О том, что власовцы осели на хуторке Черемушки, мы узнали случайно. К одному из партизан бегала девчонка с хутора.
Крутили они шашни еще до войны, вот она к нему и во время войны стала бегать.
Она то и рассказала, что у них в парочке домов на днях расположились власовцы.
Командир нашего отряда тут же смекнул, что будет благим делом, если мы этих нехристей повяжем.
Хотелось бы сразу отметить, что в нашем отряде был разношерстный народ.
Были и молодцы с двумя классами образования, но были и те, кто получал до войны высшее образование.
С вышкой у нас в отряде было трое: Ленька Буравко, Вася Тихонов и Илья Загребский.
Ленька больше всех походил на грамотея. Он был на четвертом курсе МГУ, когда началась война.
Но это было маленькое отступление, чтобы вы понимали, почему дальше так разворачивались события.
Узнав о том, что власовцы на хуторке, мы решили их взять.
По душу неприятеля отправились ближе к ночи, чтобы те не сразу нам в потемках заметили.
Власовцы и не заметили, видимо, только первые пару дней ждали нашего прихода, а тут успели расслабиться.
Оказалось, что враг занял три дома, по шесть человек в каждом. В принципе, небольшой отрядец выходил.
Чего они на этом хуторе засели, нам было невдомек. Но то ли отдохнуть решили, то ли отсидеться.
Из восемнадцати человек всего трое были солидного возраста, больше пятидесяти.
Остальные - молодняк до двадцати пяти. Некоторым и шестнадцати лет не было.
Сопротивления власовцы оказать нам не успели. Они, кажется, вообще с трудом поняли, что мы их взяли в плен.
Командир, оглядев их, сказал, что церемониться с предателями не намерен.
И с собой тащить такую обузу тоже не собирается, потому как и проку от этого нет никакого.
Власовцы стояли тут же и слышали весь наш разговор.
Все мы решение командира поддержали, кроме одного человека, Леньки Буравко.
Он молчал и, кажется, о чем-то усиленно думал, как будто сомневался в правильности решения.
- Братцы, среди власовцев мои однокурсники, - проворчал Ленька. - Может, отпустим их? Оступились ребята, на провокации поддались. Я учился с ними.
Я глянул на стоявших власовцев, трое из них с такой надеждой смотрели на Леньку, что мне стало не по себе.
- Так тут и молодые есть, и старики, - командир кивнул на пленных. - Может, всех отпустим, ведь каждый чей-то знакомый, чей-то муж, чей-то сын?
Ленька молчал, вид у него был жалкий. Он понимал, что не прав, поэтому больше не проронил ни слова.