24 сентября 1976 года газета "The New York Times" опубликовала письмо Стивена Кинга под названием "Не Виновен". В этом письме он попытался проанализировать, какие же достоинства его книг приводят их на вершину списка бестселлеров, а также отдал дань уважения некоторым из своих любимых авторов.
Это было одно из тех невероятных совпадений, которые делают жизнь в этом лучшем из возможных миров игрой, без сомнения, странной. В полдень почтальон принес мне выпуск «Книжного обозрения Нью-Йорк Таймс» от 19 сентября с колонкой «Бук Эндс» под списком бестселлеров, под названием «Деньги говорят». Из нее я узнал, что Дэвид Мэдден, автор книги «Драгоценность» - одного из произведений, которыми я восхищаюсь больше всего, - за свою работу над этой книгой в итоге получил $15 000 наличными, другими словами, заработал по $2 500 за каждый из шести лет работы над ней. В три часа Джейн Хеллер из «Новой Американской библиотеки» - мой издатель книг в мягкой обложке - позвонила, чтобы сказать мне, что мой роман «Жребий Салема» 26 сентября на следующей неделе достигнет первого места в списке бестселлеров «Таймс» среди изданий в мягкой обложке.
Мэдден работал над «Драгоценностью» шесть лет и заработал $15 000. Я работал над «Жребием Салема» около 8 месяцев (сначала 3 месяца; потом еще 3 над второй редакцией; и еще 2 над третьей) и должен был в итоге заработать на нем около полумиллиона долларов. Это все до вычета налогов, в случае если какой-нибудь потенциальный похититель вдруг прочитает «Таймс». Какие чувства у меня вызвал такой контраст? Одним словом, вину. Другими словами, ее отсутствие. Два этих чувства срослись, как Сиамские близнецы, и я даже не буду пытаться разделить их на ваших глазах. Как выдержанное художественное произведение, воплощение описываемого места и времени, сочетание сюжета, тона и стиля, «Драгоценность» Мэддена оставляет «Жребий Салема» далеко позади задолго до финальных строк. Так я метафорично и как можно менее неприятно пытаюсь сказать, что «Драгоценность» лучше, чем моя книга. И поэтому я чувствую себя виноватым.
Отсутствие вины выражено не так отчетливо, и я прошу снисхождения суда, пока пытаюсь объяснить все это (какого суда? Того, который все еще будет заседать, даже когда и я, и Мэдден будем смотреть на крышку гроба, сложив гниющие руки на груди). Это связано с понятностью романа для читающей публики, хотя не в этом все дело. «Жребий Салема» является очень «читабельной» книгой, наряду с другими книгами, которые я могу назвать, где «В поисках мистера Гудбара» и «Троица» будут двумя сильно разнящимися примерами. Если бы «Жребий» был прибрежными водами Мэнского пляжа, он стал бы "тёплой отмелью", в которую можно с удовольствием погрузиться и не спеша проплыть все 400 с хвостиком страниц. «Драгоценность» же является "холодным океаном", в котором дно внезапно уходит из-под ног. Чтобы проплыть «Драгоценность», нужно окунуться в нее целиком, чтобы осилить «Жребий Салема», вам понадобиться лишь матрас и пара глаз, и вот вы в деле.
Но простота – это тоже искусство, хотя, может быть, менее выдающееся, чем способность художника не подгонять свои произведения под рамки общедоступности. «Теплые отмели» заработали плохую репутацию, благодаря Робинсам и Сюзаннам, но «Обыкновенные люди» - простая книга, как и «Обитатели холмов», «Боевые псы» и трилогия Толкина. Робертсон Дэвис, который среди Канадских писателей в своей простоте отличается от более сложной прозы Джойс Кэрол Оутс, как белое от черного, называет эту простоту «незамысловатым стилем». Незамысловатый стиль не бросается в глаза, его редко встретишь как в малообъемных журналах, так и в малотиражных изданиях. Но использовать незамысловатый стиль – значит говорить четко и по делу, а если это дело незначительно, автор всегда заканчивает тем, что выставляет себя на всеобщее посмешище.
Простота - это только половина дела, однако у меня есть и другие доводы в пользу моей невиновности, потому что сама по себе простота не значит ничего - рецепт приготовления жаркого тоже может быть простым, но это не делает его литературным произведением. Вторая половина - это не талант, потому что признание таланта почти всегда зависит от везения. Можно полностью использовать свой талант, как делал Фолкнер в своих лучших работах; можно использовать наполовину, как делает в своих поздних произведениях Росс Макдональд, или вообще почти не пользоваться им - это не имеет значения. Талант не имеет никакого отношения к деньгам, писательству или гневу Господнему. Это самая дешёвая вещь на Земле, не считая беспородных собак и соли.Вторая половина, которая вкупе с простотой может оправдать писателя - это честное стремление писать как можно лучше. Вот вам книга, при упоминании которой самые начитанные из вас презрительно усмехнутся - «Праздник Урожая» Томаса Трайона. Её нельзя назвать отличной книгой, отличным романом ужасов или хотя бы отличным детективом. Мой редактор из «Даблдей» однажды сказал мне, что у него руки чешутся взять и убрать из этой книги всю «воду»; думаю, что и редактор Трайона в издательстве «Кнопф» испытывал схожее желание, но Трайон не позволил ему воплотить его в жизнь. Что ж, имел право. Выбросьте из головы список бестселлеров. Думайте о другом: Это честная книга в каждом своём предложении и каждом абзаце; честная, потому что Трайон говорит в ней именно то, о чём хотел сказать. И если в том, что он хотел сказать, нет мильтоновского величия, факт остаётся фактом: через сорок лет, когда большинство из нас уже будут на том свете, в библиотеках по-прежнему каждый год будут заново переплетать «Праздник Урожая» и, я надеюсь, мой «Жребий».
Несмотря на огромные объёмы продаж, «Жребий» - очень непритязательная книга. Она не будет стоять на отдельной полке в университетских книжных магазинах. Но я всё равно горжусь этой книгой. Потому что думаю, что она способна пережить меня - и надеюсь, так оно и будет. Честное стремление писать как можно лучше - вот, что должно лежать в основе труда писателя. Не позволяйте ничему отвлекать вас от вашей цели: ни деньгам, ни критикам, ни гневу Господнему. Честный труд не имеет никакого отношения к искусству; искусство - это господин, а талант - его слуга. Честный труд относится только к писательскому ремеслу. Вы сидите за печатной машинкой и стараетесь писать как можно лучше. Вы не жульничаете. Ваши руки чисты. И если вам за это ещё и платят, то вы:
Не Виновны.