В ночи, тёмной, как глаз жеребёнка, одноэтажный приземистый дом светится только одним угловым окошком. Над металлическим колпаком настольной лампы устало склонил голову часовых дел мастер. Он подхватывает пинцетом зубчатую шестерёнку, опускает её в небольшой стеклянный сосуд с «Галошей», вынимает, аккуратно стряхивает и опускает в сосуд с «Веретёнкой». Воздух наполняется парами бензина и масла.
— Фу, — Женя отрывает голову от подушки и недовольно смотрит на мужа. У Жени острый нюх, чувствительный к любому запаху. — Хватит нас травить.
— Сейчас выветрится, — оправдывается Анатолий.
— Ложись уже, — ворчит жена.
— Надо доделать.
Женя встала, перегнулась через кроватку дочери, потянулась к форточке. Чёрный шёлк комбинации красиво очерчивал фигуру. Оторвав на миг глаза от разобранного механизма часов, Анатолий задерживает взгляд на слегка располневшем после родов теле жены.
«Обабилась. Посмотри, как её распёрло», — бросила как-то вслед невестке его мать. А ему нравилось — «женщина должна быть в теле».
Дорогая шёлковая сорочка досталась Жене случайно. Райке не подошла. Райка худенькая. Сорочку ей прислала свекровь из Израиля. Такие свекрови тоже бывают.
— Вот же зараза старая, — ругалась Райка, — специально мне на два размера больше прислала. Намекает стерва.
— На что? — удивилась Женя, завистливо разглядывая ажурные кружева на лифе нашитые поверх глянцевой ткани. Такую вещь не то что носить, даже просто гладить рукой уже приятно.
— А кто её знает? Ненавидит она меня. Одно слово — свекровь.
— Ну да, — вздыхает Женя. — Тебе бы мою. У той снега зимой не дождёшься.
Рая переводит взгляд на Женю.
— Слушай, эта сорочка тебе должна быть в пору. Ну-ка встань, я приложу.
Импортная комбинация Жене точно по размеру. От удовольствия кровь приливает к лицу.
— Купи? — выстреливает Райка, попадая точно в сердце Жене.
— Сколько? — робко спрашивает Женя, заранее зная, что позволить себе такую вещь не может ни за какие деньги.
— Пятьдесят.
— С ума сошла! Толик велосипед за такие деньги купил.
— Вот! — Райка многозначительно подняла вверх указательный палец.
— Что вот?
— Велик. Толик купил его для себя. Пусть теперь раскошелится и выделит столько же тебе на комбинацию.
— Откуда у него? Все деньги на хозяйство он мне отдаёт.
— Так пусть заработает.
— Когда? Как будто ты не знаешь, что он весь день в мастерской часы чинит, а вечерами за учебниками сидит.
— А хоть ночью. Ты-то ему на велик денег не пожалела, а на себя жалеешь.
Женя с сомнением посмотрела на соблазнительную комбинацию.
— Пятьдесят рублей, это плата за четыре месяца детсада.
— Опять же не себе. Женька, ты себя вообще не любишь. Женщина должна себя баловать. И денег на это не жалеть.
— Хорошо тебе говорить. Вы с Фёдором, как сыр в масле катаетесь. Детей нет, хата своя, а я не разгибаюсь за швейной машинкой, чтоб свести концы с концами.
— Вот, опять. Ты за машинкой. Тебе муж на что?
— Так говорю же, некогда ему, он работает и учится…
— Ну как знаешь. — Райка смяла комбинацию и кинула в ящик комода. — Ритке предложу.
— Стой! — не выдержала Женя. — Я возьму. Скинь хотя бы десятку.
— Ладно, — смилостивилась Райка, — пятёрку так и быть тебе скидываю, и всё.
Комбинация своих денег стоила. В ней Женя чувствовала себе не просто женщиной, а роскошной женщиной. Пусть даже никто и не видит на ней эту красоту, кроме мужа, но как сразу у него загораются глаза, Женя, конечно же, замечает. Вот только денег… денег не хватает катастрофически. За комбинацию она отдаёт Райке деньги частями, та всё время недовольно морщит свой красивый носик — «мы так не договаривались». Райке не понять, как они живут.
Вы прочли отрывок из повести "Непрощённое воскресенье". Полностью книгу Елены Касаткиной вы можете прочитать на Ридеро, Литрес, Амазон и Букмейт.
