была оперативно подчиняться сухопутным войскам и тесно взаимодействовать с ними. Только 26 июня флотилия установила связь с 75-й стрелковой дивизией и начала с нею совместные боевые действия, которые не прекратились и в первые дни июля 1941 года, о чём красноречиво свидетельствует вышеприведённый текст телеграммы за № ЗН/129. Почему автор этих строк уверен в этом?
В противном случае, зачем кораблям Пинской флотилии нужно было 2 июля 1941 года сосредотачиваться в районе Лунинца и занимать боевые позиции для его обороны (особенно города Лунинец)? Ведь в этой телеграмме такая задача ставилась только 75-й стрелковой дивизии, а про Пинскую флотилию там ничего не говорилось.
В этот же день — 2 июля 1941 года — кораблям Учебного отряда флотилии была поставлена задача взаимодействовать с Мозырским укреплённым районом. Организованная разведка бронекатеров донесла, что противника в Пинске не было.
Но ведь ранее мы утверждали, что ещё в ночь с 28 на 29 июня 1941 года немецкие танки вошли в город Пинск. Выходит, что эти танки не задержались в городе, а пошли дальше — на восток...
© Р.К. Павлович
Отрывок из книги "Пинская военная флотилия в боях за Белоруссию летом 1941 года" серии "Море в огне" (издательство "Гангут")